Девятое зеркало (СИ) - Ромова Елена Александровна - Страница 13

Сейчас я как никогда нуждалась в рэйконе, с помощью которого смогла бы услышать Борогана. Этот дух, хоть и был всегда рядом, оставался для нас загадкой. Он спас меня от стужи, а значит, ему небезразлична моя жизнь. Быть может, мы привыкли относится к нему, как к покорному пламени, но он все-таки один из могущественных духов Зазеркалья. И я обязана поговорить с ним, вот только…

… в серых глазах Ха-шиира закручивался смерч.

– Проиграть бессмертному существу, сделанному из камня, не зазорно, – болезненно морщась на каждом слове, хрипло и отрывисто произнес он и потер шею, на которой алели чудовищные следы от пальцев Акара. – Но, если ты будешь целовать другого мужчину, чтобы спасти меня, ты нанесешь мне такое оскорбление, что… – и он стиснул зубы: – лучше бы я умер.

Вспомнив тот поцелуй – короткое, невесомое касание губ Акара – я покраснела до кончиков ушей, а губы вспыхнули так, будто кто-то шлепнул по ним раскрытой ладонью.

Я могла бы возразить, что спасла Ха-шиира из-за благородного порыва, но это было правдой только наполовину. Дело еще и в том, что я смертельно боялась остаться одна в этом снежном плену. Кроме того, Ха-шиир уже давно мог расправиться со мной, но не сделал это, и не отплатить добром на добро с моей стороны, как минимум, нечестно.

Дом вдруг протяжно «охнул», вода перестала гудеть в трубах, огонь погас.

– Что это? – испуганно воскликнула я, подскакивая с места.

– Дрова закончились. В последнее время мы были очень расточительны, - пробурчал Ха-шиир. – Теперь за каждую ветку придется платить. И не только тарелкой мясного бульона.

Это тоже было правдой – Ха-шиир знал, что лесной король заинтересован во мне.

– Нужно открыть двери в хозяйское крыло замка, – сказала я. – Нам не избежать разговора с Бороганом, а значит нужны дрова и… мой рэйкон.

– С этим какие-то проблемы? – искоса взглянул Ха-шиир, почувствовав в моем голосе сомнение.

Я болезненно поморщилась. Если рэйконы действительно когда-то были людьми, то забирая своего рэйкона, я присваиваю чужую душу.

– В Меясе говорят, что рэйконы – это часть магии Зазеркалья, поэтому, когда они возвращаются сюда, становятся сильнее. Пленить их тоже сложнее, они могут взять верх. Кабир пробыл здесь три дня и вернулся в Меясу с очень сильным и «магически полным» рэйконом, который наделил его даром исцеления. Но пленив его снова, он почти утратил себя.

– Что это значит?

– Это значит, что рэйкон обретает слишком много власти над своим носителем. В общем, – сказала я, – нам с моим рэйконом станет немного тесно в одном теле. И… я могу вести себя не совсем адекватно.

– То есть хуже, чем сейчас? – на лице Ха-шиира возникла широкая улыбка, но сразу исчезла: – Ты тоже получишь какой-то дар?

– Возможно, но не знаю, какой именно. Самый мощный дар был только у Кабира. Говорят, он мог даже поднимать мертвых. Король Иерина, к примеру, обладает даром чтения мыслей, но только в моменте прикосновения. Его рэйкон силен и обряд проводили тогда, когда мальчику исполнилось двенадцать. У каждого рэйкона есть свое имя, – продолжила я, – обычно его знает только хозяин. С помощью этого имени рэйкона можно пленить или отринуть. Но со временем, никто не хочет от него избавляться. Он делает человека сильнее и проникает в него, становится его частью.

– Чудовищно, – ошеломленно выдохнул Ха-шиир, разом выбираясь из купальни. – Ты уверена, что хочешь так рискнуть? – он уселся на бортик, стянул с ноги сапог и вылил из него воду. – Нам точно нужен этот Бороган?

Он и сам знал, что нужен. Разве нам откроются все тайны Замка без огненного духа, который обитает здесь тысячелетиями?

Оттянув от широкой груди прилипшую к ней рубашку, Ха-шиир сжал ее в кулаке, выжимая.

– Бороган смог бы защитить нас, и нам не пришлось бы спасаться от Акара в лесу, – ответила я, все еще не смея выйти из воды. – Я готова рискнуть.

Акар. Стоило подумать о нем, как внутри все сжалось от страха. Он не остановится, пока не получит то, что хочет.

– Пойдем, Тея, – произнес Ха-шиир, подавая мне куртку. – Раз уж нам расхлебывать эту кашу вместе, завтраком я накормлю тебя бесплатно.

Ели мы с Ха-шииром в тишине, думая каждый о своем.

С каких-то пор нам с ним стало комфортно молчать, делать что-то вместе, пусть даже сидеть вдвоем в купальне или за столом. Итак, мы решили, что достать рэйкона из тайника все-таки нужно. Да, мне придется совершить обряд прямо здесь, в Зазеркалье, что могло быть опасно. Но это не так страшно, как попасть в руки горного духа.

Найти подвеску из горного кальбена оказалось несложно – в колодце не было воды, а сам колодец оказался не глубоким. Ха-шиир с легкостью обнаружил ее при свете солнца, и вскоре подвеска была в моей руке.

– Мне подарили этот кулон вместе с рэйконом, когда мне было восемь, – я сжала украшение в кулаке, ощущая как камень кальбена нагревается в моей ладони, и прошептала рэйкону: – Сейчас, родной сейчас, – а затем и драгманцу: – Не мог бы ты оставить меня одну, Ха-шиир? Я должна немного с ним свыкнуться.

Он посмотрел на меня с тревогой, не желая выполнять мою просьбу, будто забота обо мне с каких-то пор стала его священной обязанностью. Но поняв, что я настроена решительно, выдохнул:

– Я раздобуду дрова.

На этом мы расстались.

Я опустилась на колени прямо в снег, счищая с подвески грязь. Серебряная цепочка змейкой извивалась в моих пальцах, тихо шипела, будто живая – рэйкон хотел на волю, и я чувствовала, что он силен. Сильнее, чем я могла представить.

Я втянула носом прохладный воздух и осмотрелась.

Вокруг истоптанный плотный снег. Небо безоблачно, прозрачно и глубоко, как гладь озера. Оно бесконечно и молчаливо, и кажется, вот-вот упадешь в него, словно в одно из волшебных зеркал.

Зажмурившись, я надела подвеску и прошептала «имя» своей зверюги. Она в мгновение проникла в меня и заполонила собой все, вытесняя меня напрочь, оставляя мне роль безвольного зрителя, беспомощной, жалкой души, неспособной управлять собственным телом.

А после мощным потоком влилась магия.

Дыхание перехватило, и я задохнулась будто.

По лбу струится пот, горячо так, жаром пылают щеки, а руки замерзли, под пальцами снег плавится.

Я слышу рэйкона. Каждую мысль его слышу, будто нашептывает. Голова кружится.

А в следующую секунду я восстаю. В теле легкость – рэйкон вновь наполняет меня выносливостью и силой.

И я вдруг увидела (как будто со стороны), что иду по территории замка, поднимаюсь по лестнице, на ходу сдираю с себя шапку и куртку. В груди нарастает боль, начинает зудеть и колоть в сердце, а в ушах бьется кровь.

Красноватые отблески солнца мерцали в витражах, падали разноцветными брызгами на пол. Меня встречали длинные сводчатые залы, галереи с белыми колоннами, оранжереи и винтовые лестницы. В пролетах башен кружили одинокие снежинки, хрусталем разбивались отголоски холодного ветра.

Ноги сами принесли к магической двери, которая вела в покои Эморы.

Дверь была резной, двустворчатой и высокой, в самый потолок. Изогнутые золотые ручки сияли в лучах вечернего солнца.

«Прикоснись…» – шепот в моей голове.

Мои пальцы тянуться к ручке.

Магия, запечатавшая эти двери, так колоссально сильна, что я ощущаю ее вибрацию, чистейшее звучание натянутой струны. И легонько прикасаюсь – она выдает новую ноту: высокую и яркую.

– Тея?!

Этот оклик заставил меня обернуться – за спиной стоял Ха-шиир. Он стер пот со лба, щеки у него были красные от мороза, на меховом воротнике блестели снежинки. Он был встревожен, его глаза сверкали.

– Все в порядке, Тея? – его взгляд слишком проницателен, чтобы он не заметил перемен, произошедших во мне. – Я принес дрова. Можно разжечь камин.

Ха-шиир принимает мое молчание за согласие, но становится настороженным и слишком внимательным. Он старательно скидывает принесенные дрова в камин и разжигает пламя, раздувает его, давая Борогану волю. А когда я опускаюсь на колени перед огнем и любуюсь танцем алых лепестков, Ха-шиир отходит. Он не хочет мешать.