За городом - Дойл Артур Игнатиус Конан - Страница 20

• Предыдущая
• 20/29
• Следующая

— О, Клара, если бы дело касалось только этого! Мы могли бы быть гораздо счастливее, живя вместе в маленьком коттедже в деревне, чем со всеми богатствами Сити. Бедность не могла бы так глубоко огорчить меня, как я был огорчен сегодня утром. Ведь прошло не больше двадцати минут с тех пор, как я получил письмо, Клара, а мне кажется, что это случилось давным-давно в моей жизни, что какая-то ужасная черная туча заслонила собою все и отняла у меня жизненную силу и душевный покой.

— Но в чем же дело? Чего же вы боитесь больше, чем бедности?

— Я боюсь, что у меня окажутся такие долги, которых я не смогу заплатить. Я боюсь, что меня объявят на бирже несостоятельным. Знать, что есть лица, которые могут предъявить ко мне законные требования, и чувствовать, что я не могу посмотреть им в глаза, — разве это не хуже бедности?

— Да, Гарольд, в тысячу раз хуже! Но все это можно перенести. А еще ничего нет?

— Мой компаньон убежал, и на меня пали огромные долги, которые я должен буду заплатить; я очутился в таком положении, что от меня могут потребовать судом, чтобы я заплатил, по крайней мере, часть этих пропавших денег. Они были даны ему для помещения, а он присвоил их себе. Я, как его компаньон, отвечаю за это. Я сделал несчастными всех, кого я люблю — моего отца, мою мать. Но пусть, по крайней мере, эта тень не падает на вас. Вы свободны, Клара. Нас ничто не связывает.

— Нужны два лица для того, чтобы существовал такой союз, Гарольд, — сказала она, улыбаясь и кладя свою руку в его. — Нужны два человека, мой дорогой, для того, чтобы заключить его, и также два человека для того, чтобы порвать его. Разве так ведутся дела в Сити, сэр, что один человек может нарушить по своей воле данное им обязательство?

— Вы заставляете меня сдержать его, Клара?

— В этом случае я буду неумолимее всякого кредитора, Гарольд. Вы никогда не освободитесь от этого обязательства.

— Но я разорен. Вся моя жизнь разбита.

— Значит, вы хотите разорить также и меня и разбить всю мою жизнь. Нет, сэр, вы не отделаетесь от меня так легко. Но, говоря серьезно, Гарольд, я обиделась бы этим, если бы это не было так нелепо. Неужели же вы думаете, что любовь женщины похожа на тот зонтик, который я держу в руке — вещь, которая годится только для защиты от солнца и совершенно бесполезна, если дует ветер и собираются тучи?

— Я не хочу унижать вас, Клара.

— Разве не было бы большим унижением для меня, если б я оставила вас в такое время? Именно теперь я и могу быть полезна вам, — я могу помочь вам, поддержать вас. Вы всегда отличались таким сильным характером и в этом отношении стояли выше меня. Вы еще сильны и теперь, но вдвоем мы будем сильнее. А потом, сэр, вы не имеете понятия о том, какая я деловая женщина. Это говорит папа, а он знает.

Гарольд попытался заговорить, но его сердце было слишком полно. Он мог только пожать белую ручку, которая схватила его за рукав. Она ходила взад и вперед около него, весело болтая и стараясь как-нибудь развеселить его, потому что им овладело мрачное настроение. Слушая ее, он мог подумать, что с ним болтала Ида, а не ее серьезная и скромная сестра.

— Скоро все это устроится, — сказала она, — и тогда нам будет скучно. Конечно, у всех деловых людей бывают и удачи, и неудачи. Да я думаю, что из всех людей, с которыми вы встречаетесь на бирже, не найдется ни одного, который не мог бы рассказать про себя какой-нибудь истории в этом роде. Если бы все шло всегда гладко, то, конечно, всякий сделался бы маклером, и вам нужно было бы собираться в Гайд-Парке. Какая сумма вам нужна?

— Мне нужно больше, чем я могу достать. Не меньше тридцати тысяч фунтов стерлингов.

Клара изменилась в лице, услышав эту цифру.

— Что же вы намерены делать?

— Я пойду теперь в Сити и попрошу собраться завтра всех наших кредиторов. Я прочитаю им письмо Пирсона, и пусть они делают со мной, что хотят.

— А что же они сделают?

— Что могут они сделать? Они получат исполнительные листы на свои деньги, и фирма будет объявлена несостоятельной.

— И это собрание будет завтра, говорите вы? Послушаетесь ли вы моего совета?

— Что же вы мне посоветуете, Клара?

— Попросите у них несколько дней отсрочки. Кто знает, какой оборот может принять дело?

— Какой же оборот оно может принять? Мне никоим образом не удастся достать денег.

— Пусть вам дадут отсрочку на несколько дней.

— О, у них и так будет отсрочка по ходу самого дела. Нужно некоторое время на то, чтобы были исполнены все легальные формальности. Но мне нужно идти, Клара, я не должен показывать вида, будто я хочу уклониться от ответственности. Теперь мое место — в конторе.

— Да, мой дорогой, вы говорите правду. Да благословит и да сохранит вас Бог! Я останусь здесь, в Эрмитаже, но душою я буду целый день у вашего письменного стола в конторе, в Трогмортон-Стрит, и если вам сделается очень грустно, вы услышите, как я буду шептать вам на ухо, и поймете, что у вас есть одна такая клиентка, от которой вы никогда не отделаетесь, никогда, до тех пор, пока мы с вами живы, мой дорогой!

В то утро, о котором идет речь, Клара, наморщив лоб и сложив кончики пальцев, с видом опытного делового человека, сказала отцу:

— Теперь, папа, я хочу поговорить с вами о денежных делах.

— Хорошо, моя милая, — он положил на стол газету и вопросительно посмотрел на нее.

— Пожалуйста, скажите мне опять, папа, какая сумма денег принадлежит мне по закону. Вы прежде часто говорили мне об этом, но я всегда позабываю цифры.

— У тебя двести пятьдесят фунтов стерлингов годового дохода по завещанию тетки.

— А у Иды?

— У Иды сто пятьдесят фунтов стерлингов.

— Я думаю, что я могу прекрасно жить на пятьдесят фунтов стерлингов в год, папа. Я трачу на себя немного, и если бы у меня была швейная машина, я могла бы сама шить себе платья.

— Конечно, милая.

— В таком случае у меня останется двести фунтов стерлингов в год, без которых я могу обойтись.

— Да, если бы это было необходимо.

— Но это на самом деле необходимо. О, добрый, милый папа, помогите мне в этом деле, потому что я о нем только и думаю! Гарольду до зарезу нужны деньги, и так вышло не по его вине… — и с женским тактом и красноречием она рассказала отцу всю эту историю. — Поставьте себя на мое место, папа. Что значат для меня деньги? Я никогда не думала о них с начала до конца года. А теперь я понимаю, как они драгоценны. Я прежде не понимала, что они могут иметь такую цену. Видите ли, что я могу сделать с ними. Они помогут мне спасти его. Они понадобятся мне завтра утром. О, пожалуйста, дайте мне совет, что мне делать и как мне достать денег?

Слыша, с каким жаром она это говорит, доктор улыбнулся.

— Тебе хочется поскорее отделаться от денег, между тем как другим хочется поскорее нажить их, — сказал он. — Если бы дело шло о чем-нибудь другом, то я счел это опрометчивостью, но я доверяю твоему Гарольду и вижу, что с ним поступили мошенническим образом. Позволь мне самому заняться этим делом.

— Вы займетесь им, папа?

— Мужчины сумеют лучше устроить его. Твой капитал, Клара, равняется приблизительно пяти тысячам фунтов стерлингов, но он помещен под закладную, и ты не можешь взять его обратно.

— Ах, Боже мой!

— Но мы все-таки можем устроить это. Такая же сумма лежит у меня в банке. Я могу дать ее вперед Денверам, как будто бы от тебя, а потом ты можешь заплатить мне или же выплачивать на нее проценты, когда ты получишь свои деньги.

— О, это великолепно! Как это мило и любезно с вашей стороны!

— Но тут есть одно препятствие: я не думаю, чтобы ты уговорила Гарольда принять от тебя эти деньги.

Клара смутилась.

— Вы думаете, что это мне не удастся? — спросила она.

— Я уверен, что он их не возьмет.

— Так что же вы будете делать в таком случае? Как трудно устраивать эти денежные дела!

• Предыдущая
• 20/29
• Следующая