Низший - Инфериор. Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Михайлов Руслан Алексеевич "Дем Михайлов" - Страница 55

Команда отозвалась дружным возгласом, и мы зашагали вперед, полагаясь на целеуказания зомби Баска. Я так и не расспросил парня о том, как он потерял глаза – не было подходящего случая. Но вот, кажется, и он – подходящий случай. Время во время патруля тянется невыносимо медленно. Так и хочется скрасить скуку рассказом. Может и Йорка проговорится о том, как потеряла руку.

А себе сделал заметку – поскорее устроить сытный мясной ужин для команды.

Я ведь обещал – у нас будет много жирного и вкусного мяса. Но только не свинины…

– Непривычно – признался я, стоя на выходе из тридцатого магистрального коридора и с некоторой даже оторопью глядя на открывшийся моему взору… пейзаж… да, самый настоящий индустриальный пейзаж. После тесных коридоров и пусть просторных, но все же залов, оказавшись здесь, я на пару секунд ощутил головокружение.

За нами – привычная теснота коридоров.

Перед нами – почти необъятный простор.

Здесь мало света, но кое-что разглядеть можно.

Я бы назвал это широченным каньоном с вертикальными ровными стенами. Ширина каньона, если навскидку, километра полтора-два. Длина не меньше двух, так что каньон, конечно, коротковат. Он скорее похож на след исполинского каблука оставившего вмятину в нашем мире. Мы вышли к каньону у его начала, слева, метрах в ста тянется стена, а направо уходит разлом, там, где-то далеко-далеко мигают огни. Прямо от наших ног берет начало длинный стальной мост, стоящий на множестве ажурных опор, уходящих в глубину разлома. Вот он Гиблый Мост. Он не снабжен перилами. Ровная стальная полоса, пересекающая разлом и упирающаяся в солидную гроздь огней на той стороне – Дренажтаун. Ширина моста метров восемь. И я сразу заметил следы демонтажа и блестящих стальных латок, натертых ногами. Эти же латки попадались мне в тридцатом коридоре и заканчивались у входа в двадцать девятый, где имелось характерное утолщение коридора. Некогда по мосту ходил некий рельсовый транспорт – что-то электрическое, возможно этакий трамвайчик. Потом транспорт убрали, рельсы срезали. Посыл понятен – расстояние плевое, тут всего-то километра два от Дренажтауна до двадцать девятого магистрального, что, как пояснил Баск, является неофициальной границей Окраины. Что такое два километра для крепких гоблинов и зомби? Ничто! Ерундовая дистанция – смогут и ножками. Хотя скорей всего транспорт просто вышел из строя, и система не смогла заменить его остановившееся стальное сердце.

Да. Мой дорожный атлас пополняется. Карта мира постепенно разворачивается в моем мозгу…

За нами Окраина, мы в двухстах метрах от ее границы – участок которой вскоре будем патрулировать. Перед нами некая буферная зона – весь провал с Гиблым Мостом, Зловонка и Стылая Клоака. В полутора километрах впереди находится Дренажтаун, верхний квартал города Мутноводья. Над нами… над нами обычный потолок, есть большая полусфера наблюдения, висящая как-то кривовато и передвигающаяся странными рывками. По потолку бегут десятки разномастных труб – все в направлении Дренажтауна. Ну или от него – тут уж как посмотреть. Под нами Стылая Клоака… сделав всего шаг вперед, оказался на самом краю разлома. Посмотрел вниз. И увидел опоры моста уходящие в непроницаемый белесый туман. До тумана метров пятнадцать. А о глубине каньона можно только гадать – Баск и Йорка не знали.

Вот она Стылая Клоака…

Стоя на краю, я несколько минут смотрел на туман, ползал взглядом по ажурным опорам, вслушивался. Члены команды не мешали – они вовсю вертели головами, тихо переговариваясь. Йорка смотрела глазами. Баск «смотрел» ушами, поворачивая голову подобно локатору.

И Зловонка…

Тут не ошибешься – только слепой не заметит сползающую по стене густую бурую массу, что спустя метров двадцать стекала в сварной желоб под наклоном, уходящий на другую сторону каньона. Желоб шел параллельно мосту. Бурая масса одним своим видом вызывала омерзение. Вот он знаменитый и воспетый Дерьмопад. А начинается он от длиннющей щели. Вход в Зловонку. С нашей позиции видна металлическая площадка на ближайшей к нам стороне щели. К площадке ведут крутые металлические лестницы – слишком крутые, идут вверх чуть ли не вертикально. Я насчитал шесть пролетов. Нижний, чуть более пологий, заканчивался у самого входа в тридцатый коридор и находился метрах в пяти от нас. Если искалеченных системой безногих и безруких бедолаг действительно похищают болотники для откорма и последующего забоя, то несут их этим маршрутом. Хотя может существовать и потайной путь.

– Про свинину истории слышали? – спросил я, продолжая водить глазами и впитывать поступающую информацию.

– Брр-р-р! – отозвалась Йорка – Фу! Лопнуть и сдохнуть!

– Людоеды долбанные – произнес Баск – Это правда.

– Про свинину?

– Да.

– А про похищения червей?

– Тоже правда.

– Надежный кто рассказал?

– Однажды я слышал похищение – тихо сказал зомби – Денег на капсулу не было. Ослеп незадолго до этого, только начал осваиваться, стал больше полагаться на слух. Был на грани банкротства. Задремал на ближайшем стенном выступе. И посреди ночи услышал шаги. Тихие, но быстрые. Пауза. Потом сдавленное короткое мычание. Снова шаги. И тишина… а на следующее утро окрестные зомби удивлялись куда делся голосистый червь-певец, что зарабатывал пением на жизнь. С каждого зомби по крошке и по капле – к вечеру почти сыт. Про певца больше никто не слышал.

– Это было в кляксе?

– Недалеко от семнадцатой кляксы. В паре тропок от нее.

– И туда можно дойти незамеченным для системы?

– Сыщется несколько сумрачных тропок – кивнул Баск – Могу назвать номера.

– Пока не надо – покачал я головой – Значит истории про свининку со сладким жирком правдивы.

– Более чем.

– Одного понять не могу – как человечину выдают за мясо плукса? Тут кое-что не вяжется. У этих чешуйчатых тварей кровь зеленая.

– Только у молодых – хором ответили Йорка с Баском.

– Поясните – попросил я.

– А что пояснять? – развела руками девушка – Пока они маленькие кровь зеленая. Чем взрослее – тем краснее. У крупных, тех, что до колена и выше – кровь уже красная! Это я точно знаю – видела, как тащили туши двух серых плуксов. Мясо в дырках шкуры было красным и кровь стекала тоже красная.

– Говорят, что зеленая кровь только у тех плуксов, кто еще не пробовал нашей крови – добавил Баск – Стоит один раз присосаться – и их кровь краснеет. Еще говорят, что плуксы не могут стать взрослыми, если не жрут нас. А так прокормиться и без нашего мяса могут – чем-то за стенами питаются.

– Жрут слизь и мусор? – предположила Йорка.

– Кровь краснеет у тех плуксов, кто отведал крови гоблина? – хмыкнул я и недоверчиво покачал головой – Звучит не слишком правдиво. Но с цветом крови разобрались.

– Может свалим уже отсюда? – чуть сварливо поинтересовалась девушка, демонстративно показывая мне гусиную кожу на руках.

– Экскурсия окончена. Шагаем обратно – кивнул я – Вот-вот начнется патрулирование.

Здесь, у начала Гиблого Моста, бушевал порывистый ветер. Сильный ветер. Он то затихал, то вдруг налетал бил исподтишка в плечо, а иногда и в спину, отразившись сначала от стены. Тридцатый коридор был наполнен гудением ветра, что продолжал сопровождать нас, подталкивая сзади. Если так ветрено здесь – то каково на Гиблом Мосту? Там ведь нет и намека не перилла. Это просто гладкая стальная полоса, тянущаяся так полтора километра самое малое.

До двадцать девятого магистрального добрались без проблем. Тут идти всего триста шагов – а мы шагаем ме-е-елко-мелко. На перекрестке наткнулись на две чужие группы. Одна оказалась нашей сменой, вторая направлялась к Гиблому Мосту и выглядела достаточно серьезно – пятеро крепких парней с полными комплектами конечностей, сумки, на поясах дубинки и длинные шила, защита голеней и колен, на ногах закрытые странными щитками кеды. Группе предстояло провести два часа на недавно оставленной нами ветренной площадке. Тоже патруль. На нас парни глядели с неприкрытым превосходством. Я же, сначала выставив им высокую оценку и посчитав собранными и приметливыми, через пару минут свою оценку резко снизил – эти орки не заметили слепоту Баска. Хотя зомби двигался с вполне определенной характерностью, к тому же козырек бейсболки не мог полностью скрыть исполосовавшие лицо шрамы. Подобные вещи должен замечать каждый, кто считает себя бойцом. А эти считали. Но демонстрировали это Йорке, скаля клыки в улыбках и нарочито напрягая бицепсы. Идиоты.