Девятое зеркало (СИ) - Ромова Елена Александровна - Страница 11

– Гребанная свобода стоит того, чтобы сдохнуть? – с удивлением понимаю, что он действительно доведен до ярости. – Может, сердце, которое бьется в твоей груди, стоит того? Ты предпочла смерть мне, хозяину гор?

Мне не согреться рядом с ним – он ледяной, как сосулька.

Акар кутает меня крепче и царапает шипастыми перчатками, но разве я замечаю? Я почти ничего не чувствую… даже язык не слушается.

– Попроси меня о бессмертии, – зло цедит он. – Думаешь, я не заставлю?

Встряхивает, чтобы я ответила.

И отвечаю тихо, безропотно, почти равнодушно:

– Заставишь.

– Попроси, я приказываю! Сделай это. О, горы… Сделаешь ты или нет? – теряя терпение.

– Нет.

Он снова бросает меня в снег.

Неожиданный поворот.

Я глухо ойкаю и на мгновение прихожу в себя, даже пытаюсь отползти от него как можно дальше.

Он снимает плащ, освобождается от ледяной кирасы, бросает в снег перчатки. Я трепыхаюсь сильнее, да только, кажется, еложу на одном месте. Последним он снимает шипастый венец, но не бросает, держит в руке, вернее, зло сжимает, а затем надевает обратно, будто не в силах с ним расстаться.

Теперь он стоит посреди снежного бурана в черном стеганном дублете, который подчеркивает ширину его плеч. Акар устремляет на меня взгляд и вынимает черный и блестящий, как деготь, меч, пронизанный алыми, искрящимися полосами, точно потрескавшаяся корка магмы на вулкане.

– Бороган, – зло шепчет хозяин гор, вонзая меч в землю, – верни огонь в сталь, дай силу моему мечу!

Я с изумлением гляжу, как вокруг клинка шипит и плавится снег.

– Бороган, – повторяет Акар, – верни огонь в меч, и утром я верну девчонку в замок.

Меч начинает гудеть в руках горного духа, и я отползаю подальше.

– Нет…нет, ты не можешь просить об этом… не ставь мне условия, гребанный выродок, – бурчит Акар, вворачивая меч в землю.

В небе загорается вспышка молнии… земля наполняется гулом.

– Она умирает, – все также шепчет Акар. – Что тебе делать с ней? Нет… сукин ты сын. Если она умрет, клянусь, я сделаю тебе больно. Я снова запущу Кузницу!

Меч наполняется сиянием, жар огня пытается вырываться из его нутра.

– Она – моя! – рычит Акар. – Для чего она тебе? – и с ненавистью выдыхает: – Хорошо. Сегодня я не трону ее. Даю слово.

Тотчас из меча вырываются языки пламени.

Акар резко дергает меч из земли, широким уверенным движением рассекает воздух, а затем идет ко мне, заставляя пыжиться на снегу, пытаясь спастись.

– Твердь, – приказывает, и за моей спиной с жужжанием вырастает спасающая от ветра каменная глыба, на которую я могу облокотиться.

А затем такие глыбы вырастают из земли одна за другой, образуя полукруг.

Размахнувшись, Акар расчерчивает острием мерзлую почву. Во все стороны летят искры.

Я зажмуриваюсь и визжу, что есть силы.

А затем – хрясь!

Тишина.

Открываю один глаз – меч воткнут в землю и пылает кострищем, жар от него неимоверный. Акар резко наклоняется ко мне, хватает за шиворот и, несмотря на мои неумелые попытки высвободиться, тащит ближе к пламени. Я при этом подскакиваю на каждой кочке.

– Грейся, вредина, – наконец, он бесцеремонно бросает меня у огня и возвращается за плащом и кирасой.

Пошатываясь, я встаю на колени, ползу к мечу и протягиваю к огню дрожащие руки.

По коже бегут мурашки, и все, что я желаю – больше тепла! Тянусь к нему, едва не падая в пламя.

– Он не обожжет, – слышу за спиной. – Ущербный ублюдок, у него нет тела… Подумать только, зачем ты ему?

Я продрогла до костей так, что желала греться здесь до самого утра, но слова Акара заставили меня обернуться.

Он снова был в полном облачении. На лице явное недовольство и злость.

О, святой Тангор… он силен, и чем ближе горы, тем сильнее он становился.

Какое-то время я покорно следовала приказу Акара – грелась, а он смотрел на меня издали, скрестив на груди руки. Но чем дольше длилось молчание, тем тяжелее и опаснее становился мужской взгляд.

– Что это за оружие? – спросила хрипло, кивком головы указывая на пылающий меч. – Почему он горит огнем Борогана?

Акар вскинул брови, удивляясь, что я оказалась крепче и сильнее, чем он думал. И даже пытаюсь завязать разговор.

– Когда я создал Кузницу, Эмора позволила мне пленить Борогана. Его огонь был способен вдохнуть жизнь в камень, а также плавить сталь. Я мог создать все, что угодно. И создал. Идеальное оружие.

– А теперь?

– Теперь огненный дух на свободе и ненавидит меня.

– Но он вернул огонь в твой меч.

Акар подходит и бесцеремонно хватает меня за ворот куртки.

– На время, – говорит он, садится перед огнем и притягивая меня на колени.

Я была готова драться, защищая себя, но Акар неожиданно укутал меня плащом и обнял, заставив оцепенеть.

– Ты не такая, как Эмора, – вдруг произнес он. – Вас глупо сравнивать, она – другая.

Я не смела шелохнуться. Ладонь Акара лежала у меня на животе и хоть была холодной, как у покойника, я ощутила волну жара. И вот теперь я в полной мере осознала – зачем он забрал меня в Железный дворец.

– Ты ее любил? – спрашиваю осторожно, желая понять, что он знает о проклятии Замка.

Он тихо смеется.

– Любовь – не больше, чем звук для меня.

– У тебя и правда нет сердца?

– Сними доспех и проверь.

– Нет, – опешила я. – Не буду. Что ты там себе придумал?

Он неожиданно подхватил меня под ягодицы, развернул, усаживая на себя верхом сквозь мое сопротивление, силой и усмехнулся:

– Ну, конечно, сопротивляйся. Давай.

Теперь мы оказались лицом к лицу. Сопя от негодования, я все-таки признала, что сопротивляться этому существу бесполезно – он сильнее.

– Ты обещал, что не тронешь, – пристыдила его. – Я все слышала!

– Я обещал не тебе. У нас, мужчин, «не трону» – не то, что ты подумала.

– Как это не то? – нахмурилась. – А что?

Он вдруг рассмеялся, искренне. По-человечески.

– Это значит, что я не стану с тобой спать. Сегодня.

– Никогда! – отрезала я.

Акар сел удобнее, облокотившись спиной о камень и подтянув колено так, что мне пришлось поддаться вперед, к его груди.

– И ни капли снисхождения, вредина? Твое горячее сердце не велит тебе пожалеть того, кто так долго не знал ласки?

Я отстранилась, желая сохранить между нами хоть небольшое расстояние. И забыть, что я сижу, оседлав его.

– Акар, – говорю строго, – я запрещаю тебе ко мне прикасаться!

– Да? – сквозь усмешку он тянется пальцами к моему лицу.

– Подожди! Стой! Шипы!

Повинуясь, он вдруг замер, демонстрируя черную, шипастую перчатку: орудие пыток, не иначе. И вдруг приказал:

– Сними.

– Что?

– Сними, если не хочешь, чтобы я тебя случайно поранил, – и внимательно посмотрел на царапины на моем запястье: – Тангор создал вас слабыми. Ваши мужчины бросаются в бой, не зная противника. Вы все одинаково глупы.

– Ага, – я со злостью дернула застежку на его перчатке, стянула ее – ох, тяжелая! – и бросила в сторону. – И ты ни разу не проявлял к людям милосердие, конечно.

На его губах обозначилась улыбка.

– Да будет тебе известно, вредина, нескольких я оставил в живых и подарил бессмертие. Мне нужны были слуги, хоть отдаленно похожие на меня. Чтобы было с кем обмолвиться парой фраз. Или ты думаешь, мне стоило вести разговоры по душам с Бороганом или рогатым козлом?

– С Дерионом?

И тут Акар поддался вперед, зрачки его расширились, в черных радужках заискрился янтарь.

– Значит, видела лесного короля?

– Видела.

– Поэтому так улыбаешься?

– Нет, – возмущенно засопела я.

– Значит, я последний, с кем ты познакомилась? – произнес Акар, становясь ужасно колючим и злым на вид. – Таким, как ты, нежным человеческим девам, нравятся чувствительные рогатые олени, правда?

– Дерион хотя бы был благороден и не держал меня силой!

– Похоже на него, – с презрением отозвался Акар. – Пожалела его?