Битва Света и Тьмы (СИ) - Кузнецов Данил Сергеевич - Страница 9

При этих моих словах Нед посмотрел вниз. Похоже, он до сих пор не мог забыть своего прошлогоднего предательства с религией Великого Дракона.

— В общем, уже в этом году явно произошло что-то, что сделало возможным нынешний расклад, — заключил я. — И мы должны выяснить, что именно.

— Только один вопрос: как? — поинтересовалась Ульяна.

— Пока, думаю, это может и подождать. На первом месте — безопасность. И только обеспечив её, мы вправе приняться за активное расследование. Предлагаю просто мониторить обстановку. К завтрашнему утру что-то станет ясно. Мы переживём обещанную опасность и уже тогда сможем пойти искать правду.

— Ну что, всё? Закончили? — сказал Нед. — Значит, остаёмся на созвоне и решаем свои дела. Надеюсь, с нами ничего не случится.

И он отключился от видеочата. Его треть экрана вдруг почернела и схлопнулась, а две другие расширились до половин.

— До встречи, — сказал Вилле и тоже отсоединился.

Я остался наедине с Ульяной, которая заняла теперь весь пятидесятидюймовый дисплей и медлила с отключением, будто надеясь что-то от меня услышать.

4

Я кашлянул от волнения и неуверенно сказал:

— Ты знаешь… мне кажется, что мы в последнее время как-то… неправильно ведём себя друг с другом. Давай… помиримся, что ли? А то как-то всё не так… Может, вся эта ситуация даст нам шанс вернуть всё, как было, чтобы мы и дальше могли просто дружить…

— Просто дружить? — повторила за мной Ульяна с какой-то горькой насмешкой, резанувшей мне сердце. — Данил, мне уже шестнадцать, и в этом возрасте вариант «просто дружить» — так, как понимаешь это ты, — уже не катит, как раньше. Представь, что мы магниты с одним полюсом у каждого: у тебя северный… и у меня северный. То есть, если перевести на немного другой язык, мы оба думаем головой, относимся ко всему аналитически. Но два одинаковых полюса, как мы оба знаем, отталкиваются. Я думаю, наш с тобой возраст такой, когда эти полюса в людях ощущаются наиболее остро. Может, меня тянет к кому-то с южным полюсом, кто думает не совсем головой, а… — Она запнулась на мгновение и продолжила: — …для кого на первом месте чувства человека, а не его интеллект. Ведь ты же больше любишь говорить с людьми о всяких умных вещах, а не о пустяках, правильно?..

Она немного помолчала. «Давая мне возможность обдумать её слова!» — с убийственно-печальной иронией понял я.

Потом Ульяна заговорила вновь:

— Не знаю… Когда тебе было тринадцать, ты был другим. В тебе был… задор какой-то, авантюризм… больше от южного полюса… Нет, головой ты тоже думал — и часто лучше, чем я, — но… тогда это было просто прикольно и иногда восхищало. Не отталкивало… Я не хочу ощущать при каждой нашей встрече, как невидимое магнитное поле отдаляет нас — тем сильнее, чем больше мы стремимся этому помешать. Уж лучше держаться на расстоянии и не чувствовать этого… антирезонанса…

— Я понял, — кивнул я. Внутри образовалась какая-то пустота, в которой я вдруг представил себе эти идущие от каждого из нас и сталкивающиеся магнитные линии. — Я всё понял…

— Я должна тебе кое-что сказать. У меня есть парень, с которым я уже пару месяцев встречаюсь, пока ты тут хочешь нарушить правило Ленца и подружиться со мной заново…

Она покачала головой.

— Пойми, что просто дружить в нашем возрасте парень и девушка не могут. Либо всё серьёзно, либо никак. Ну, как «никак»… так, ни о чём… Мы не можем быть вместе. Извини. Ни ты, ни я в этом не виноваты. Так вышло.

Снова небольшая пауза. И слова:

— У меня есть парень. И «террористы» пригрозили убить не только Неда и родителей, но и его. И я сделаю всё, чтобы спасти его.

— Я его знаю? — спросил я, пока и Ульяна не отключила связь.

— Знаешь, — поколебавшись, ответила она. — Это Стас. Наш с тобой бывший одноклассник. Сейчас он в городе. И ещё ни о чём не знает. Пожалуйста, не звони ему. Дай мне хоть что-то сделать самой. И прошу, не звони мне. Нам лучше не видеть друг друга… какое-то время. Забудь обо всём, ведь новое уже вряд ли будет. Прощай… надеюсь, не навсегда.

— Нет… — прошептал я, протянув руку к монитору, но остановить ничего не смог.

Ульяна ткнула пальцем в экран своего стола-компьютера и отсоединилась.

Я остался один. В комнатке, в доме, во всей Вселенной.

Хотелось взвыть. Но я сдерживался, потому что знал: этим делу не помочь. Неужели меня не закалило всё то, что я пережил раньше?

Закалило, да. Но не от этого.

Защипало глаза, и я ощутил, как к ним приливает кровь и на них выступают слёзы. В правом глазу вдруг стрельнуло болью, и я быстро прижал то место пальцами.

Похоже, лопнул капилляр, не выдержав внезапного напряжения. Чёрт, теперь ведь новый бледно-красный канал долго будет видно на белке…

Значит, остаётся одно. Нельзя плакать. Если я такой же холодный, как Ульяна, то я не должен так париться из-за всего этого. Вопрос лишь в том, на самом ли деле у моего магнита только один полюс.

Но если их всё-таки два, то второй пока явно не виден. Ульяна права: я стал слишком ответственным и рассудительным, чтобы совершать необдуманные поступки, которые приведут к победе в одном случае, — если в них будут сумасшедший кураж и вера в удачу.

Стоит ли ломать себя в погоне за призрачной целью? Особенно если моё вмешательство может повредить чьему-то счастью?

Возможно ли смириться со всем, потому что, видите ли, так надо? А главное — нужно ли?

Ответов на эти вопросы я не знал. И поэтому чувствовал себя неуютно.

До истечения срока ультиматума оставалось двадцать два часа. И мне всё сильнее не давала покоя мысль о том, что происходит с Дашей.

Глава 5

СЕНСАЦИЯ

1

Чтобы унять растущее беспокойство, я решил написать Даше в обычной соцсети, если она меня там ещё не заблокировала. Причин к тому особых вроде не было, но кто знает, что можно ожидать от девчонок?

Звонить ей отсюда нет смысла, потому что сигнал сети появляется разве что на втором этаже, но, если честно, и на чердаке соединение настолько слабое, что никому дозвониться всё равно нельзя.

Зато на даче был роутер, к которому я мог подключиться. С ноута или с драконофона, в который в дополнение к встроенной туда специальной симке я вставил ещё и обычную. Деньги на счету имелись: надо же мне было что-то делать со своими заработками, — так что из-за этого проблем с Интернетом не возникнет.

Я встал из-за стола и вышел из пристройки — в лес с задней стороны домика. Обошёл жилище, с горечью взглянул на стоявший рядом домик Ульяны — в целом такой же, только бирюзового цвета и пустой, — и во второй раз за день направился по еле заметной тропинке к родительской даче.

Вышел из-за деревьев, с драконофоном в руке приблизился к дому, идя точно к одному из его углов, чтобы труднее было заметить меня из окон.

Я не хотел, чтобы меня сейчас видели мама с Севой. Всё-таки стремление к уединению при решении вопросов, которые не требовали участия других — «уже» или «ещё», без разницы, — временами проявлялось и теперь.

Оставались также гипотетические соглядатаи «Бхаггара», которые могли тут всё утыкать камерами и следить за моей семьёй. Но от них (если допустить, что миниатюрные камеры здесь всё же есть) я отвязаться не мог никак. А значит, можно было на них наплевать.

Я подошёл к стене и встал к ней спиной у самого угла. Убедился, что Д-фон ловит вай-фай, и зашёл в свой аккаунт «ВКоннекте».

Там у меня было около сотни друзей, добавленных просто так или по знакомству с литпорталов, куда я выкладывал свои книги, — но особо ни с кем из них я не общался. У Ульяны там я месяц как был в игноре, а к Даше на страницу я — вот смех — ни разу не заходил. И этот, получается, будет первым.

Набрал в поиске «Дарья Алексеева» и отсеял тёзок с неподходящими аватарками. Перешёл по нужной ссылке и оказался в профиле Даши.