Аленка, Настя и математик - "SilverVolf" - Страница 10

Увиденное заставило стучать сердце. Старшая девочка приподнялась, уселась на холмике и, раздвинув стройные обнаженные ножки, заглянула между них. Другие девчата тем временем перевернулись на животики; в этом не было почти ничего порнографического, если не считать того, что младшенькая выгнула спинку и, встав рачком, показала всему миру письку, не имея, впрочем, ничего дурного в виду. Она просто не знала, что существуют всякие Виталии Петровичи с «Зенитами-ЕТ» и прочей извращенческой аппаратурой — степень ее извращенности, честно говоря, с успехом соперничала с уровнем извращенности ранее не принятой культурой педофилов. Старшая, тем временем, оглянувшись на подруг — а не смотрят ли они на нее? — заглянула еще глубже в себя. Видимо, она была каким-то образом возбуждена, приоткрытые губки вкупе с крошечным возбужденным клитором навели ее на размышления. Щелкнул затвор. Такое, конечно, нельзя было пропустить. («Папа, а ты покажешь нам эту порнушку? — спросила как-то Аленка, наяривая свою кнопку. — Отчего же нет?» Папа был развратен. И показал тайный альбом. И Аленка, и Валька тут же спустили. Вот она, волшебная сила искусства).

Ах, как хотелось Виталию Петровичу выебать самого младшего ребенка, ведь срамные губки этой крохотули были настолько призывно раскрыты, хотя она и не подозревала об этом; хотелось всунуть туда свой член. Щелк, щелк, щелк. «Я немного вам помогу, если, конечно, хотите, — раздался внезапно довольно милый голос, — конечно, я уже давно не нимфетка, но кое на что еще сгожусь. Что, если вы будете по-прежнему фотографировать этих обнаженных детишек, а я тем временем возьму в рот ваш, так сказать, хуй, и немножко его полижу? Если вам, впрочем, не нравится лизание, то могу и пососать. Выбирайте. Я, знаете ли… — девушка скромно потупилась. — Умею делать и то и другое».

Оторваться от видоискателя было невероятно трудно, но Виталий Петрович себя превозмог и кинул мельком взгляд на собеседницу; этого мгновения было достаточно опытному наблюдателю для того, чтобы понять, с кем он имеет дело. Перед ним стояла девушка (хм, тогда они еще существовали), прикинутая как-то не очень похоже на соблазнительницу: никаких тебе полупрозрачных белых одежд, сквозь которые загадочно просвечивают стройные ноги и упругие груди; что совсем странно, она была в какой-то невзрачной футболке и джинсах, закатанных до колен. Тем не менее ее губы говорили о многом. Петрович небрежно расстегнул ширинку и выпростал дружка, мол, делай, что хочешь, а я буду продолжать наблюдение. Девочка в видоискателе тем временем, еще раз нерешительно оглянувшись на подружек и, решившись, дотронулась пальцем до эрегированного комочка. В тот же миг он почувствовал, как его крайнюю плоть обволокло нечто скользкое и очень теплое.

— Что это вы тут делаете, тетя Лена? — раздался внезапно тонкий голосок, звенящий, будто серебряный лесной ручей.

Тетя Лена была вынуждена оторваться от процесса.

— Не видишь, глупая? Сосу хуй.

— Так это и есть тот хуй? Тот самый, о котором вы говорили?

На этот раз тетя Лена была более свирепа.

— Вот, смотри, — она поболтала палкой.

— О! А я думала, он…

— Что?

— Даже не знаю, как сформулировать…

— Большой? Думала, он меньше?

— Не то, что меньше, но… залупища такая толстенная! В книжке-то он совсем не такой!

— Это потому, что, во-первых, в книжке, он, естественно, изображен в спокойном состоянии — кто ж тебе нарисует торчащий член! — во вторых, там изображен мальчишка твоего возраста или даже младше, а здесь — ого! — взрослый мужик!

— А, там так, как у Петьки! Видела я эту игрушку у него!

— Ну и умница, — пробормотала Лена и снова приступила к делу.

— Теть Лен, а можно и мне лизнуть?

— Ну на, — она с досадой повернула штуковину в сторону ребенка.

Виталий Петрович не отрывался от темного видоискателя, не смотря на то, что ему делали сосалко. Малышка привстала, затем присела на корточки — так ей было удобнее дрочить. Теперь ее движения были более ритмичными и глубокими. Обнаженной девочке показалось всего этого мало и тут она, выставив далеко вперед указательный палец, обернула его к себе вместе с кистью руки и на него насадилась. Громкий треск рвущейся целки разнесся над всем карьером.

— Вот теперь ты слышала, Танюшка, как она рвется. А все говорила: тетя Лена, пора раздирать! Да от такого саунда баня бы развалилась, когда мы мылись и ты предложила такое. Дрочи, маленькая. Умеешь же? Я ведь тебя учила.

Затвор щелкал; В. П., сменив пленку, уже настроился было на сладкий миньет с малолеткой, но девицы дискутировали о чем-то и даже препирались. Ему пришлось еще раз оторваться от видоискателя, чтобы выяснить что-то с экспозицией. А что же это за Танюшка такая? Петрович отвлекся от камеры, взглянул на девочку и обомлел.

Перед ним стоял ангел. Длинные-предлинные белокурые волосы спускались почти до колен. Одето было это существо так же, как и первая знакомица — без затей, только в шортики вместо джинсов, шортики настолько короткие, что они наверняка натирали писюрку при ходьбе и, наверно, доставляли ребенку немалое удовольствие, в них была заправлена легкомысленная полурасстегнутая рубашечка; виднелись бледно-розовые сосочки довольно полных не по-малолетству девичьих титенек. Нет, неспроста они вели с Леной такие похабные разговоры. В бане у них, судя по всему, происходили какие-то интимные истории. Танюшка, похоже, текла. Да и тетя Лена тоже. Член лениво покачивался на ветру. Довольно узкие глазки Танюши (хоть она и не была азиаткой) так и просили быть забрызганы малофьей. Судя по всему, ей нравилось такое похабство.

— Как же тебя зовут, мой подарок? Тебе, наверно, неловко ходить в таких штанишках?

Первый вопрос был задан, так сказать, для поддержки разговора, а на второй В. П. получил исчерпывающий ответ:

— Дядя… Можно? — Танины губки вытянулись трубочкой и простремились к головке его члена.

— Ну если тетя не возражает! — В. П. пощелкал еще немного еблом, скорее для очистки совести (ведь здесь намечался более интересный сюжет).

— На самом деле меня зовут Чистая Струйка Спермы, дяденька…

— Как? — Виктор Петрович не поверил своим ушам.

— Тетя Лена, — кивнула девочка в сторону наставницы, — придумала мне такой ник. А сперму я и в глаза не видела…

«Сейчас увидишь», — подумала тетя Лена.

— Предлагаю сделать так, — заявила стройная блондинка в джинсах. — Я тружусь над вашим членом почти до конца. А уж когда останется совсем чуть-чуть, ротик сменится на Танин. Предлагаю сделать именно так потому, что она еще никогда не сосала, и если девочка сейчас приступит, даже под моим чутким руководством, это наверняка это займет очень много времени — сосать она не умеет. Ей нужно учиться.

— А лизать, тетя Лена? Вы же сказали, что мужской член как эскимо, только теплое.

«Э-эх, дитя. Он не теплый. Он горячий. Горячий, как солнце — оно всегда с нами».

— Слово за вами, — вынесла вердикт Лена.

— Ну, это, я…

— Догадываюсь. Любите маленьких?

— Ох, и люблю!

— И вам, наверно, ни разу ребенок не сосал?

Виталий Петрович смутился. Было ведь как-то раз, но давно, да и толком ничего не вышло — слишком уж была девчушка мала.

— Разрешаете? — в тоне тети Лены чувствовалась закалка то ли военного, то ли юриста.

— Разрешаю, — Виктор Петрович вздохнул и поудобнее устроился на траве.

— Два вопроса. Первый. Вы не будете возражать, если в течении процесса я дам Тане кое-какие инструкции? — спросила Лена.

— Нет, — сказал В. П.

— Второй. Можно я…. Можно, я буду…

Вся суровость слетела с юной, находящейся на грани оргазма, дамы вмиг. Виталию Петровичу хотелось ее подбодрить, но он не знал, как это сделать не очень похабно. Он догадывался, о чем сейчас пойдет речь, и пытался проявить такт. Сказать? Нет, пусть произнесет эти слова сама.

— Я буду, глядя на вас, мастурбировать… — и добавила совсем робко: — Можно? Очень люблю смотреть на то, как маленькие девочки отсасывают у здоровенных мужчин. Нравится мне это, понимаете? — девушка чуть не разрыдалась от стыда. Но с похотью было не совладать.