Явь (СИ) - Авдеева-Рыжикова Ангелина - Страница 31

Учитель поднимает нож, снова протягивая ему.

— Не делай скидку на то, что твой соперник женщина. Все мы в одной тарелке, этот опыт важен всем нам. Выполнять приказ в полную силу!

— Так точно!

Зоя возвращается на свою позицию. В считанные секунды ее шеи касается пыльное острее ножа. Она отводит шею чуть дальше, хватает руку нападающего, прижимая его пальцы ближе к своему телу мертвой хваткой. Ее ноги ловко отступают назад, обступая его стойку, противник отклоняется назад за ней, она пролетает головой через его подмышку и ухватывается за локоть, затем выворачивает его руку, направляя ее вверх, заставляя его упасть на колени и склониться головой к земле. Зоя фиксирует это положение коленом к его спине, держит соперника вывернутыми суставами наружу. Наконец ловкими движениями руки заворачивает нож из его рук, тот с лязгом вылетает, оказывается на земле, воткнутым вертикально, в нескольких шагах от схватки.

Зоя, уверенная в своей победе, остается на месте, но противник вдруг изворачивается и наносит удар по ее коленям. Изумленная такой наглостью она отпускает его и отходит на пару шагов, оценивающе разглядывая раскрасневшегося рядового. Тот очень быстро распрямляется и продолжает наступление, подбираясь к своему орудию. Зоя, недолго думая, преграждает ему путь. Ее нога изящно проносится в миллиметре от его лица. Повезло бы чуть меньше, лежал бы уже в нокауте. Он накидывается на нее, делая один выпад за другим, но она ловко уворачивается, легко отбивается от его тяжелых рук, а затем один за другим снова и снова наносит свои удары. Первый приходится по челюсти, и на губах его становится видна кровь, он слегка встряхивает головой, но продолжает нападать. Зоя же без всяких эмоций и энтузиазма, словно проходит сквозь них, пластично выворачивается и выходит из захватов. Переключается в режим нападения и планомерно ловко наносит контрудары по виску, переносице и солнечному сплетению. Рядовой Костин, задыхаясь, сплевывает кровавую слюну. Зое наскучивает это представление с неуклюжим рядовым, так что она делает свой последний захват. Сваливает противника на землю. Он вырывается, поднимается на колени, уже готовится к следующему удару, целясь под ее коленную чашечку, но она молниеносно подхватывает нож, уворачивается от удара, хватает его за запястье, выворачивая его наружу, затем делает замах, уже готовый к смертельному удару в горло противника.

— Стоп!

Тяжелая рука Зои замирает в нескольких сантиметрах от гортани рядового.

— Достаточно. Рядовой Вербина, приказа о нападении для вас не было. Потрудитесь объяснить свою тактику!

— Как вы и сказали, товарищ капитан, не делаю скидку на пол соперника. Полезный опыт, — холодно и четко отвечает Зоя, отпустив соперника и выпрямив спину. Она продолжает держать голову прямо, смотря куда-то за капитана.

Он подходит к ней, упорно направляя на нее разгневанные глаза.

— Соблюдать дисциплину на тренировочном поле!

— Так точно! — отвечает Зоя громко и четко. Лицо ее застыло каменным, но внутри она ощущает свою победу над имеющим власть мужчиной.

— Рядовой Костин отправляется в лазарет.

— Да, капитан! — хрипло процеживает рядовой, встает со своего места и улепетывает со стадиона.

— Вербина, вернуться в строй! Продолжаем занятие, — гневливо цедит капитан.

Пыльными шагами Зоя возвращается на свое место, заполняя дыру в цепи.

Аппетита в разбитом после сна теле нет. С усилиями Варя добирается до кухонного стола. Татьяна Родионовна уже успела приготовить омлет и разогреть пирожки. Но завтрак никому не лезет.

— Когда позвонишь родственникам на счет коробки? — быстро и настойчиво спрашивает Варя.

— Чего ты к этой коробке прицепилась?! — громко вскрикивает бабушка и бьет кулаком по столу.

— Я от тебя не отстану, пока не позвонишь. Ты вчера обещала.

— Еще чего.

— Ба, сколько можно, ты хотела от нее избавиться, я избавляюсь. Быстрее позвонишь, быстрее мы об этом забудем, — как-то устало цедит Варя.

— Просто забудь о ней, поставь туда, где нашла.

— А разве не ты ее в комнату ко мне принесла?

Лицо Татьяны Родионовны искажается давно забытой внутренней печалью. Ее взгляд теряется в пространстве под ногами.

— Ясно, — обессилено и слабо отвечает бабушка.

— Доверься мне и позвони хозяевам…

— Нужно найти номер. Мы давно не связывались. Уверена, они уж давно забыли, как нас зовут, — с отвращением в голосе проговаривает Татьяна Родионовна.

— Попытка не пытка. Не получится, понесу на свалку. А живут они далеко?

— В Сосновке. Где-то минут 40 на автобусе отсюда.

— Не так уж и далеко. Дай мне знать, как дозвонишься, хорошо?

Татьяна Родионовна молча поднимает брови, разводит руками и скептически кивает в ответ, затем одаривает Варю холодным отреченным взглядом.

«Что-то с ней не так. Не может сама выкинуть хлам, который так ее раздражает. Сама приносит его мне, а потом просит забыть и поставить на место. Не понимаю».

В ожидании Варя проводит не один час. Обстановка становится невыносимой, когда чего-то сильно ждешь. Она старается занять время рисованием, но отвлекается каждые пять минут, чтобы посмотреть на часы, и начинает нервничать. От напряжения ей хочется курить, но сигареты давно закончились. Новые достать негде, а потому придется терпеть.

Ближе к обеду Татьяна Родионовна на кухне издает звуки гремящих кастрюль, и вместе с ними доносится и ее голос. Варя мчится на кухню.

— Людка, да успокойся, никаких посылок! В гости к вам зайдет на пять минут, коробку Верину отдать… Люда, ты меня слышишь?! В дом даже заходить не будет, коробку оставит на крыльце и уйдет, не суетись так!… Обязательно в гости придем, и вас к себе позовем, как время появится! Ото знаешь сама, как живем, тут не выберешься… Машка? Та-а-а, че Машка, в городе живет, работает, все как всегда, как у всех, ничего нового… Не, второй раз замуж не вышла… А как же ваш Толик, женился?… Ну и правильно! Молодец!… Ты вот тоже не скучай, Людка!… Ладно, Люд, у меня каша уже убежала, давай позже созвонимся, как освобожусь… Ага… Мы тебя тоже… Да, жди, скоро приедет… Ну все, ага… Давай.

В конец разговора бабушка устало кидает телефон на стол.

— Терпеть ее не могу! — недовольно вырывается из ее рта.

— Ну, так что? — с надежной спрашивает Варя.

— Они ждут, — грубо отрезает в ответ бабушка и отворачивается обратно к вареву на плите.

— Отлично!

Татьяну Родионовну не назвать общительной, она природная отшельница, и поддержание общественных отношений изрядно ее раздражает и выматывает. Варя замечала еще в детстве, что в компании родственников и соседей она часто бледнеет, взгляд теряется, а брови сходятся на переносице. Она всегда была молчаливой и закрытой для посторонних, такие, как Людочка, заметно выжимают из нее все соки.

***

Плесень прилипла к дереву и разрослась так сильно, что Варя не может оторвать от нее глаз. Интересное существо — эта плесень, как человечество, только всех цветов радуги. Новую остановку смастерили не так давно, но забыли обработать дерево, так что прислоняться к ней опасно, как минимум воткнешь пару заноз, как максимум — получишь инфекцию. Эта остановка, вместе с тем, убежище для потерянных поколений молодежи и выкинутых на обочину жизни пьяниц. Снаружи эту остановку даже пытались облагородить, покрасили остатками той же краски, что осталась после ремонта в школы, от чего у Вари вспотели ладони и заурчал живот. Да, синий и зеленый цвет как триггер для этого состояния у любого местного школьника. На небе ветер погоняет тучи вперед, в последнее время в прогнозе погоды часто бывает дождь. Для Старинского это обычное дело, гораздо реже мелькают знойные дни. Серый асфальт маленькими точками становится темнее на несколько тонов. Остатки белых полос становятся совсем незаметными. С усилением ветра деревья танцуют все быстрее и шире, от чего листья и тополиный пух, как серпантин, мчится по всей деревне. Гремящий старым железом автобус раскрывает для Вари свои двери. Она подходит к гниющей имитации лавочки, поднимает с нее заветную деревянную коробку и запрыгивает в автобус. В другие времена года, очевидно, он возит детей в школу, от чего ему еще иметь такой желтый цвет.