Бойся своих желаний (СИ) - Алая Аля - Страница 33

— Когда ты мне уже кавалера своего привезешь?

— Не скоро, — фыркаю и стаскиваю с себя мокрую куртку, — знаю я тебя, он после дня рядом с тобой сбежит от меня сверкая пятками.

— Значит, не мужик, — раздевшись, отец поворачивается ко мне. Смотрит тяжелым взглядом, — мать сказала, у тебя кто-то появился.

— Не для твоей полосы препятствий, — качаю я головой. Я сдуру своего первого парня с папой уже знакомила. Началось все с охоты на уток в пять утра. Потом они кололи дрова, боролись, вечером ходили в баню. Леша после дня с папой был ни жив ни мертв. И сбежал от меня, сказав что я слишком для него сложная. Угу.

— Не мужик, так и есть. Я тебя такому не отдам. Ищу нормального.

— Как скажешь, — сбегаю на кухню. Там долго обнимаюсь и болтаю с сестрами. Мелкого Вовку без конца держу на руках. Ему четыре месяца и он прикольный. Я бы тоже не отказалась от такого, но лет через пять, наверное.

Вся эта кутерьма с родственниками отвлекает меня от постоянных мыслей о Вадиме. Но ровно до того момента, как надо идти спать. Там на меня нападает зеленая тоска. И даже тайком запущенный в комнату Хатико не спасает. Он сворачивается клубочком рядом с моей кроватью и смотрит своим фирменным взглядом. Если он действительно похож на мой, как сказала мама, то я в полной заднице.

Суббота, наступившая вслед за пятницей, становится еще более напряженной. Ведь именно сегодня Вадим идет на своей треклятый прием.

Хати чувствует мое нервное настроение и не отстает ни на секунду. Уши жмет к голове, постоянно лижется. Мама с папой понимающе обнимают. При этом все время косятся на мелкого Вовку, висящего на мне. Это не может не напрягать. Они к внукам готовы, конечно. А вот я к детям точно нет. Меня пока и роль тети устраивает.

К вечеру отец топит баню. Сестры уговаривают меня на бутылочку вишневой наливки на веранде.

Рука то и дело тянется к телефону, пробы проверить, не звонил ли мне кто-нибудь. Но в истории звонков и сообщений пусто. Наливка внутри организма начинает бродить, подталкивая меня на звонок Вадиму.

Вместо этого я набираю идиотское, трусливое сообщение Леше:

«Не знаешь, как там мои котики?»

Глупо, конечно. Но я потом как-нибудь переведу тему на его босса. Мне-то всего и надо — узнать один он едет или с какой-нибудь очередной размалеванной шалавой. Если не один, то из дома родителей я прямиков в общагу направляюсь и дело с концом. Я себя в конце концов не на свалке нашла. У меня гордость есть! Вот! И наливка вишневая здесь ни при чем.

«Обо всех не расскажу, но один как раз передо мной»

И шлет мне фото Вадима в смокинге. Тот разговаривает по телефону на заднем сиденье и хмуро смотрит в камеру. Снята только половина сиденья, а вот пустует ли вторая непонятно. А даже если пустует, они за какой-нибудь шваброй вполне могут успеть заехать.

«Ушлепки в порядке. Мордастый сговорился с тощим хвостом и они содрали с вешалки твою шубу в гардеробе. Свили себе из нее гнездо. Мне кажется я где-то видел отодранный меховой рукав. Мордастый гоняет с ним по квартире»

Мой рот округляется от шока. Вадим явно забрал у Леши телефон или тот сам его отдал.

«Я ее только один раз в Минске одела»

«Надо было с собой брать вместо дешманского пуховика, а сейчас уже поздно. Хана твоей шубе»

— Ну и ладно, — буркаю себе под нос. Не сама же я за нее платила.

«Еще раз будешь не по делу написывать Алексею, уволю его»

— Черт, — бросаю телефон на стол. Вот и поговорила с Вадимом.

— Все в порядке? — Оля, мама Вовчика, который давно спит в своей кроватке, смотрит на меня с любопытством. Она хоть и замужняя уже, но авантюризм в ней остался. Уверена, как и раньше впишется со мной в любой движ.

— Пошли в баню, надо пару фоток сделать. С веником, — опрокидываю в себя рюмочки наливки и встаю. Младшая Маша остается на своем месте. Она, несмотря на возраст у нас самая серьезная и правильная. Скучная, короче.

— Красивый хоть? — интересуется Оля, запирая за нами дверь предбанника. Мама с папой уже попарились, так что нам можно не спешить.

— Вот, — оглядываясь, показываю присланное Лешей только что фото.

— Это что, из журнала фотка? — со скептицизмом смотрит на нее Оля. А потом на меня с жалостью.

— Вот и как я о нем папе скажу? Если даже ты нормально не воспринимаешь, — снимаю одежду и вешаю на крючок. Остаюсь в одном белье, но сейчас и его не будет, — давай, чтобы попа красивая. И чтобы волосы таинственно закрывали лицо. Ну я вся такая распаренная в листиках.

— Ты мужчина убить собралась? — сестра пьяненько смеется, — не боишься, что он сюда через час притащится?

— Приедет — с папой познакомлю, — отвечаю также пьяненько, — завтра на охоту с утра сгоняют. Хатико проветрят, а то у него лишний вес, мне кажется.

— Он просто пушистый, не придумывай, — Оля наводит запотевшую камеру телефона на меня и делает снимки, — вот это да. Не там я работаю.

— Спасибо, — из сотни фоток отбираю пять самых эффектных и шлю Вадиму. Пусть ему будет над чем подумать на своем приеме.

Сообщения загружаются, но так и висят непрочитанными. Это злит. Неужели он действительно нашел себе компанию поинтереснее.

Именно эта злость заставляет меня опрометчиво поднять трубку, когда звонит Гордей. По голосу он тоже немного нетрезв.

— Тебя сегодня нет, — цокает он, — а я так хотел поболтать. Что, расстались?

— Нет, — сажусь на кровати, поджимая под себя ноги. Да, звонок застал меня уже там. После бани мы с сестрами разбрелись по комнатам. Хатико опять расположился у меня.

— Настя, — Гордей растягивает мое имя, — знаешь, ты мне нравишься.

— Серьезно? — мне его пьяный треп откровенно неинтересен.

— Да, в тебе есть стержень. И какое-то особенное очарование, — он вздыхает, делая глоток чего-то, — вынужден констатировать, Вадим умеет выбирать себе женщин. Опять завидую ему.

— Ты пьян.

— Да, вижу твоего дружка и думаю как бы набить ему морду.

— Не надо, — в груди становится тесно.

— Не переживай. Это будет не первая наша драка, — тихий смех, — мне кажется, пятая. Мы так пар спускаем.

— Это ненормально, Гордей, — на автомате поглаживаю морду Хатико. Он успел забраться ко мне на постель и занять собой все свободное место. Теперь я зажата в углу.

— Да похер, он у меня самое дорогое отнял. И я не дам Вадиму об этом забыть и жить спокойно.

— Это не он убил твоего брата и Катю.

— Ты слишком наивна, Настюша. А я знаю его полжизни. Мы же учились вместе. Все втроем.

— Не знала, — мой голос дрогнул.

— Вот… ты вообще ничего не знаешь. И Вадима тоже. Он умеет очаровать, заманить в свои сети как паук. Ты уже чувствуешь это? Что ты залипла и не можешь выбраться из его лап как маленькая беззащитная муха.

— Иди проспись, Гордей.

— Упрямая, ни хера не слушаешь. Он же сожрет тебя, дурочка.

— Пока, — отключаюсь и выключаю телефон. От интонаций Гордея пробирает до костей. Он одержимо Вадима ненавидит. Слеп от ненависти и этим пугает. А я не верю в то, что Вадим способен на убийство. Не верю!

Первым делом утром лезу в телефон. Вся вчерашняя храбрость, подогретая папиной фирменной вишневой наливкой, испарилась и затаив дыхание я открываю чат с Вадимом. Бесстыжие фотки на месте, просмотрены, после них несколько видеовызовов, которые я пропустила, потому что телефон выключила.

— Блин, Хати, — свешиваю ноги с кровати и мну ступнями собаку вместо коврика, — чего я такая бедовая и дурная у тебя, а? Вот что я этими фотками добиться хотела?

Телефон возвещает входящим сообщением от Вадима. В нем оплаченный билет в купе на скоростной поезд на сегодня в обед.

«Надо поговорить»

Сухо, неинформативно и непонятно. Что значит «Надо поговорить»? Фотки понравились, он соскучился? Фотки не понравились, мне следует спешно собрать свои манатки и умотать из его квартиры? Вчерашняя девочка оказалась красивее меня на фото, мне опять же следует умотать побыстрее, чтобы освободить для нее место?