Берегиня Иансы - Ефиминюк Марина Владимировна - Страница 2
- Предыдущая
- 2/75
- Следующая
– Степан сказал, она…
– Да заткнись ты со своим Степаном! – осерчал первый.
Голоса стихли. Я потянула лошадь на темный двор, сначала выглянув проверить преследователей. Никого.
Но не успела я добраться до ворот, как шум и шелест ветра накрыл страшный драконий вой. Кобыла, испугавшись, всхрапнула и шарахнулась в сторону. Я едва не рухнула под копыта. Тут же из избы на улицу высыпал переполошенный народ, и кто-то надрывно заорал:
– Гляньте, лошадь уводят!
Мужские голоса подхватили:
– Девка!!! Лови!.. Держи ее!..
Я все еще никак не могла справиться с лошадкой, пытаясь заставить ее слушаться, а над избой уже пронесся стремительный огненный поток, который ударил в конюшню. Деревянная постройка тут же превратилась в факел. Во дворе началось суматошное движение. Сверху на голову сыпался дождь из горящего и тухнущего в холодном морозном воздухе пепла. А в дымном небе мелькнула вытянутая крылатая тень.
Кобыла понеслась в сторону черной стены леса, стараясь скрыться от грозящей на открытой дороге опасности. Впереди, на развилке, показалась полуразрушенная застава, а за ней по обочине дороги горели костры походной стоянки. Люди увидели одинокую всадницу, убегающую с горящего постоялого двора, и бросились мне наперерез. Я резко осадила лошадь, разворачиваясь. Та, неуправляемая и испуганная, встала на дыбы. В следующее мгновение я рухнула наземь. Резкая боль рассекла спину, в глазах потемнело. Кто-то, тяжело дыша, нагнулся надо мной, и, проваливаясь в беспамятство, я услыхала далекий знакомый голос:
– Ну, Пришлая, ну помотала нас по округе!
Бесконечно долго меня везли в старой тюремной карете без единого окошка, такой разбитой, что казалось, будто скрипучие пружины рессор вот-вот сломаются и весь экипаж завалится в глубокую канаву. Тогда точно кости переломаю.
На кочках и колдобинах трясло и подбрасывало. Через толстые стенки едва просачивались звуки: неровное шелестение колес по ухабистой дороге да отдаленные окрики возницы, подгонявшего лошадей.
Кто меня выловил, так и не поняла. В карету кинули без сознания, опечатали заклятием, побоявшись, что замок на двери меня не удержит. Внутри воняло жасмином, и в щелочку под дверью пробивалась зеленоватая магическая полоска.
Вот экипаж остановился, меня тряхнуло последний раз, и после громкого щелчка отворилась дверца. В проеме, загораживая серый дневной свет, стоял Степан Тусанин – Хранитель, с которым мы познакомились, когда некоторое время назад я выкрала Ловца Душ. Впрочем, я уже рассказывала эту историю, и повторяться не следует. Скажу одно – хороших воспоминаний мужчина у меня не оставил. Да и лошадь его, каковую я позаимствовала на время, буквально через полчаса скинула меня в сугроб, испугавшись развернувшегося между магами и Хранителями боя.
Тусанин за время нашей разлуки будто бы заматерел, отрастил светлые усы и жиденькую бороденку, отчего его физиономия стала чересчур простецкой. Только глаза холодного серого цвета по-прежнему смотрели люто и ненавистно.
– Здорово, Степан. – От долгого молчания голос осип.
Я кашлянула и уставилась на мужичка, не особо рассчитывая получить от него разъяснения произошедшего.
– Пришлая, руки вытяни, – потребовал тот, отводя глаза.
Я нарочно скрестила руки на груди:
– Говорю, день добрый, милсдарь.
– Руки вытяни.
– Зачем вы меня загоняли?
– Наталья, я не буду с тобой любезничать. Либо дашь надеть наручники, либо… – Он осекся.
– Договаривай. С каких это пор Хранители похищают невинных девиц?
В следующий момент совсем неожиданно он ловко сграбастал меня в охапку и легко закинул на плечо, слегка шлепнув чуть пониже спины, чтобы не дергалась. Я в ответ поступила как настоящая мамзель: так пронзительно завизжала, что в горле запершило.
– Дай уточнить, – сквозь зубы, заглушаемый моими воплями, процедил Степан, – невинной девицей ты себя назвала?
У меня перед глазами мелькала грязная мокрая брусчатка. Доносились грубый мужской гогот и собачий лай. Пахло скотным двором и помоями.
– Отпусти!!! – орала я как сумасшедшая, вырываясь. Голова гудела, нос и уши заложило.
– Успокойся ты! – Степан разжал руки, и я мешком рухнула в грязную лужу, подняв фонтан брызг. Порты тут же промокли, исподнее прилипло к ягодицам, а в рукава до самых локтей залилась холодная талая вода.
Хохот громыхнул с двойной силой. Внезапно его перекрыл хриплый собачий лай. Сверху на обидчиков налетела стремительная тень. Я вскинулась, заметив, как над крышами посеревших от дождей дворовых построек пронесся болотный демон, покрытый клоками черной жесткой шерсти, отрощенной на зиму, а теперь неприглядно облезающей. Мужички как один примолкли, некоторые рванули в людские, а кто в конюшню. Были и такие, кто свинарником не побрезговал. Страх Божий спикировал мне на плечо, стоило подняться на ноги, и хорошенько толкнул, так что я едва не завалилась обратно.
Первым делом я покосилась на браслет у него на шее и опечалилась. Посреди широкого ряда крупных прозрачных бриллиантов зияла дыра, оголяя червонное золото основания. Один камень выпал-таки, чтоб ему пусто было!
– Наталья! – донесся до меня голос Степана, выглянувшего из-за двери людской, откуда доносилась возмущенная женская ругань. – Убери свою зверюгу!
– Демон когда-то твоим был, – заметила я, выжимая по мере возможности полы душегрейки.
– Да, но только ты с ним нравом сошлась!
– Три золотых!
– Обалдела?
– Отдам все пять, только позвольте на свежий воздух выбраться! – заорал кто-то из свинарника, чуть приоткрыв дверцу.
– Мужики, кто больше?! – хохотнула я.
Бес радостно тявкнул мне в лицо и лизнул грязную щеку шершавым языком.
– Убирай демона и отделаешься одной затрещиной! – пообещал Степан.
Предложение мне сильно понравилось.
– Ладно, – согласилась я и, перехватив Страху крылья, прижала упирающегося беса к груди. – Выходи уже!
Мужички, набравшись смелости, выбирались из своих укрытий и с уважительного расстояния косились на крохотное чудище с круглой башкой, желтыми зенками и тонким крысиным хвостом. С первого взгляда монстр даже вызывал умиление, если бы не острые клыки в пасти.
Я осмотрелась, с каждой секундой все больше и больше мрачнея.
Мы стояли на заднем дворе замка, где от чужих глаз прятались хозяйственные постройки. Здесь же имелись и коровник со свинарником. Из трубы прачечной шел сизый дым. Вокруг сильно пахло кипяченым бельем и дешевым хозяйственным мылом. По двору, с удивлением глазея на столпотворение, шмыгали горничные в белых передниках. Конюхи распрягали черную тюремную карету и вели лошадей в добротную каменную конюшню.
Перед глазами воскресла картина этого же двора, только в другое время и с другого ракурса: оттуда, из окна второго этажа. Полуразрушенные постройки, покинутые людские, холодный ветер, гоняющий редкие снежинки и играющий пылью на серой брусчатке. Я резко оглянулась – самая высокая башня по-прежнему чернела после пожара, а в серое небо величественно вонзался шпиль с новым красным знаменем.
Это был замок проклятого Хранителя графа Василия Лопатова-Пяткина.
С каждой минутой, проведенной здесь, крепло ощущение, что меня по самые колени утягивает в неприятности.
Степан, пока я осматривалась да холодела от дурных предчувствий, осмелел и решился, было, схватить меня под локоток, но Страх не сплоховал – тут же грозно и злобно зарычал на бывшего хозяина, оголив мелкие желтоватые клыки. Тусанин поспешно отступил, спрятав руки за спину, и кивнул на высокую деревянную лестницу, ведущую к черному входу:
– Пойдем.
– Не хочешь объяснить, что все это значит? – раздосадованно спросила я, не собираясь сдвигаться с места, пока не получу вразумительного ответа.
Черт-те что и сбоку бантик! Выловили, притащили в проклятый замок, откуда еще совсем недавно было невозможно выбраться на свободу! Господи, да я под пыткой не войду в этот каменный склеп!
- Предыдущая
- 2/75
- Следующая
