Избранник смерти (СИ) - Решетов Евгений Валерьевич "Данте" - Страница 1
- 1/52
- Следующая
Избранник смерти
Пролог
По ночному небу плыли перистые облака, порой скрывая любопытный глаз жёлтой луны. Скрипел ветками густой северный лес, а впереди, на поляне, высилась покосившаяся церковь из тёмных от прожитых лет брёвен. Луч моего фонаря выхватил из тьмы провалившееся крыльцо и безжизненно-чёрные окна, скалящиеся осколками стекла. Подле одного из оконных проёмов обнаружился перевёрнутый двухметровый деревянный крест. Видать, он когда-то сорвался с маковки единственного купола, да так и остался стоять, опираясь на стену, будто немощный старик.
Мишка ткнул пухлой рукой в сторону перевёрнутого креста и тихонько пробормотал, тряся вторым подбородком:
— Символ сатанизма.
— А ещё символ святого Петра, Ежов, — хмуро вставил я, вдыхая пахнущий хвоей влажный воздух. — Так что тебе конкретно нужно сделать, балбес?
— Войти внутрь и сфотографироваться возле алтаря, Андрей.
— Ясно, — кивнул я и добавил: — Не играл бы ты больше в карты на желания с этими хмырями из двести второй группы. Они там все заодно, скопом валят любого, кто сядет с ними играть. Надо будет завтра сказать им пару ласковых. Старшекурсник я или кто?
— Скучно же, вот и решил сыграть, — промямлил парень, отмахиваясь от назойливых комаров. — Сам знаешь, что интернет в этой глуши не ловит, а книжки все прочитаны, даже те, которые ты мне по-соседски давал. Только и делаю, что с утра до ночи лопатой машу. У меня уже спина не разгибается, а на руках мозоли больше, чем титьки у Аньки, ну, той, что с первого этажа нашего подъезда. У неё там ого-го! Размер четвёртый.
— А чего ты ожидал от раскопок? Это тебе не пикник у обочины, — усмехнулся я и подбодрил парня: — Зато теперь Игорь Владимирович на втором курсе экзамен тебе автоматом поставит.
— Угу, — уныло выдал Мишка, пугливо глянул на церковь и шумно сглотнул.
— Да не трясись ты так, будто из окна сейчас упырь выскочит и обглодает тебя до самых костей. Нет там никого, кроме мышей да белок. И то, насчёт белок не уверен. А вот мыши там точно есть: большие, серые и голодные. Вот они-то тобой закусить могут.
— Знаешь, Андрей, твоя ирония неуместна. Это из уютной петербургской квартиры не верится во всякую чушь, а вот ночью в глухом лесу перед заброшенной церковью потусторонняя чертовщина уже не кажется выдумкой. Откуда тут вообще церковь? Кто её построил? Бобры?
— Наверное староверы где-то неподалёку жили, — предположил я. — Ну что, пошли спасать твою девичью честь или так и будем дышать свежим воздухом? Если не сделаешь фотку, то завтра тебя все засмеют. Так репутация и теряется.
— Постой. Дай собраться с духом, — умоляюще проговорил побледневший Ежов и доверительно признался: — Страшновато мне. Это ты всегда каким-то непробиваемым был, а уж после того, как у тебя сестра в том году погибла, так и вовсе будто жизнь ценить перестал. У тебя даже взгляд изменился: стал тяжёлым, мрачным. Иногда как зыркнешь на кого-нибудь, так человек аж бледнеет, — горячо прострекотал Мишка и вдруг спохватился: — Ой, наверное, я лишнего наговорил! Извини, Андрей. Это я со страху всякую чушь молочу.
Внутри меня всё заледенело, а перед глазами, как наяву, встала искорёженная машина. Не успел, не уберёг. Смерть младшей сестры стала для меня страшным ударом. Родители же ушли ещё раньше: мать от рака, а отец от инсульта.
— Андрей, ты чего молчишь? Ты же не обиделся? — спросил парень, растянув губы в заискивающей улыбке.
— Нет. Пошли, а то завтра вставать рано.
— Пошли. Только выпью для храбрости.
Ежов воровато вытащил из спецовки помятую алюминиевую фляжку, подрагивающими пальцами скрутил крышку и сделал несколько глотков, а потом весь сморщился и торопливо занюхал рукавом.
— Ух-х-х какая ядрёная штука, — мучительно протянул он, смахнув выступившую слезу. — Спирт с какими-то травами.
— Где добыл? — с любопытством спросил я, взяв тару из руки паренька.
— Денис откуда-то целую полторашку припёр. Только я тебе ничего не говорил.
Я кивнул и отправил в рот порцию огненной воды. Она скользнула по пищеводу, осела в желудке и оставила после себя терпкое послевкусие. Да-а, хорошая штука. Даже у меня чуть слезу не выбила. Но я сдержался и решительно двинулся к церкви, ступая берцами по высокой траве. Ежов нехотя поплёлся за мной.
Свет фонаря скользнул по брёвнам приблизившейся церкви и сорвал покров мрака с уродливых наростов и жёлтых плесневелых пятен, похожих на трупные. Они не вызвали у меня никаких эмоций. Я спокойно взошёл на останки крыльца и потянул на себя дверь, висящую на одной петле. Раздался жуткий скрип, ударивший по барабанным перепонкам.
— Гыгык, — издал нервный смешок Мишка.
— Не гыгыкай, а то тут всё рухнет, — предупредил я его и посветил фонарём внутрь церкви.
Пятно света пробежало по гнилым листьям и влажно поблескивающей грязи, а затем облизало забитые досками боковые окна и натолкнулось на алтарь, стоящий у дальней стены. К нему вели две цепочки следов, намекая на то, что кто-то тут уже побывал и всё закончилось для него благополучно.
Однако стоило мне войти внутрь, как под ногами опасно заскрипел пол.
— Иди чуть позади меня, чтобы не создавать большую нагрузку на доски, — приказал я Ежову и осторожно двинулся дальше, косясь на свисающую с потолочных балок паутину. Она вяло колыхалась, словно в такт нашим чавкающим шагам. А в проникающих сквозь дыры в кровле лучах лунного света танцевали пылинки. Алтарь же становился всё ближе и ближе. Мишка уже начал вытаскивать телефон, громко вдыхая тяжёлый воздух, пропитанный запахами перегноя, старого дерева и чернозёма. И тут вдруг под моими ногами раздался громкий треск, от которого мы с Мишкой мгновенно замерли. Моё сердце на миг остановилось, но потом снова продолжило свой бег.
— Ежов, не двигайся, если не хочешь поесть кутьи, — одними губами произнёс я, почувствовав бодрящий всплеск адреналина.
Парень заторможенно кивнул, уставившись перепуганными глазами на половые доски. А те вроде бы не торопились полностью ломаться. Может, всё обойдётся?
Однако в ситуацию, будто в дешёвом фильме, неожиданно вмешалась третья сила. В окно с громким карканьем влетел крупный ворон, принявшийся носиться по церкви.
— А-а-а! — тоненько завизжал Мишка и ринулся к двери.
— Стой! — завопил я, но мой крик потонул в душераздирающем треске древесины.
Пол провалился подо мной, и я ухнул во мрак. Но в последний момент мне удалось взмахнуть рукой и ухватиться за край половой доски. Моё тело закачалось над тьмой. Правда, уже через секунду конец доски, будто гнилой картон, в труху рассыпался под моими пальцами. И я полетел-таки в темноту, чувствуя сковавший тело ледяной страх.
Внизу меня ждало что-то каменно-твёрдое. От удара спину обожгло дикой болью, а из грудной клетки с шумом вылетел весь воздух. Попутно что-то хрустнуло в шее, отправив моё сознание в отпуск.
Но через какое-то время чувства вернулись ко мне. Глаза судорожно распахнулись, а рот широко раскрылся и сделал жадный глоток воздуха.
— Агх-х-х…
В голове быстро прояснилось, и первым делом я с превеликой осторожностью принял сидячее положение и подвигал конечностями. Странно, но ни руки, ни ноги не отозвались болью. Даже спина не застонала.
— Фартануло, — несколько удивлённо пробормотал я, бодренько встал и осмотрелся.
Вокруг царила первозданная темнота, а наверху более бледными мазками тьмы была нарисована дыра в полу. Она находилась где-то в десяти метрах надо мной. Нет, не допрыгнуть. Значит, придётся выбираться отсюда каким-то другим способом.
К сожалению, у меня под рукой даже не было источника света. Фонарик, судя по всему, разбился во время падения, а телефон я с собой не брал. Блин, а что если позвать паникёра Мишку? Кажется, я недолго валялся без сознания. Может, он недалеко убежал или вообще вернулся и стоит где-то наверху, стуча зубами от страха?
- 1/52
- Следующая