Битва Света и Тьмы (СИ) - Кузнецов Данил Сергеевич - Страница 42

— У вас ничего серьёзного — только ушибы и уже вправленные вывихи, а ещё тупость. И в этом смысле вам действительно повезло больше. — Бергер тяжело вздохнул. — А вот у меня дела похуже. Когда вы тогда в зале мне в спину кресло кинули, вы мне сломали позвонок и повредили спинной мозг. Можете меня поздравить: теперь я больше не смогу ходить.

— Поздравляю… — протянул Штинк.

В его голосе генерал не услышал ожидаемого сарказма или даже горькой иронии. Нет: вместо них сквозило раздумье, а под ним — тщательно скрываемая, рвущаяся наружу злоба.

— Мы оба проиграли, — сказал Бергер. — Поэтому теперь вы, как проигравший — проигравшему, можете спокойно всё рассказать. И мы сможем решить, что нам делать дальше.

Штинк не ответил — похоже, взвешивал все «за» и «против».

Тут один из солдат вновь подошёл к койке Бергера и произнёс:

— Господин генерал, сюда только что прибыли драконники. Четверо, из них — двое несовершеннолетних. Просят пропустить их к вам и господину президенту.

— Что ж, пропустите, — ответил Бергер и, когда солдат отошёл, обратился к Штинку: — Если это те, о ком мы оба думаем, то, может, будет лучше, если они нас с пафосными речами застрелят?

Генерал хохотнул, но тут же скривился от боли и застыл, задержав дыхание.

Штинк даже не улыбнулся. Ему шутка Бергера показалась весьма неудачной.

2

Боец в камуфляже с погонами лейтенанта долго и внимательно рассматривал наши удостоверения драконников (документы, оказывается, взяли с собой все — ещё перед тем, как спуститься в «метро»), сверял фотографии с нашими лицами, словно искал в ситуации скрытый подвох.

В это время мы (я и Ульяна впереди, Вилле с Элизой — чуть сзади) стояли под прицелом автоматов десятка его подчинённых, — наверное, чтобы мы даже не думали без спроса ворваться в палатку, где размещалось высшее руководство Республики.

Ой, больно нам надо. И так пройдём.

Эх, а все мы помнили времена, когда нас бы здесь застрелили только за то, что мы драконники. Ну и плюс тогда местные военные были в меховых жилетках поверх несвежей повседневной одежды, а не в отглаженной зелёной форме.

Что ж, tempora mutantur et nos mutantur in illis — времена меняются, и мы меняемся вместе с ними. Мы с Ульяной ведь уже тоже не те подростки, что не смогли, штурмуя Покинутую Башню, уберечь от гибели профессора Хеглена.

Теперь мы пришли не спасать. Мы пришли, чтобы обвинять — и требовать ответа.

Наконец, процедура проверки документов подошла к концу. Лейтенант, всё ещё подозрительно глядя на нас, вернул нам удостоверения. Мы сдали оружие и драконофоны (нас на всякий случай ещё и обыскали) и под дулами автоматов прошли внутрь просторной палатки.

Там также стояло с десяток вооружённых военнослужащих, а в дальнем от входа конце «помещения» располагались две койки, на которых лежали те, кого я узнал с фотографий и видео из Д-нета: генерал Юлиус Бергер и наш нынешний враг Герхард Штинк, показавшийся мне вдруг похожим на Джеймса Леннистара из «Войны тронов». (Кто в теме, поймёт, кого я имею в виду.)

Я и Ульяна стремительно шагнули к ним, но нас остановил, протянув руку, один из охранников, сказав по-английски (на этом же языке мы договаривались и со стражами у входа):

— Not so quickly… please.

И это добавленное в конце «пожалуйста» чуть подтопило ту ледяную ненависть, которую я, войдя в палатку, ощутил по отношению к живому и почти что невредимому Штинку.

Я кивнул, чтобы успокоить солдата, и он подпустил нас ещё на пару метров к своему высшему начальству. В результате мы с Ульяной встали, держа на виду руки, примерно в метре от изножья коек; Вилле и Элиза немного смущённо выглядывали у нас из-за спины.

А на всех нас смотрели Бергер и Штинк. Один — спокойно и даже, как мне показалось, устало; другой — с явным испугом и напряжением.

Я вдруг понял, что врио президента Республики сейчас вообще не контролирует ситуацию — ни в мире, ни у себя в государстве, ни даже в пределах этой палатки. Значит, и говорить с ним мы имеем право так, как считаем нужным.

Надо было с чего-то начинать разговор, поэтому я кашлянул и вежливо сказал на родном языке, чтобы солдаты не смогли понять нашу беседу:

— Здравствуйте, господа. Надеюсь, вы говорите по-русски?

— Ну, допустим, говорим, — ответил генерал Бергер. — Давайте без долгих расшаркиваний и предисловий: что вас сюда привело? Не затем же вы проделали столь долгий путь сюда, чтобы поболтать «за жизнь» с верхушкой Республики, верно?

— Верно. Нам нужны не пустые разговоры. Нам нужна справедливость.

— Герхард Штинк. — Ульяна медленно, чтобы не давать охране повод для лишних подозрений, вытянула руку и указала пальцем на врио президента, отчего тот, казалось, весь сжался, до пояса укрытый одеялом. — Вы обвиняетесь в участии в террористической организации, подготовке и осуществлении теракта, даче взятки сотрудникам правоохранительных органов, организации похищения и по меньшей мере одного вооружённого нападения. От имени Федерации драконников мы требуем ответа за совершённые преступления и вашей отставки с поста временного главы государства. Вы хотите что-нибудь сказать нам в своё оправдание?

— Хм, однако! Много же вы успели наворотить за последние двое суток на своей новой должности!.. — Бергер как-то по-новому посмотрел на соседа по палатке… с интересом, что ли.

— Я буду говорить только в присутствии своего адвоката… — выдохнул Штинк и собрался было накрыться одеялом с головой.

Но тут его взгляд пробежался по нашей компании, и, возможно, он что-то в нас увидел, потому что сразу изменил своё решение:

— А впрочем, кое-что я вам расскажу. У меня среди драконников был информатор, поставлявший мне сведения о расположении ферм, вашем местонахождении и планах… Да-да, именно ваших, — он обвёл нас четверых пальцем, — остальные драконники не представляли собой такой же серьёзной угрозы всему плану. Отталкиваясь от полученных мною данных, я и придумал использовать похищение этой вашей… Дарьи Алексеевой как рычаг давления на вас всех — и конкретно тебя, парень…

Штинк сел на койке и взглянул мне в глаза, и я заметил в них что-то… конечно, не раскаяние, этим там и не пахло — но хотя бы осознание всего содеянного. Наверное, для себя он под свои поступки, как и я, подогнал определённую логику, которая позволяла ему не считать себя до конца во всём виноватым.

— …А координаты ферм позволили навести в эти места в нужное время отряды полиции. Но тут я допустил просчёт: вы успели морально подготовиться. Кто-то сбежал…

Взгляд Штинка на миг задержался на Ульяне.

— Кто-то вырвался по дороге…

Он снова посмотрел на меня.

— Кто жил слишком далеко от населённых мест, тех обстреляли…

— Что? — переспросил Вилле, которого Штинк буравил глазами теперь. Затем на лице парня отразилось понимание. — Так вот что это были за взрывы! И это всё устроили вы? — Вилле сжал кулаки. — Там же были наши с Элизой драконы!..

В этот миг его подруга положила руки ему на плечи, и Вилле сразу как-то остыл.

До меня донёсся шёпот Элизы:

— Не горячись. Кто-то из них, скорее всего, спасся — и теперь летит куда-то за океан… Мы вернём всех наших… Обещаю…

— И кто же информатор? — спросила Ульяна. — Мы его знаем?

— Знаете. — Штинк гадко усмехнулся. — Это один из вас.

— И кто же?

Ульяна косо посмотрела на меня. Я понял, о чём она сейчас думает, и мне стало немного не по себе. Ведь теперь всё, получается, зависит от того, на кого укажет Штинк…

Палец врио президента (уже, возможно, бывшего) взлетел в одно мгновение.

— Она.

3

Я несколько секунд не мог заставить себя повернуться к человеку, на которого показал Штинк. Затем всё-таки сделал это и посмотрел на… неё.

— Элиза?.. — спросила Ульяна с какой-то странной интонацией. Мне показалось, что в голосе бывшей напарницы было недоумение. — Ты ничего не хочешь нам рассказать?..