Гипнотизер в МВД: тотальный контроль (СИ) - Тыналин Алим - Страница 5

Боря Новгородов сидел чуть в сторонке. Тоже чистый. Не был в тюрьме. За десять лет сменил пятнадцать мест службы. Где только не был. Кем только не работал. В основном, на подхвате.

Но вот деньги нужны. И еще не мог остаться в стране. Хотел на Запад. Выпасть за железный занавес. Попробовать все яркое, блестящее, сладкое. Запретное.

Один раз выезжал в Болгарию. По счастливой случайности. И хотел попасть снова. Только подальше. И подольше.

Это он всех подбил. Вернее, сначала Ромова. А тот уже привел дружков. Пьяный базар двух приятелей на кухне маленькой квартирки на окраине Москвы вырос в грандиозный план. В план угона самолета.

По кивку Ромова начали действовать. Встали разом. Достали из багажного отделения ружья и обрезы. Для человека двадцать первого века это кажется фантастикой.

Но в начале семидесятых на борт самолета можно было пронести оружие. Тогда не было металлоискателей. И тем более интроскопов. То есть аппаратов рентген досмотра багажа. Да и вообще бдительность на нуле.

Никто из пассажиров не обратил на них внимания. Сначала. Только одна женщина увидела оружие и замерла с открытым ртом.

— Вы чего, мужики? — спросил другой пассажир. Пожилой, лет пятидесяти, с морщинистым лицом. — Попутали чего?

— Заткнись и не рыпайся! — ответил Ромов, поводя вокруг двумя стволами «ижевки». Повысил голос: — Внимание, граждане пассажиры! Оставайтесь на своих местах! Мы захватили самолет. Сидите тихо! Если не будете мешать, никто не пострадает.

Вот теперь пассажиры зашумели. И сразу уставились на четверку отчаянных. Женщины закричали. Мужчины зароптали.

Ромов и Жулев потопали вдоль прохода к кабине пилотов. Бобров и Новгородов остались на месте. Один стоял в конце прохода, другой — в середине.

Один пассажир, крепкий парень в белой кепке, клетчатой рубахе и штанах, приподнялся. Кинулся на Боброва. Хотел выхватить обрез. Посчитал его самым молодым и слабым.

Но не тут-то было. Бобров не стал стрелять. Новгородов предупреждал, что лучше обойтись без стрельбы. В полете стрелять опасно. Разгерметизация салона и все такое.

Вместо этого он ловко уклонился от захвата. Парень потерял равновесие. Бобров звезданул ему прикладом обреза по челюсти. Парень свалился на пол.

— Всем сидеть на местах, я сказал! — заорал Ромов. Он состроил на лице зверскую гримасу. Ткнул стволом в ближайшего пассажира. — Пристрелю, как собаку!

Из кабины пилотов выглянул бортмеханик.

Глава 3. Черный рейс

Белокрылова криво улыбнулась мне. Дежурной улыбкой. И тут же снова состряпала каменную мину. Для нее как раз привычная.

Ни привета, ни ответа.

— А где остальные наши? — спросил я. — Они приехали с тобой? Или остались в Ленинграде?

Белокрылова раскрыла перед собой папку с бумагами. Отвечать мне не собиралась.

Ну, все ясно. Обиделась. За то, что уехал, не попрощавшись. За то, что расправился с Пиковым королем без нее. За то, что не писал.

Но шея и щечки у девушки чуть порозовели. Значит, все-таки взволнована. От встречи со мной.

— Ага, ты решила меня проучить, — решил я. — Ну что же, понятно. Я тоже рад тебя видеть. Я же вижу, что и ты рада.

Белокрылова покраснела еще больше. Но не посмотрела на меня.

Щербаков постучал ручкой по столу.

— Товарищ Климов! Попрошу тишины. Вот, знакомьтесь. Это внештатный эксперт МВД. Климов Ян Юрьевич. Наверное, слышали про него?

Гости усмехнулись. Все, кроме Белокрыловой.

— Да, наслышаны, — сказал один. Рослый мужчина с широкими налитыми плечами. Круглое лицо, глаза маленькие и черные, щеки обвислые. Похож на бульдога. — Это что, розыгрыш? В группу пустили какого-то клоуна? Кто следующий? Канатоходец и факир?

— Да, может сразу обратимся к Мессингу? — спросил другой. Стройный и тонкий, как лезвие ножа. Глаза большие и холодные. Пронзающие насквозь, как тот же нож масло. — Пусть поглядит в хрустальный шар и скажет нам, кто убийца.

Хм, а почему бы и нет. Давно мечтал познакомиться с Вольфом Григорьевичем.

— Тихо, товарищи, — Щербаков снова постучал ручкой по столу. — Чтобы найти преступника, так называемого Пикового туза, мы готовы обратиться к кому угодно. Но с Климовым у нас вполне успешный опыт сотрудничества. Чего не скажешь о том же Мессинге. Могу заверить, товарищи, помимо Пикового короля, Климов помог найти многих других преступников.

Он поглядел на сотрудников. Белокрылова тут же ядовито заметила:

— Только пусть Ян Юрьевич сразу скажет, когда он воспользуется материалами следствия. Чтобы добиться своих целей. О которых нам ничего неизвестно. Пока что.

Вот почему она такая кобра. Злится, что я сам расправился с Пиковым королем. Я любезно улыбнулся бывшей коллеге. Если можно так сказать.

— Анечка, я же о тебе беспокоился.

Глаза Белокрыловой полыхнули огнем:

— Да что ты говоришь? Обо мне? А не о своей ли заднице ты хлопотал в первую очередь?

Остальные с интересом слушали нас. Но Щербаков прервал:

— Так, все свои вопросы вы можете выяснить потом. После совещания. А сейчас, Климов, познакомьтесь с коллегами.

Он представил других участников группы. Бульдог оказался Каверзиным. Из прокуратуры РСФСР. Зам руководителя отдела по расследованию особо важных дел.

Тонкий и стройный — Сабанин Игорь, первый зам начальника Московского УВД. Он продолжал сверлить меня неприязненным взглядом.

Третий — майор милиции Тимаков из Московского управления уголовного розыска. Этот смотрел вдумчиво и внимательно. В сером костюме и темно-синим галстуком, в очках с черной оправой. Голова большая и яйцеобразная. Похож на кабинетного ученого. Но я чувствовал, что внешность обманчива.

Четвертый — капитан госбезопасности Дашков, из следственного отдела. Тоже в костюме, темно-коричневом. Высокий, широкоплечий, с военной выправкой. И с пристальным взглядом.

Они все, как на подбор: и Щербаков, и Рокотов, и Дашков. Сразу видно, что выходцы из одной структуры.

Доложили новости. Пока что ничего. Предупреждение пришло в конверте. Вместе с обычной корреспонденцией. Секретарша сначала думала, что это шутка.

Проверили почтамт. Выяснили отделение, откуда выслали. Письмо поступило через обычный почтовый ящик. Адресат неизвестен.

Обратный адрес указан неверно. С ошибкой номера дома. Короче, пустой номер.

— Отпечатков пальцев не имеется, доложил Тимаков, разглядывая бумаги. — Только сотрудников почты. Отправитель действовал в перчатках. Адрес написан печатными буквами. Почерк выяснить затруднительно. По номеру партии мы пытаемся определить, в каком магазине его продали. Пока что без результатов.

Я посмотрел фотографии. Обычный конверт. Все, как полагается. Марки, поля «Куда», «Кому» и индекс написаны шариковой ручкой. И вправду печатными буквами.

— Короче говоря, дерьмо на палочке, — резюмировал Щербаков. — А что карта? По ней тоже ничего нет?

Тимаков достал другую бумагу.

— С картой интереснее. Из колоды обычных атласных карт рисунка Шарлеманя. Изготовлены на Ленинградском комбинате цветной печати. В этом году. Совсем новая колода. Неиспользованная. Тоже вроде бы никаких отпечатков. Или следов. Но…

Он поднял указательный палец.

— На «рубашке» еле заметное имеется пятно необычного цвета. Возможно, кровь. Мы выясняем, что именно.

Щербаков нетерпеливо вертел ручку.

— Очень долго, товарищи. Очень долго все делается. Надо быстрее. Ничего предъявить не можем. Надо ускорить по всем направлениям. Еще какие результаты?

Ничего нового. Все молчали. Тогда я спросил:

— А выяснили, почему предупреждение отправили именно этому человеку? Чем он отличился?

Щербаков пожал плечами.

— Мы опросили молодого человека. Он ничем не отличается от других. Учится в институте. Живет в Москве. С родителями. Посещает спортивные кружки. Образцовый сын.

Я заметил скептическую ухмылку на лице Сабанина. Да и Дашков, хоть и сидел с каменным лицом, но уголки рта поднялись вверх. А брови чуть опустились. Признак превосходства.