Мистер Солсбери и каслинский черт - Поляничко Виктор Петрович - Страница 4

Небоскребная лихорадка, подгоняемая невероятно высокими ценами на землю и большими прибылями, получаемыми от городского строительства, серьезно меняет облик городов. Небоскребы — олицетворение американского капитала. В них гнездятся банки, конторы, оффисы. Чем больше мошна, тем выше у хозяина небоскреб. А чем выше каменный великан, тем неуютнее чувствует себя человек на улицах-ущельях. Небоскребы прижимают человека к земле, ежеминутно давят на его психику, постоянно напоминая, как он мал и слаб перед капиталом.

— Смотри вниз, смотри под ноги, — как бы диктуют небоскребы. Номер в высоком отеле стоит 80—90 долларов в сутки, поднимись, если есть деньги. Получить место в банке «Чейз Манхэттен» — для избранных, работать в страховой компании «Метрополитэн Лайер» — недосягаемо для простого смертного…

Правда, в небоскребах, которые сгрудились в таких местах, как Нижний Манхэттен, американцы, обладающие капиталом, не живут.

Они предпочитают жить в Нью-Джерси, Квинсе или в других пригородах.

НЬЮ-ЙОРК.

Город наполнен своеобразными звуками. Он весь гудит, шумит, вздрагивает, как перед взлетом. И так круглые сутки. Его нельзя представить без постоянного воя сирен пожарных, «скорой помощи», полицейских машин. Вой не затухает ни на одну минуту, постоянно висит в воздухе. Иногда потрясают слух и звуки стрельбы из огнестрельного оружия. Это и не удивительно — на руках у американцев более 200 млн. единиц этого оружия.

Американцы — энергичные люди. Все куда-то торопятся. Но, впрочем, не все. Не спешат полисмены у входа в банк и оффисы компаний. Два шага в одну сторону, два шага в другую. Не спешат нищие. Они неподвижно стоят, повесив на грудь плакат. Один предлагает купить карандаш, другой продает кисточку для бритья. В США попрошайничество запрещено. Нищие «продают» всякую всячину, хотя хорошо знают, что никому их «товар» не нужен. Зато, может быть, кто-нибудь даст цент.

Не спешат многие молодые люди — юноши и девушки, стоящие у входов в отели, рестораны. Не имея профессии и постоянной работы, они с готовностью делают все, что подвернется — поднесут чемодан, услужат. То там, то здесь многие группками лежат или сидят прямо на тротуаре, на ступеньках лестниц. Одни старательно выдувают мыльные пузыри; другие, обнявшись, раскачиваются, напевая в такт тягучую песню; третьи просто смотрят на прохожих. Молодые люди торгуют, предлагая безделушки, газеты, журналы.

22 апреля у входа в публичную библиотеку города Нью-Йорка, где было расставлено более десятка столов, юноши и девушки в синтетических передниках, на которых красовались названия газет, фирм и разных организаций, бойко торговали — доллар за штуку — большими круглыми значками с надписью «22 апреля — День земли».

При всем том, что улицы центра Нью-Йорка, как правило, заполнены людьми, здесь никого не волнует судьба отдельного человека, ничто не заставит прийти ему на помощь, если вдруг он упал, если его грабят, затаскивают в автомобиль, насилуют. Это забота полицейских.

Интерес пешеходов на улицах нередко вызывают сцены, подобные той, что нам пришлось наблюдать на 5-й авеню, недалеко от Рокфеллер-центра. Внимание толпы привлекло сборище сионистов. Шесть мужчин и одна девушка в белых длинных одеяниях, как у ку-клукс-клановцев, под звуки, напоминающие популярный шейк, танцевали и пели, инсценируя какой-то ритуальный обряд. Неожиданно двое из них, бросившись в толпу зевак, стали энергично впихивать им в руки сионистские журналы, брошюры, проспекты. Тут же работала невесть откуда появившаяся кинокамера и толпа рассеялась. Сионисты, сбросив реквизит, уложив инструменты, как ни в чем не бывало двинулись дальше.

НЬЮ-ЙОРК. МАНХЭТТЕН.

И вот мы на Бродвее. Это яркая улица. Она днем и ночью многолюдна, полыхает морем рекламы, которая беснуется, переливается, мельтешит в глазах. Дрессированное электричество рекламирует курево, жевательную резинку, кока-колу и многое другое. Здесь расположены десятки мелких кинотеатров и театров, ресторанов, кафе и закусочных, сотни магазинов, торгующих всевозможными товарами. Это очень тяжелая улица для нормального человека. Сколько здесь людей с потухшими глазами, с опущенными плечами?! Сколько зрелищ, травмирующих психику здорового человека?! И не удивительно. Только в Нью-Йорке насчитываются многими тысячами профессиональные гадальщицы и гомосексуалисты, «учреждения» которых с богатой рекламой занимаются специфическим бизнесом. На Бродвее установлены киноавтоматы, напоминающие подзорную трубу. Опусти 25 центов и прокручивай пятиминутный ролик кровавых и сексуальных фильмов. Здесь наркоманы хотя и скрытно, но имеют возможность заполучить порцию наркотиков, насильники — заработать на грабеже. Огненная реклама нью-йоркского Бродвея горит и в солнечный день. И это символично. Здесь идет прожигание жизни многих людей.

Мы у здания ООН. Его проектировали 400 крупнейших архитекторов мира. Строительство небоскреба обошлось в 67 миллионов долларов. Нам это здание близко тем, что в нем установлен советский спутник. У входа скульптура Вучетича «Перекуем мечи на орала». На фоне небоскреба развевается 126 флагов стран — членов ООН.

Чикаго. С этим городом связаны наши представления о рождении праздника международной пролетарской солидарности — дне 1 Мая, наиболее активных революционных выступлениях американского рабочего класса. Чикаго символизирует бурное развитие американской промышленности в середине XIX века. Здесь зарождался и окреп промышленно-финансовый капитал США, формировался пролетариат.

Чикаго в своем облике сохранил много черт рабочего города. Здесь выплавляется ежегодно 25 миллионов тонн стали, функционирует самый большой железнодорожный узел, вбирающий 21 крупную магистраль, аэродром Охар, принимающий и выпускающий наибольшее в мире количество самолетов в день.

В Чикаго самая длинная в мире улица — красавица Мичиган-авеню, широкая как площадь.

В этом городе нам пришлось встретиться с представителями прогрессивных молодежных, в том числе негритянских, организаций. Но произошла и следующая любопытная встреча, так сказать, индивидуальная… с внуком Форда. Парнишка, на вид лет пятнадцати, в заношенной майке, в коротких штанишках, на которых дыр было больше, чем материи, войдя к нам прямо в номер гостиницы, с достоинством представился:

— Я внук Форда. Приехал, чтобы пригласить вас посетить заводы в Детройте. Наш дед сейчас в Москве. Мы хотим, чтобы вы были у нас.

— В другой раз выбирай шутки понадежнее, — посоветовали мы, смеясь, и выпроводили посетителя за дверь. Но минут через десять на пороге нашего номера вновь появился паренек, на этот раз в сопровождении пожилого мужчины, одетого с иголочки. Зазвучала родная речь. И русский эмигрант, работающий у Форда, подтвердил сказанное младшим Фордом. А на одежду его посоветовал не обращать внимания.

— Это показуха. Пусть, мол, дети рабочих видят простоту и доступность детей и внуков миллионеров. — И, очень по-русски махнув рукой, заключил: — Все они тут артисты, все они тут кого-то играют.

Вашингтон. Столица США отличается от других городов Америки по своей архитектуре. В нем не построено ни одного здания выше Капитолия. Здесь много зелени, скверов, парков, воды, мрамора, статуй, памятников. Особую окраску придают вишневые деревья, завезенные в 1912 году из Японии. Во время цветения они белым снегом устилают столицу. Так было и этой весной. Монументальные памятники воздвигнуты президентам Джефферсону, Вашингтону, Линкольну.

По признанию самих американцев, в Вашингтоне почти нет учреждений культуры. Запомнилась фраза, сказанная кем-то из собеседников: «На капитолийском холме нет места для артезианского колодца культуры». Зато в городе строится огромный аквариум для дельфинов.