Низший - Инфериор. Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Михайлов Руслан Алексеевич "Дем Михайлов" - Страница 17

– Сдохни.

Семнадцатый перекресток был заметен издалека – крупнее прочих, плюс немало стенных выступов, почти сплошь занятых желающих подзаработать трудягами. Сидят тесно как птички на жердочке. Увидев такую толпу унывать не стал – посмотрим как сложится. Спросив у вежливо беседующих и неплохо одетых мужиков – майки, шорты, шлепки – где ближе всего можно получить еду, сходил и получил воду и питательный кубик.

Кубик штука интересная… не знаю разбухает он в желудке в десять раз или просто в нем какая-то химия, но все рассчитано таким хитрым образом, что позавтракав, к обеду начинаешь ощущать легкий голод. Пообедав – к ужину задумываешься о том, что пора бы чем-то перекусить.

Плохо, гоблин, плохо.

Бегай, гоблин, бегай.

Ищи работу, гоблин!

Сегодня, если отказаться от душа, у меня уйдет еще три сола – ужин, вода, ночлег. Могу поспать на теплой лавке. Тогда долг вырастет только на два сола. Но завтра я смогу заработать лишь восемь солов – ведь я на пониженной рабочей норме. И такой же оплате.

Стоп…

Сегодняшнее задание я выполнил. Пусть уровня УРНы, но выполнил. То есть завтра мне дадут задание обычного уровня?

Я должен срочно выяснить этот вопрос. И плевать на чужое недовольство. Пусть злятся и ругаются. Мне нужна инфа. Как раз на семнадцатом перекрестке и расспрошу, приткнувшись к работягам, выглядящим победнее. Может на своих повезет наткнуться – на говорливых гоблинов.

С пятой или шестой попытки удалось выяснить нужные сведения.

Система спросит. При получении ужина. Хочу я вернуться на уровень ОРН или же пока остаться на УРН.

Что ж – логично и справедливо. Если бы перебрасывало на ОРН силком, а ты не в состоянии выполнить такое задание физически – тебе конец. С моей рукой мне надо трижды подумать, стоит ли сейчас подниматься выше. Сегодня я работал три часа, прокрутил рукоять сто раз и тело выламывает до сих пор. Утром будет хуже. И это при гоблинской норме. А если на ОРН – там все двести оборотов рукояти. Вот попробуй теперь прими верное решение. Хотя к вечеру, думаю, уже созреет что-то в голове. Но многое будет зависеть от послеобеденных успехов по заработку солов. Честно говоря, если не сумею подзаработать деньжат «левым» способом – мне нет смысла оставаться на УРН. Это верный путь к банкротству и образу жизни разумных червей. Мои минимальные нужды – без ночлега и душа – восемь солов в день. И мой заработок – восемь солов в день. Я не выживу. И уж точно не скоплю ни сола.

– Млин тяжело быть гоблином – вздохнул я, прислоняясь спиной к стене и нежно баюкая больной локоть.

– Каково тогда зомби, по-твоему? – прохрипел сидящий рядом изрядно пованивающий потом мужик без левой руки и правой ноги, крепко держащий самодельный пластиковый костыль – А?

– Еще хреновей?

– Умник… заткнись уже…

Отвечать хрипящему зомби не стал – что я ему скажу? Пугать тоже смысла нет – он ведь зомби, стало быть нежить, а они лишены инстинкта самосохранения.

Замолчал и зомби, внезапно выпрямившись, втянув и без того впалый живот, широко улыбнувшись и глядя перед собой застывшим взором. Чего это с ним? Жажда крови пробудилась? А… вон оно что…

К семнадцатому перекрестку сходилось шесть коридоров различной ширины и оживленности. У входа в самый широкий проход было грубо намалевано «ГОРОД», а рядом стрелка – для самых тупых. Из этого коридора и вышло шестеро человек. Они разительно отличались от здешнего сброда.

На них имелась одежда!

Нормальная человеческая одежда. Никаких дурацких коротеньких шорт, представляющих собой ублюдка рожденного от фабричных фирменных шорт и самотканых семейных трусов. Единственное достоинство моей одежки – она легко отмывается от любой грязи и сохнет буквально за минуту.

А тут…

У всех брюки. Одинакового оливкового цвета. Крепкие и удобные рабочие брюки с дополнительными карманами на бедрах. У всех футболки разных цветов. У всех куртки разных цветов. Причем, как я сразу заметил, цвет футболок и курток совпадает – красное под красным, черное под черным, серое под серым. Это цветовое различие явно не просто так. Пригляжусь через минуту. Сначала довершу завистливый осмотр чужих вещичек.

Голодный голый гоблин смотрит на вас, бвана! Смотрит так пристально бвана, будто хочет украсть ваши вещи!

У всех крепкая обувь. И тут не кеды и не шлепки. У них на ногах ботинки или сапоги – и те и те со средней длины голенищем. У всех на головах разноцветные банданы, а поверх них пластиковые каски двух модификаций или же шлемы наподобие мотоциклетных.

У всех рюкзаки за спинами – того же оливкового неприметного цвета. Поясные сумки. Жилеты. Налокотники и наколенники. А кое у кого и дополнительный «обвес». Ну и оружие… того или иного рода оно присутствует у всех шестерых.

А теперь детальней оглядим. Тщательно, но шустро.

Голодный гоблин продолжает пялиться на вас, бвана! Врежьте наглому гоблину чтобы не пялился!

Трое в красном. Три высоких накачанных бугая, похожих друг на друга как яйца выползшего из радиоактивной лужи мутанта. Одинаковая одежда. Жилеты. Сапоги. Перчатки выглядящие очень жесткими и толстыми. Защита на коленях, локтях, голенях. На груди и плечах, поверх жилета, конструкция напоминающая «броню» игрока в американский футбол. Конструкция массивная, крепкая. Их головы прикрывают мотоциклетные шлемы с поднятыми сейчас забралами. На поясах длинные дубинки. Причем из них торчит по три длинных и толстых стальных спицы. У одного из поясной сумки виден торчащий провод. Еще у каждого на поясе длинная… длинное толстое шило прикрепленное к пластиковой рукояти… Рукава курток и плечевая защита украшены старательно нарисованными языками пламени желтого цвета. Стильно, стильно… выползший из болота гоблин потрясен, бвана! Можно гоблину потрогать эту красоту своими грязными руками?

Парни выглядят бывалыми уверенными в себе ветеранами прошедшими через многое.

Две девушки. Стройные… нет… не просто стройные. Они спортивные. И тоже подкачанные. Более того – они жесткие, эта жесткость ощущается в их поведении, в их позах, в их взглядах. Это сразу бросается в глаза – женщинам не свойственна подобная аура. Они резко выделяются и на фоне брутальных парней брызжущих угрюмым адреналином даже из ушей. Обе одеты в синее. Экипировка почти такая же как у парней, но значительно облегченная и без раздутой защиты на плечах и груди. Вместо нее аккуратные наплечники. Головы прикрыты пластиковыми касками. На шеях яркие желтые платки. Тонкие перчатки, на костяшках поблескивает острый металл. У каждой за спиной длинная… винтовка? Не винтовка?

Я сделал стойку. С превеликим трудом удержался от движений.

Никчемный гоблин не смеет смотреть на оружие орков и полуросликов, бвана. Трусливый гоблин больше не поднимет взгляда…

Но гоблин взгляд поднял. И ничуть этого не скрывал – вокруг меня на явившихся гостей смотрели все за исключением спящих. Да и те уже разлепляли сонные глаза и вперяли взоры туда же – на тех, кто будто бы пришел сюда из иного мира, более чистого и приятного.

– Вот это я понимаю другая эволюционная ступенька развития – пробормотал я больше себе, но был услышан и доходягой справа.

– А?

– Да я так…

– Кто б мне дал одну из этих цыпочек часочка на четыре – мечтательно прохрипел зомби слева.

На четыре часа? Парень… да тебе и четырех минут много будет, судя по пылающему взору, тянущейся с губ струйке слюны и неистово ерзающему по скамье тощему тазу.

Оружие…

Вот вроде смотрел прямо на него и вроде даже видел в деталях. А понять, что это такое не мог. Никакого намека на ствол. Но отчетливо вижу приклад. Простенький такой, едва намеченный. Противоположный конец оружия… черт… такое впечатление, что за спинами девушек висят обычные доски, которым с помощью лобзика придали грубую форму винтовки – без ствола – и снабдили это убожество ремнями. С таким «оружием» детишки в войнушки играют. Тут с наскока не разберешь. Поэтому вернусь-ка я к пятому из гостей. Тому, что стоял во главе угла, образованного помощниками и, заложив руки за спину, с деланной доброжелательностью оглядывал собравшийся на семнадцатом перекрестке гоблинский и оркский сброд. Почему с деланной? А его выдавала чересчур сильно оттопыренная нижняя губа, показывающая всю глубину охватившего его пренебрежения к раскинувшемуся перед ним жалкому зрелищу. Он среди них главный. Тут не ошибешься.