Андреевский флаг (СИ) - Романов Герман Иванович - Страница 26

— А вот и на приступ пошли, воевода — решили изгоном взять — валы ведь невысокие, и крутизны особой нет, — старый атаман говорил совершенно спокойно, рассматривая несколько конных сотен татарских лучников, что хотели обстрелять солдат и казаков стрелами. Вот только не успели они натянуть тетивы, как жахнули ружья. Казаки были умелыми стрелками, и, научившись сами лить новые пули, что напоминали колпачки, сразу их опробовали и остались в полном восторге.

И сейчас Бутурлин увидел, что может натворить сотня фузей с дальнобойными пулями — первая шеренга лошадей и всадников просто повалилась на землю, не доехав до города полуверсту. А с валов ударили пушки — это добавило сумятицы. Ошеломленные «огненным боем» степняки бросились наутек, а из города совершенно спокойно вышли до двухсот казаков и принялись обирать трофеи, как бы предлагая татарам атаковать их.

— Фрол Минаевич, постреляют из луков и порубят ведь твоих людей, погибнут напрасно казаки!

— Не горячись воевода, они ведь цепочками шли, а на то есть причина. Ямы там волчьи, дерном прикрытые, и колышки в три ряда в землю вбиты. Люди осторожно пройдут, а лошади нет. А за ямами окопы у нас отрыты и тоже укрыты. И ветер северный, а это очень хорошо, на кубанскую сторону облака несет. Жара стояла, трава высохла…

— Ты хочешь поджечь степь?

— Конечно, наши «чайки» и струги по реке до Маныча ходят, смотрят, чтоб татары Дон не переплыли. Как увидят дымы, сами поджигать будут, чтобы огонь полосой пошел. Фальконеты с них залпом сигнал подают — чуешь, пальба по реке пошла?!

Бутурлин только кивнул, осознав коварный замысел атамана. Впрочем, и татары воевали в степи точно так. И воевода стал уже спокойно смотреть на татарскую атаку — хан бросил сразу тысячу всадников. Не догадываясь какая судьба ожидает его орду…

Пули, опоздавшие на триста лет. Когда они появились, было уже поздновато — пришло время винтовок с унитарными патронами.

— Сколько, Петр Алексеевич?!

Павлу в первую секунду показалось, что он ослышался — поверить в такое было просто невозможно. Князь Яков Федорович Долгоруков вернулся из Трапезунда не один, с ним, пользуясь попутным ветром, прибыла полудюжина галер — лучшая, самая боеспособная часть флота императора Давида. И новости были удивительные — базилевс не только ухватился, как любят говорить в народе, «руками и ногами» за предложение Петра вступить в союз с уцелевшим осколком погибающей державы ромеев, Давид Комнин пошел куда дальше предположений Боярской Думы. Он чуть ли не моментально признал непонятно откуда появившегося боспорского царя Петра Алексеевича «братом старейшим» и пожелал выдать за него замуж свою старшую дочь Анну, которой пошел пятнадцатый год, чтобы этим династическим браком укрепить политические связи в настоящем, и, возможно, в будущем.

— Каждый год, в течение десяти лет, император готов высылать нам по двадцать тысяч греков, что бежали от османского правления в Понт. Яков говорит, что Давидка был бы рад эти двести тысяч нахлебников разом сбыть в мои земли, голодуют они, хлеба мало. Но двадцать тысяч уже можно вывозить, только наши корабли за ними нужно отправить.

— У нас у самих хлеба в этом году немного будет, но уже своего. Зато кукуруза хорошо растет, и много ее — весь Таган Рог засадили, и на левобережном Дону поля. Лет через пять собственные помидоры, картошка, перцы будут уже в достатке. Масло подсолнечное уже осенью выдавим, жмых — тот вообще нужен, хоть халву делай, хоть корм для скота и птицы. Рыбы тут полным-полно, соли с избытком. Так что, Петр Алексеевич, строительство Мариуполя нужно ускорить, и туда уже этим летом начать переселять людишек во множестве — прокормим как-нибудь тысяч тридцать лишних ртов. Но чтобы крестьян из них половина была — нам чернозем распахивать нужно, тогда хоть всю Европу пшеницей и житом накормим.

— Дай то бог, мастер, я на то и уповаю. Вот только растворимся мы в греческом народе, если всех перевезем и обустроим. Сколько нас тут — горсть малая, и десяти тысяч не наберется вместе с казаками и освобожденными невольниками, а эллинов прорва будет — двести тысяч из Понта, по пятьдесят из Феодоро и городов генуэзских…

— Ты сам ответ дал, Петр Алексеевич, ведь итальянцев горсть малая, не больше нас, а то и гораздо меньше, но два века Крым за собой держат. Даже хан Хаджи Герей своего сына Менгли в Кафу учиться отправил. Вот и нам школы создавать нужно повсеместно, и чтобы везде русский язык учили — хочешь продвижения по службе, овладей нашей речью, получи образование. Со временем получим спаянную воедино элиту — к тому же постоянные войны с султаном и ханами Орды этому сильно поспособствуют.

— Да где же столько учителей набрать? Книжки нужны, а их печатать надо. У нас и бумаги почти нет, даже если у генуэзцев всю выгребем, типографии тоже нет, свинцового шрифта также.

— Вот потому при Царских мастерских школу создавать нужно, детей набирать, да и ремесленников тоже, из молодых — они быстрее знаниями овладеют. Русских и греков, последних четверть, максимум треть — тогда языком нашим быстрее овладеют. И загонять в школы деток не палкой — указ издай, что каждый овладевший русской грамотой, или дети оного еще учатся, то половину налогов платит, но если на службе государевой пребывать будут после учебы, то вообще никаких податей не взымать.

— Так ты без ножа меня зарежешь — купчины и торговцы ведь платить в казну перестанут…

— Их это не касается, они и так детей своих учить будут и даже платить за это. Программа на бедные слои населения должна быть рассчитана, на крестьян и ремесленников. Но русские должны учиться все поголовно, парни и девки — во всеобщей грамоте наша сила. И в войске твоем службу от двух до пяти лет службу отбывать, и не менее чем сержантами по чину быть. А кто не учился и не служил — жизнь таких обалдуев должна быть беспросветной, и зело тяжкой, в пример наглядный, чтоб другие не ленились. Но не думаю, что таковые будут — пользу знаний все живо оценят.

— Это сколько всего еще предстоит сделать?

Царь чуть ли не за свою голову схватился, но Павел его тут же принялся успокаивать, заговорил убедительно:

— Не так и много, ученик. Школы пусть греки для своих детей создают, но с обязательным изучением русской речи. Мы только программу и обучение контролировать будем. А у нас учеников из деток немного, мы поначалу всех взрослых учить грамоте будем и греческому языку, чтоб лучше твоих новых подданных понимали. Бумагу делать надо, но мастера у тебя есть, и сырье в достатке — нужно только мануфактуры поставить, в мастерских зело дорогая, а нам нужна дешевая писчая бумага. На шрифты свинец найдется, а вот что дальше будет, пока не знаю — нет цветных металлов на Донбассе, так, вкраплены понемногу, не в промышленном масштабе.

— Давид отписал, что медь и свинец у него добывают, нам оплату произведут ими за передачу всех старых галер. Золото и серебро у него в горах есть, но немного, там уже туркмены поселились, скот пасут, а сил их выбить оттуда, у него просто нет. Зело многочисленны и воинственны, но турок испугались, и их хан мир с султаном заключил.

— Серебро в кавказских горах есть, значки ведь на карте в атласе стоят. Правда, искать те месторождения нужно, и не факт что разыщем — в сантиметре сотня верст указана. Но у грузин можно найти, есть у них рудники, — Павел потянулся и достал географический атлас СССР, за который царь тут же уцепился двумя руками.

Хотя вроде бы много раз его изучал Петр Алексеевич, но пользовался каждым удобным случаем, чтобы полистать большую и толстую книгу с разноцветными картами, усыпанных значками. Да и сам Минаев был тут не без греха — тоже который месяц нет да нет, но заглядывал сюда, не надеясь на собственную память. А сам атлас как достался ему от отца, так и остался лежать в лодке, как и было в последний день. Там были пометки нанесенные его рукой, потому то и хранил, время от времени их перечитывая. Но после «переноса» он на атлас чуть ли не молился и не отдал бы даже за мешок золота. Так же как за лоции Азовского и Черного морей, что остались с давних времен, когда еще в яхт-клубе состоял.