Совсем другой дракон (ЛП) - Аарон Рэйчел - Страница 37

Эта деталь превращала хороший портрет в произведение искусства. Это было так приятно видеть, что Джулиус не узнал лицо, на которое смотрел, пока не заметил, что глаза были зелеными. И не просто зелеными, но его оттенка. Зеленее яркой травы под ее босыми ступнями. Хартстрайкер.

Джулиус отшатнулся на пару футов от картины. Когда он повернулся задать императору очевидный вопрос, он получил еще шок. Пока он был очарован картиной, Цилинь снял золотую вуаль.

Не удивительно, он был ужасно красивым. Не просто красивым, как многие драконы, а безупречным на ином уровне. Даже мелочи, которые давали его лицу характер — темные прямые брови, острая линия носа, тонкие губы — были идеальны в своей неидеальности, идеальный изящный китайский принц для художника. После всего, что Джулиус видел в Цилине, это было ожидаемо, но он не был готов к глазам императора.

Он не следил в хаосе вторжения, но если бы кто-то спросил у Джулиуса до этого, какого цвета были глаза императора, он решил бы, что такими же красными, как у Императрицы-Матери, но было не так. Глаза Цилиня не были красными, как у его матери, и не были синими, как у Лао. Они были золотыми. Не желтыми, как у волка или совы, а золотым. Мягкий металлический цвет, который все драконы инстинктивно обожали.

Глаза как золотые монеты.

Горькие слова Челси все еще звучали эхом в его воспоминании, когда Цилинь вздохнул и повернулся к картине. Слабым печальным голосом он прошептал:

— Как она?

Глава 6

Когда Марси опустила костяшки на простую, якобы деревянную дверь Врат Мерлина, звук, который пронесся по тьме, не был стуком. Это был гонг. Огромный звон, золотой тон сотряс все бушующее море. Если бы у нее еще было физическое тело, это потрясло бы ее, разбило бы на части, но Марси теперь была призраком, душой или чем-то еще, не имеющим названия у людей, и она хотя бы не переживала из-за этого. Звук прошел сквозь нее, отражаясь эхом в бесконечном просторе, пока не утих.

И дверь не открылась.

— Может, никого нет дома? — шепнула Амелия. — Прошла тысяча лет.

В этом был смысл.

— Я могла бы открыть сама, — предложила Марси, склоняясь и разглядывая дверь. — Но тут нет ручки или петель. Хотя…

Дверь загремела. Марси удивленно дернулась, приблизилась к Призраку, словно что-то за тяжелой дверью гремело, а потом свет пронзил тьму, как копье, деревянная плита открылась внутрь, и стало видно мужчину, из-за которого лился теплый свет.

Странно, но Марси сначала подумала, что он выглядел слишком юно. Она не знала, чего ожидала, но то, что было ближе к Гэндальфу или Безумная Мадам Мим, а не изящного двадцатилетнего азиата в сияющем дверном проеме. Он был в простом черно-белом кимоно, за пояс был заправлен шелковый веер. Кроме этого, у него ничего не было. Ни меча, ни оружия, ни даже веревки, которая могла сформировать круг для колдовства. Марси не была глупой, не посчитала его беззащитным. Она стояла по другую сторону двери, ощущала магию, исходящую от него, как воду. Ощущение стало сильнее, когда его рот начал двигаться.

Она нахмурилась в смятении. Мужчина говорил, но звука не было. Она гадала, был ли между ними барьер, когда магия, исходящая от юноши, чуть поменялась, и голос вдруг зазвучал в ее ушах:

— Приветствую, — сказал он. — Та, что будет Мерлином.

Слова были ясными, без акцента, но, хоть их сказал мужчина перед ней, звуки не сочетались с движением его рта. Они не исходили из его рта. Голос был в ее ухе, словно она слушала его через наушники, и рот Марси раскрылся.

— Это заклинание перевода?

Мужчина ошеломленно приподнял бровь, но Марси размышляла слишком быстро, чтобы переживать. Магия перевода была одной из самых популярных отраслей тауматургии. Она пару раз пробовала, но, как все, не смогла понять, как заставить переведённые слова звучать натурально. Как с переводом на компьютере, магически переведенная речь теряла интонацию, звучала без эмоций, но не эта. Кроме небольшой задержки между движением рта мужчины и шепотом в ухе Марси, звучало так, словно он говорил на английском, что потрясало. Если она сможет понять, как это работало, патента за заклинание перевода хватит ей на всю жизнь!

Если, конечно, она оживет.

Это осознание притупило ее радость, и Марси взяла себя в руки.

— Прости, — она встала прямо и одарила его профессиональной улыбкой. — Я — Марси Каролина Новалли, кандидат наук в сократической тауматургии в Невадском университете в Лас-Вегасе и напарница Пустого Ветра, Духа Забытых мертвых. Я пришла пройти врата и присоединиться к тебе как Мерлин.

— Люди по другой причине сюда не приходят, — сухо сказал мужчина. — Но я не Мерлин.

Она моргнула.

— Что?

— Мерлины — люди, — объяснил он. — Люди — смертны, а нет смертного, который мог бы ждать веками, когда дверь откроется снова. Зная это, Абэ-но-Сэймэй, оммедзи императора и глава Последнего круга Мерлинов с его напарницей, Инари Оками, Богиней процветания, привязали меня служить стражем их величайшей работы и направлять любого, кто придет после.

Марси медленно кивнула, ее глаза были огромными. Абэ-но-Сэймэй был японским волшебником, одним из самых известных древних магов. Ее не удивило, что он был Мерлином, но остальное…

— Что значит «привязали»? — быстро спросила она. — Ты — дух или…

— Конечно, нет, — возмутился мужчина. — Дух не может сюда войти без Мерлина. Я — шикигами.

— Что такое шикигами?

— Созданный слуга, — прошептала Амелия ей на ухо. — Заклинание такой сложности, что оно развивает личность и способность принимать решения самостоятельно.

— Такое возможно?! — завопила Марси. — Потому что ты описал магический искусственный интеллект, а это еще никто не делал!

Амелия пожала плечами.

— Я же говорю, современные маги даже не освоили поверхность магических знаний, которые вы потеряли с засухой. Призыв шикигами был целой школой даосской магии, и Абэ-но-Сэймэй был великим мастером, — она усмехнулась юноше. — Как он тебя назвал?

— Я привязан символами Белого, Железа и Правды, — вежливо сказал шикигами. — Но вы можете звать меня Широ.

Амелия повернулась к Марси с ухмылкой. Марси маниакально улыбалась, подпрыгивая на носочках в восторге. Она так долго разбирала края потерянных знаний, а теперь могла попасть в Шангри-Ла потерянных магических тайн.

— Ладно, Широ, — радостно сказала она, шагая вперед. — Давай…

Она охнула. Когда она попыталась пересечь порог из темного бурного моря в свет, что-то ударило ее с достаточной силой, чтобы Марси отлетела. Если бы Призрак не держал ее за руку, она улетела бы в пустоту.

— Что это было? — завопила она, ее дух поднял ее на ноги.

— Тебе нельзя пройти, — ответил Широ уже не вежливо. — Ты дошла до ворот, но только души, которые посчитают достойными, могут войти.

— Кто посчитает достойной? — осведомилась Марси. — Ты? Ты знаешь, что я прошла, чтобы попасть сюда?

— Не больше других Мерлинов, — сказал он. — Но решаю не я. Я — лишь слуга. Суждение о твоем достоинстве лежит в Сердце Мира.

— Ладно, — она скрестила руки на груди. — Что это?

— Узнаешь, когда станешь Мерлином.

Марси хотела что-то ударить.

— Я уже умерла ради этого! Что мне еще нужно сделать?

— Любой может умереть, — отмахнулся Широ. — Но становление Мерлином — не просто упасть в могилу. Это привилегия для тех, чья верность тянется за границы их жизней. Маги знают силу, но Мерлины принимают решения, которые влияют на всю магию, не только их. Такую власть можно доверить только тому, кто будет помнить об общих нуждах. Только истинный защитник человечества может подняться до титула Мерлина. Пока ты не проявишь себя такой Сердцу Мира, ты не можешь войти.