Оружие в его руках 2 (СИ) - "Osolio" - Страница 25

— Я хочу продлить эти дни как можно дольше.

Наши губы нашли друг друга. Его поцелуй с привкусом табака был нежным, чувственным. Он не торопился, исследуя каждую клеточку моего лица. Когда его губы нашли мой висок, он остановился.

— Откуда у тебя этот шрам? — Мужчина прикоснулся к небольшому кусочку загрубевшей коже на правом виске.

— Мне было пять, и меня укусила собака. — Улыбнулась я, зная, какие мысли клубились в голове этого человека. — Никогда не дергай пса за хвост.

— Ты — катастрофа, — улыбнулся Луи и поцеловал мой небольшой шрам, продолжая оставлять сухие следы от поцелуя на моем лице.

Мы целовались всю дорогу до дома. Но стоило нам только подъехать к нашему пентхаусу, я отстранилась и выпрямилась. Не хотела, чтобы кто-то поблизости видел нас вдвоем так близко. Лишние слухи были ни к чему. Даже если они не были слухами.

— Ты не представляешь, как сильно я хочу остаться с тобой. — Его шепот обжег мое ухо горчим воздухом. Он положил мою ладонь к себе на брюки, и я почувствовала, как сильно мужчина меня желал. — Вдвоем.

— Тогда, может, к черту все планы?

— К черту! — Рыкнул Луи и снова набросился на меня с поцелуем. Уже горячим, страстным, собственническим. Он был коротким, но ясно дающим понять, что я могла быть только его. Оторвавшись от меня, он глубоко вздохнул и усмехнулся.

— Дай мне пару минут. Я не могу выйти со стояком.

Я снова бросила взгляд на его брюки и улыбнулась. Волнение и страх ушли на второй план. Под его поцелуями я забыла о том, что буквально несколькими минутами ранее я подставила клан этого мужчины. Я дернула чеку и теперь нет пути назад. Я должна буду исчезнуть из его жизни, чтобы его ярость не обрушилась на меня.

У меня осталось несколько дней. Я засунула глубоко в себя весь страх о будущем, страх первой ночи и последствия, которые предостерегали меня после каждого моего неправильного поступка. Я впервые чувствовала, что, отдавшись Луи, я поступлю правильно. Я впервые послушала свое сердце. Может, Моника и права. Любовь существует, и она сейчас наделяет мое тело храбростью.

За окнами было еще светло, часы оповещали меня, что время близится к полднику. Марго, словно почувствовав, что будет предшествовать нашему отдыху вдвоем с Луи, ушла из пентхауса раньше обеда, оставив в холодильнике остывшие утренние пирожки, а на плите сырный суп и жаркое. При виде еды у меня в животе заурчало. Я была голодна и мой голод распространялся не только на еду, но и на мужчину, зашедшего в след за мной на кухню.

Он обвил руками мою талию, притягивая ближе к себе, чтобы я почувствовала спиной его горячее тело. Я была счастлива, хоть и поступала неправильно. Его дыхание обожгло мою шею, а я, в свою очередь, закрыла глаза, наслаждаясь этими прикосновениями. Я старалась запомнить каждый момент, каждое движение рук и губ Луиджи. Я знала, что скоро все закончится, но чем дальше все заходило, тем тяжелее становилось.

— Ты голоден? — Тихо спросила я.

— Очень. — Прошептал мне в шею мужчина.

Я отпрянула и поспешила накладывать в тарелку жаркое, но мужчина остановил меня, убрал из моих рук тарелку и крышку от горшочка и развернул к себе. Его губы улыбались, а глаза, горящие адовым пламенем, были чернее ночи. Раньше я бы в страхе сжалась под таким пристальным, обжигающим взглядом, но сейчас его прикосновения и его манящие и голодные глаза распаляли в моем теле те чувства, которые я никогда не испытывала. Я поняла, почему многие люди не могут контролировать себя, когда дело доходит до любви. Почему некоторые бросаются в этот омут с головой, не думая о последствиях. Они просто не могут отказаться от мгновения побыть с любимым человеком наедине. Пусть это будут какие-то жалкие минуты, секунды, но даже эти секунды дадут человеку больше, чем вся остальная жизнь без любви.

— Я голоден Андреа. — Он убрал мои волосы с плеча и коснулся губами моей шеи. За последние несколько часов я заметила, что ему очень нравится касаться моей шеи. — Но я голоден тобой. Я хочу тебя. Здесь и сейчас.

Его слова разбили мое тело на несколько осколков и склеили вновь. Я боялась первого секса, но в тоже время я этого дико желала. Я все пять лет мечтала оказаться вот так близко с Луи, целовать его губы, касаться его торса и не чувствовать стыда. Вот сейчас это происходит со мной, вот сейчас он смотрит на меня со страстным блеском в глазах. Говорит о любви и не скрывает своих дальнейших решения. А что я? Я, кажется, вляпалась по самые уши.

Россини снова обрушился на меня с поцелуями. Его горячие губы и сбивчивое дыхание, мои судорожные движения и попытки стянуть с него пиджак, его глухой стон и руки в моих волосах, — все смешалось под уходящим в спячку солнцем. Я горела. Я желала. И наконец-таки это случилось.

Луи поднял меня на руки, словно ему это ничего не стояло. Отнес меня в мою спальню, не разрывая наших поцелуев. Где-то на лестнице он оступился, и нам пришлось на толику секунды оторваться друг от друга, смущенно рассмеявшись. Мягкие перина встретили меня и моего гостя радушно обволакивая. Они словно готовились к приходу гостей.

Луиджи продолжал меня раздевать, а я ему не отступала. Так, где-то на лестнице остались наши пиджаки, а посреди моей отвратительно розовой спальни валялись моя блузка и его рубашка. Поцелуи мужчины казались обжигающими, и этот огонь уносился вниз. Ныл низ живота от приятной ласки, от его рук, которые исследовали мои изгибы, от его взгляда, который раздевал и заставлял думать, что это правильно. И мне казалось, что все происходящее сейчас, является правильным. Разве могут быть неправильными чувства тех, кто так подходят друг другу?

Он коснулся рукой моего бюстгальтера, порываясь его снять. Я на мгновение замешкалась, стесняясь своего никчемного размера груди. Этот мужчина видел перед собой немало женщин, и что он скажет, когда узнает, что эти две гребаные точки на теле, — моя грудь? Мое волнение не ускользнуло от глаз главы парижской мафии. Он медленно отстранился, пристально всматриваясь мне в глаза.

— Что такое?

— Вот это, — я указала на чашечку свое лифа, — один пуш-ап. Не уверена, что…

Он не дал мне договорить. Он просто снова обрушился с поцелуями на меня, уже снимая с меня лиф. Его руки и губы заставили меня обо всем позабыть, я очутилась на седьмом небе от счастья, совсем не заметив, как он раздел меня полностью. Вот она я — голая, беззащитная, смущенная лежала перед ним. Луи оторвался от моих губ, медленно провел ладонью по моим изгибам тела, не оставляя без внимания те самые точки под названием грудь. Он прижался своим лбом к ключичной области и горячо и страстно проговорил те слова, от которых все мое смущение и страх улетучились в одночасье.

— Выбрось свои глупые мысли, — он едва уловимо коснулся губами моей ключицы. — Ты прекрасна. И прекраснее тебя я никогда никого не видел.

Этих слов было достаточно, чтобы я притянула его голову к себе и впилась своими губами к его губам. Наша сказка продолжалась. Мы целовались, исследуя руками тело друг друга. Я пыталась расстегнуть ремень его брюк, но руки не слушались. Тогда мужчина пришел мне на помощь. Выпрямившись, он сам расстегнул ремень и стянул с себя брюки, представ передо мной в одних боксерах. Я заметила его возбуждение и зарделась, но лишь на мгновение, потому что стоило мне только коснутся этой части его тела, скрывающейся под плотно облегающей тканью, я вспыхнула словно спичка. Я набросилась на Луи с поцелуями, словно изголодавшийся по деликатесам зверь. Я кусала его губы, стонала от ласковых и настойчивых прикосновений мужчины. Когда его руки достигли конечной точки, я откинула голову назад, издав хриплый стон. Глава парижской мафии поднял мою голову, обращая все мое внимание на себя. Его пальцы вершили надо мной суд, а глаза, не отрываясь наблюдали за моей реакцией, за испариной, появившейся на моем теле.

Пристальные взгляды, неприличные движения рук и грязные мысли, возникающие в наших головах, делали этот момент куда более интимным, чем он был на самом деле. Не было больше никого, кроме нас двоих. Только я и он. На всем чертовом белом свете. Уже не было мыслей и чувства вины. Не было моего мужа и жены Луи. Не было нашей истории. Был только этот момент, эти чувства и страсть, которая поглощала нас с каждой секундой все больше и больше.