Председатель 4 (СИ) - Риддер Аристарх - Страница 34

Когда они оказались на улице, то Андрей Юрьевич решительно завернул за угол, а журналисту ничего не осталось, кроме как последовать за ним. Уже за зданием они остановились, а Тимур Викторович подкурил сигарету и протянул открытую пачку мужику. В тот же момент собеседник выхватил её, бросил на землю и твёрдо наступив сверху растоптал.

— Слушай сюда, — владелец грозного голоса посмотрел в испуганные глаза журналиста, — больницу видишь?

— Ви… вижу, — дрожащим голосом ответил он, — что-то случилось?

— Заткнись! — мужик сделал резкий рывок и схватил Тимура Викторовича за шиворот, — Помнишь, что здесь недавно было? Развалины, руины — от больницы только слово! Пол здания в аварийном состоянии, сыну моему, когда лежал, извёстка сыпалась на голову. Вечные проблемы с отоплением, сгнивший пол! А что теперь? Посмотри, как здание теперь выглядит, посмотрю говорю, мразь! — он тряхнул журналюгу, а тот, дабы ещё сильнее не злить собеседника, немедленно уставился взглядом на здание больницы неподалеку, — вот, верно. Смотри. Где надо подкрасили, что-то заменили, где-то отремонтировали и кто этим занимался? Ты? Говори!

— Это всё из-за статьи? Читатель имеет полное право видеть уважаемого человека со всех сторон, как и хорошие качества, так и плохие. Разве правда — это плохо? Я ведь не оклеветал его, Андрей Юрьевич, не оклеветал!

— Плохие качества? Какие? За ребёнком не углядел? А ты как себя по малолетке вёл? Ещё скажи, что никогда не дрался, — журналист сжал губы и виновато отвернулся, — В глаза мне смотри! То-то я вижу, что из тебя выросло, неблагодарная скотина. Раз так хочешь поделиться, то давай людей соберём, всех наших. Вот выйдешь и расскажешь им какой Филатов плохой, ребёнок его видите ли подрался. Только ты про больницу не забудь и про детский дом, который не без его помощи отремонтировали. Да они тебя живьём сожрут! Много кто нам помогал? Назови хоть одного депутата!

— Я не знаю, я не помню, — резко покачал головой журналист.

— Не знает он! Да как ты вообще смеешь пасть открывать тогда! Ещё и написал в статье, мол кто ему ребёнка дал, беспризорником растёт, у отца времени нет. Да я тебе за такое… — он прижал Тимура Викторовича к стене и показал кулак, работающий лучше любых объяснений, — всем было наплевать на наши проблемы, всем, слышишь? А с Филатовым связались далеко не в первую очередь, уж поверь мне, у меня жена в больнице работает! Одни отказывались просто отказывались, другие ссылались на свои проблемы, а третьи завтраками кормили! Да никто даже и не надеялся на ответ, но нет, Александр Александрович согласился и это всё не только на словах, как делали другие, а на деле! Хочешь, жалуйся на меня начальству, но если статья будет опубликована, я лично соберу людей и приведу их к твоему дому. Не со мной будешь разговаривать, а с ними. Пусть знают, кто за помощь такой монетой отплатил.

Выговорившись, Андрей Юрьевич остыл и выпустил журналиста из своей мёртвой хватки.

— Иди, делай что хочешь. Я тебя предупредил.

После этих слов он направился в редакцию, понимая, как много обязанностей взвалил на плечи неопытного стажёра. Что же касается Тимура Викторовича, то он остался наедине со своими мыслями. Мужчина ещё раз взглянул на здание больницы, преобразившейся до неузнаваемости и громко выдохнул, после чего сделал шаг вперёд, но почувствовал что-то под ногами взглянул на смятую до неузнаваемости пачку сигарет. Вернувшись назад, первое что он сделал — это полностью уничтожил весь добытый материал в виде заметок, а затем поспособствовал тому, чтобы статья не вышла в свет.

В конце рабочего дня, журналист держал в руках свежий выпуск газеты со статьей о недавнем визите на Кубу. Помимо громкого заголовка, на главной странице красовалась фотография Александра Александровича с сыном на фоне вертолёта. Дождавшись пока Андрей Юрьевич освободится, он не побоялся подойти к нему и поблагодарить. В первую очередь за вовремя открытые глаза, а во вторую за то, что уберёг от непоправимой ошибки.

— Смотрите что у меня есть! — на весь класс раздался звонкий детский голос, одного из одноклассников Вити, — Тайком от мамы в школу принёс. Только не трогайте руками!

Дети заинтересованно окружили его, а мальчик в свою очередь продемонстрировал им газету.

— Вот! Смотрите! Витька наш, да ещё и прямо на корабле у вертолёта! Всё как он и рассказывал.

— Получается не врал? — с десяток детских глаз уставились на сына председателя.

— Конечно не врал! — вмешался его сосед по парте, — Если он что-то рассказывает, то так оно и было! Врать не умеет, видать! — после чего громко рассмеялся.

Сам же Витя спокойно встал из-за парты и направился к остальным.

— Это КА-25, мне отец рассказал, что это совсем новая модель вертолётов. Только-только использовать начали, — со знанием дела пояснил всем он.

Увидев себя на обложке газеты, да ещё и рядом с отцом на фоне вертолёта, мальчик вновь перенёсся в своих воспоминаниях назад. То путешествие ещё долгие годы будет согревать его душу, и он искренне надеялся, что ему доведётся ещё раз побывать в этой дружелюбной стране с невероятно вкусным мороженным.

Когда Фролов, вернувшись из отпуска, мне позвонил, я сразу же пригласил его в Новый Путь. Он отсутствовал двадцать один день, и накопилось много новостей и дел. К тому же посевная стремительно приближалась. Да и про то, что нужно сделать ему втык насчёт курятника я не забыл.

Хотя он ворвался в мой кабинет в таком хорошем настроении, что даже жаль было ему его портить. Но отдых не может длиться вечно, и я мог только отдалить неприятный момент, перед этим позволив ему выговориться от души, делясь своими впечатлениями из поездки.

— Да, Сан Саныч, отпуск у меня получился просто отличным. Я, конечно, знал, что в Краснодарском крае замечательные санатории, но не думал, что даже зимой там будет так здорово. Но, главное, конечно, как мне повезло с заездом. Столько чудесных людей там встретил. А ещё, как ты думаешь, кто там отдыхал одновременно со мной?

Я пожал плечами.

— Да не представляю.

— Елизавета, — с торжествующим видом выдал он.

— Наумова? — переспросил я.

— Ну, конечно же! Такое совпадение! И мой отпуск сразу стал в разы приятней.

— И как? У вас что-то получилось?

Фролов слегка помрачнел, но оптимизма полностью не растерял.

— Ну, мы неплохо сблизились и обменялись адресами и телефонами. Думаю, всё получится.

Звучало не очень уверенно, но это его дело. Я не собирался снова останавливать его от беготни за Лизой. Если он сам не понял, какого рода эта девушка, то мои слова его только разозлят. Да и кто знает, вдруг у них и правда что-то сложится. Хотя, конечно, я сильно удивлюсь, если такая охотница за статусом, как Наумова решит дать шанс какому-то колхозному председателю. Это у меня была депутатская корочка, а Фролов похвастаться большими перспективами не может. И, тем более, она не захочет жить с ним в деревне. Я своими ушами слышал, как она ненавидит сельскую жизнь.

Так что, как бы я не сочувствовал в данном случае Виктору, она скорее всего просто позволяла ему за ней бегать и развлекать её в санатории, но только и всего.

Однако сказал я совершенно другое:

— Что ж, я рад, что ты хорошо отдохнул. Но вернёмся к делам насущным. Прежде всего, я хочу, чтобы ты мне объяснил, почему птицефабрика в Свете Коммунизма находится в таком жутком запустении? А главное, почему ты это скрыл?

Он посмотрел на меня с удивлением.

— А что там? Я говорил, что кур мало после болезни, но в остальном всё в порядке.

— В порядке? Ты их видел вообще? Там не птицы, а больные доходяги без перьев.

Фролов широко улыбнулся.

— Сан Саныч, ты чего? Это ж порода такая.

Я на секунду опешил, не зная то ли смеяться, то ли взять его и хорошенько потрясти.

— Ты что это… серьёзно поверил в эти сказки? Да… кажется, теперь я понимаю, почему твои работники пытались и мне впарить эту историю.