Восходящая бессмертная (ЛП) - Сэндс Линси - Страница 48

— Ну, кто это у нас здесь? — сказал Дресслер, резко переводя внимание Торна на своего врага. «Еще один интересный субъект, который устойчив к дротикам, как мисс Макгилл. Они не подавляют ее полностью и никак не влияют на тебя. . или эффект просто отсрочен? — спросил монстр, его взгляд стал острым и заинтересованным. — Ты чувствуешь головокружение?

Глаза Торна расширились, когда он понял, что Дресслер, чудовище, которое сделало его жизнь такой невыносимой и преследовало его в кошмарах, даже не узнало его. Его собственная кровь.

«Ты можешь говорить?» — резко спросил Дресслер, когда тот не ответил. «Возможно, дротик все-таки подействовал».

— Я могу говорить, — прорычал Торн. — И нет, я не чувствую головокружения, меня просто тошнит при виде тебя, если честно.

Он увидел, как что-то мелькнуло на лице мужчины при звуке его голоса, а затем глаза Дресслера сузились, всматриваясь в его черты лица более внимательно. Торн точно знал момент, когда он понял, кто он такой. Глаза Дресслера слегка расширились, и на его лице отразился шок.

— Торн? — сказал он с изумлением, а когда Торн не удосужился ответить, недоверчиво усмехнулся. — Я не узнал тебя, сынок.

— Я не твой сын, — с отвращением прорычал Торн. Этот человек был его отцом не больше, чем белоголовый орлан, чью ДНК он имел.

Не обращая внимания на его отрицание, Дресслер улыбнулся и сказал: «Ты выглядишь человеком… Где, черт возьми, твои крылья?» — прервал он себя, чтобы возразить, звуча для всего мира как возмущенный отец, заставший сына без штанов.

— Я их отрезал, — холодно солгал он.

Ярость наполнила лицо Дресслера, а затем отступила, прежде чем он холодно сказал: «Ну, это было глупо. Ты мог бы улететь, если бы не сделал этого».

Или если бы они не были ограничены толстовкой и пальто, которые были на нем, мрачно подумал Торн, передвигая Стефани и поднимая ее на руки.

«Ну, для меня все отлично складывается», — объявил Дресслер. «У меня есть и мисс Макгилл, которую я хотел заполучить на свой стол с тех пор, как встретил ее прошлой осенью, и ты, на ком я хотел провести опыты с тех пор, как ты родился. Думаю, это мой счастливый день».

— Ты не тронешь ее, — прорычал Торн, ярость захлестнула его при одной мысли об этом и заставила его перья взъерошиться под одеждой, прикрывающей их.

Его инстинкты подсказывали ему отпустить Стефани, пойти за ублюдком и его последней марионеткой и разорвать их обоих на части. Но они оба были бессмертными, сильными и смертоносными, а со Стефани он не мог рисковать. Если он проиграет битву и она попадет в плен, боль и пытки, которым его отец, без сомнения, планировал подвергнуть ее, будут на его совести. Так что, несмотря на то, что он больше всего на свете хотел покончить с ублюдком, давшим ему эту жизнь, о сражении не могло быть и речи. Это означало, что бегство было единственным выходом.

— Принеси «Глок» из фургона, Стейси.

Торн напрягся, когда Дресслер прошептал этот приказ своему подчиненному. Судя по всему, мужчина забыл, что дал ему слух летучей мыши, или, возможно, он не был уверен, какая ДНК и какие способности проявились у Торна, кроме очевидных. Вот почему он хотел исследовать его, понял он. В любом случае, поскольку дротики на него не подействовали, его донор спермы намеревался просто застрелить его. Торн не будет «в восторге от этого», как он слышал от Брикера, когда был в Торонто.

Когда человек, к которому Дресслер обратился, Стейси, повернулся, чтобы побежать к большому белому фургону в пятидесяти футах (15 м) от него, Торн начал двигаться. Он тут же бросился бежать, в то же время переместив Стефани и перекинув ее через плечо. Одной рукой он держал ее за бедра, свисающие с этого запястья пакеты с продуктами били ее по икрам. Надеясь, что он не причинит ей вреда, он крепко прижал ее ноги к своей груди и бросился прямо на Дресслера.

Как и ожидал Торн, мужчина не стал драться. Он десятилетиями нанимал мускулы, чтобы сражались за него. У него даже был подручный, Стейси, который стрелял из пистолета.

Первой реакцией Дресслера, когда Торн начал приближаться к нему, была реакция оленя на свет фар. Он застыл с широко открытыми глазами и ужасом на лице, а затем поспешил убраться к черту с дороги, сумев споткнуться. Когда он рухнул на землю, Торн промчался мимо него, продолжая двигаться вокруг банка к стоянке.

Торн провел несколько секунд, которые потребовались, чтобы пересечь парковку за банком, размышляя о том, как, черт возьми, он собирается управлять мотоциклом с находящейся без сознания Стефани. Он ненадолго подумал о том, чтобы просто держать ее на плече, но это повлияет на распределение веса на мотоцикле. Это могло стать проблемой при прохождении поворотов, особенно если ему придется проходить их на высокой скорости. Кроме того, ему нужно было держать руки на руле, а это означало, что он не мог держать ее, и она могла упасть с его плеча.

Оставался только один вариант. Добравшись до мотоцикла, он вскочил, поймал Стефани за голени и потянул ее вниз, чтобы она села лицом к нему, раздвинув ноги, и каждая перекинулась через его бедра и свисала позади него.

Торн сначала держал ее прислоненной к себе, чтобы она не мешала ему запускать двигатель, а затем быстро опустил ее так, что ее спина оказалась между рулем, плечом — над фарой, а голова свисала над защитой переднего колеса. Он как раз размышлял, хорошая ли это идея, когда внезапный крик привлек его внимание.

Оглянувшись, он увидел, что Дресслер и Стейси догнали их и прогоняют парочку, вылезающую из машины возле въезда на парковку. Пока он смотрел, Стейси поднял «Глок», за которым он ходил, и направил в его сторону.

Торн не стал ждать, чтобы увидеть больше. Стефани заставила его припарковаться лицом к стоянке, чтобы уменьшить вероятность того, что кто-то уловит вспышку его крыльев, когда они будут спешиваться. Теперь это работало на него. Ему не нужно было разворачиваться, он мог просто уехать. Торн чуть не слетел с места со Стефани, в панике дав байку слишком много газа, чтобы избежать пуль, которые Стейси начал выпускать по ним. Стиснув зубы, он прибавил газу и переехал через небольшой бордюр на пустырь рядом с парковкой, вместо того чтобы ехать к выходу и попасть под град пуль.

Торн почувствовал, как что-то ударило его в спину, сильно ударило, как будто кто-то ударил его кулаком, и решил, что одна из пуль попала в него, но у него не было проблем с дыханием, и он не почувствовал слабость или что-то в этом роде, так что он решил, что не задето ничего жизненно важного. Он не собирался рассчитывать на такую удачу дважды, поэтому ускорился, когда пересек заросший сорняками участок, направляясь к улице в конце главной дороги.

Торн ощутил внезапную тишину позади себя и понял, что это означало, что Дресслер и Стейси, вероятно, прекратили стрельбу, чтобы броситься к фургону. Они были бы у него на заднице через минуту, если бы он не держал дистанцию между ними. Стиснув зубы, он с тревогой взглянул на Стефани. Однако он не мог видеть ее лица; ее голова свисала над фарой, так что, если она не в отключке, она могла видеть дорогу впереди, когда он увеличил скорость, чтобы выехать из города.

Торн готовился к повороту, когда услышал позади себя визг колес и рев двигателя. Быстрый взгляд назад, когда он поворачивал за угол, показал белый фургон, выезжающий на дорогу, с которой он сейчас уезжал.

Сжав губы, Торн снова прибавил скорость, но нахмурился, когда байк разогнался не так быстро, как он надеялся, или даже не так быстро, как во время поездки из Торонто. Он не знал, было ли это из-за дополнительного веса или распределения веса Стефани, но он терял чертовски много скорости и боялся, что это позволит фургону догнать его.

Стиснув зубы, Торн просто продолжал, пытаясь выжать из мотоцикла больше скорости и идти впереди фургона. К его большому облегчению, мотоцикл в конце концов немного ускорился. Он понял, что просто ускоряется медленнее. Однако Торн все еще не был уверен, что сможет обогнать фургон. Но он собирался сделать все возможное. Едва он подумал об этом, как понял, что они приближаются к следующему повороту. Эта дорога была гораздо более оживленной, по сравнению с проселочной, которая шла из Чатема в Лондон.