Девятое зеркало (СИ) - Ромова Елена Александровна - Страница 30

Я крепко держусь за ремни и, наконец, визжу от нахлынувших эмоций.

Алем летит ввысь так стремительно, что вой ветра оглушает. А затем птица падает вниз, распускает крылья и скользит в потоке воздуха вдоль самого горизонта. Под нами мелькают объятые снежной шапкой кроны деревьев.

Солнце – огромное, красное и теплое – тает в белоснежной перине облаков. Небо наполняется сиреневыми красками и тяжелеет. И это так красиво, что у меня сжимается сердце.

Дерион летит рядом. Его лицо сияет от счастья. И это счастье наполняет и меня, и я улыбаюсь, на секунду забыв обо всех проблемах.

А затем ветер становиться колючим. Крылья Алема начинают дрожать, и улыбка пропадает с лица Дериона.

Под нами простирается Пустошь.

Я вижу горы и не могу не думать об их жестоком. Я и злюсь на него, и… восхищаюсь его стойкостью. И ненавижу его упрямство, вспыльчивость, глупую гордыню.

Замираю и сжимаю пальцы на ремне, наклоняясь к Алему.

Внизу снег обнажает осколки камня и древние руины города. Мы пролетаем над разрушенными домами и до меня доносятся призрачные звуки боя: крики людей, стоны, плач и лязг оружия. В моем воображении возникают картины жестокой битвы: Акар на своем железном коне рубит мечом разбегающихся в ужасе людей, каменное воинство безжалостно уничтожает всех, кто попадается на пути, и детей, и женщин.

– Назад! – меня отрезвляет крик Дериона. – Тея!

Черные, почти осязаемые, тени кишат под нами, шипят и клубятся. Моего сердца касается такой холод, что грудь пронзает резкая боль.

Алем дергает ввысь, до головокружения, бьет крыльями без устали, пока мне не становиться трудно дышать. Он накреняется, мы поворачиваем назад.

Меня сковывает холод, пальцы немеют, я едва могу держаться. Пригибаюсь к спине кондора, пытаясь согреться. На мгновение забываюсь и проваливаюсь в темноту, а затем вижу, как солнце окончательно скрывается за горизонтом, и в небе вспыхивают ослепительно яркие звезды.

– Тея! – голос Дериона звучит надрывно.

Мне хочется разжать пальцы и упасть вниз.

Я возвращаюсь мысленно в библиотеку в Замок встреч и вспоминаю реки крови, которые наполняли древний город. Сердце бьет толчками.

Алем падает на землю, и я, наконец, позволяю себе соскользнуть с его спины и оказываюсь в руках Дериона.

– Этого не должно было случиться! – он почти кричит. – Они не могли подойти так близко!

Вокруг меня все мелькает. Тяжелая пелена накрывает лес, и звезды гаснут.

***

Часы на старой башне Замка снова били набатом.

Я заворочалась под одеялом, встревоженная этим звуком. Кажется, пора таскать угли в кухню и разбудить горничных, чтобы хорошенько вымыли пол, протрясли тяжелые портьеры. Наверное, по дому архитектора уже разносится аромат свежесваренного кофе, а сам господин Энталь уже за работой. Его супруга, госпожа Агнес, разумеется, еще в постели, но без умолку трясет колокольчиком, чтобы подали ее любимые тапочки. С утра она, если честно, злая, как собака и готова видеть только свою безропотную камеристку, которая обладает редчайшим даром стоически выносить все ее истерики. Горничные, наверняка, распахивают окна на первом этаже, чтобы впустить утренний ветер с запахом спелых яблок и моря.

– Милая, – легкий поцелуй в висок будит меня окончательно.

Я дернулась в сторону и забарахталась в одеяле, пока не рухнула на пол с другой стороны кровати прочь от Дериона.

– Еще один день прошел? – хрипло воскликнула я, смахивая растрепанные волосы с лица. – Что произошло? Что с Алемом?

Его величество сохранял спокойствие. Думаю, продиктовано оно вовсе не благородством, а лишь тем, что я слишком слаба для новых потрясений.

– Ваш кондор не пострадал, – уверил меня Дерион. – Но он спас вам жизнь. Я не думал, что всего один день без Акара способен так подорвать оборону.

Я медленно опустила одеяло, которое все еще сжимала в руках. На мне по-прежнему платье, а значит Дерион проявил колоссальное терпение, невзирая на то, что формально у нас первая брачная ночь.

– Время на исходе, – с отчаянием протянула я.

– Да, – кивнул лесной король, – глупо тратить его впустую. Нет ничего важнее, чем мы. Я так испугался за вашу жизнь, Тея. Пока вы спали, я думал, что не в силах расстаться с вами.

– Вы обещали, что не тронете Ха-шиира.

– Я сдержу слово.

Выдохнув с облегчением, я снова села на постель.

Что-то случилось там, в Пустоши. Я ощутила касание смерти. Безумие. Неужели это и есть главное оружие диких душ Зазеркалья?

– Нужно освободить Акара, – тихо вымолвила я и вскинула взгляд на Дериона. – Вам пора перестать враждовать. Уж, если я королева, то первый мой королевский приказ: нам всем нужно объединиться.

– Завтра, – ответил Дерион. – На сегодня достаточно. Вам нужно отдохнуть, – и облизав губы, добавил: – Нам нужно отдохнуть.

– Вовсе не нужно, – выпрямилась я до того резко, что заломило спину. – Я уже. Отдохнула, клянусь.

– Вы избегаете меня? Поверьте, я не собираюсь принуждать вас делать то, что вы не хотите. Я просто пытаюсь заслужить вашу любовь.

Он и правда был очень добр ко мне. И тем больнее разбивать ему сердце.

– Ваше величество, я благодарна вам за все, что вы для меня сделали. Но прошу вас сделать еще кое-что. Возможно, самое трудное. Отпустите меня домой в Молберн, если это возможно. А если нет, – и я закусила губу и стиснула в кулак край одеяла, – позвольте умереть вместе с Ха-шииром.

– Тея! – на мгновение его охватила звериная злость. Она проступила так ярко, что я вскочила на ноги.

– Простите, – зашипел Дерион, встряхивая головой. – После последнего оборота я… Все это пройдет.

Он тоже поднялся. В его руках свернул тонкий обод моего венца.

Медленно приблизившись, он аккуратно надел его мне на голову, поиграл прядями волос у моего лица, заправил их за уши.

– Вы самая прекрасная женщина из всех, что я видел…

– Значит, вы знали и других женщин, кроме Эморы?

Дерион снова улыбнулся.

– До проклятия. Когда появился Тангор, и был создан Саллос – первый город, который твой бог наполнил людьми, подобными тебе, тогда я знал много женщин, Тея. Они преклонялись перед Эморой и Тангором, а нас почитали. Они были любимцами богов, именно поэтому Эмора подарила им особенное зеркало.

– В чем его особенность?

– Оно способно открывать любую из граней миров, когда-либо созданных ею. Люди получили дар ходить сквозь Зеркала. Именно так их когда-то спас Тангор.

– Значит, если это Зеркало найти, я смогу вернуться в Молберн, а Ха-шиир в Брогхарн?

– Я не знаю, как изменилось Зеркало после проклятия. Быть может, именно оно заставляет души впадать в безумие. Раз в десять лет они просачиваются в ваш мир…

– …и населяют места, вроде Мертвого леса, – прошептала я.

Я еще больше утвердилась в мысли, что нужно поговорить с Акаром. И разозлилась, потому что он не сказал мне и половины того, что рассказал Дерион.

– Что может скрываться в покоях Эморы? Почему эти двери закрыты?

– Я не знаю, – признался лесной король. – Бороган связан клятвой никогда не впускать внутрь ни одного из нас, но вы – люди – сможете войти.

Именно это и нужно сделать в первую очередь – сломать первую печать с тайны кровожадной богини. Возможно, очень скоро я узнаю, за что она возненавидела нас и куда исчезла.

Небо было бархатно-черным, а ночь тихой и холодной. И я, как в детстве, лепила снежки, швыряли их в ближайшее дерево и ликовала, когда они разбивались вдребезги.

Я глотала воздух, пила его, пытаясь надышаться. Я хотела жить.

Впервые ощущала эту дрянную потребность – существовать. Здесь и сейчас, невзирая на обстоятельства.

И, наконец, пришел страх. Да такой, что хотелось убежать в лес, упасть на колени и кричать во всю мощь легких. Кричать так, чтобы боль ушла.

– Не помешаю? – Ха-шиир неожиданно плюхнулся в снег рядом со мной, искоса взглянул на мой венец, а затем также пристально уставился в небо.