Успеть сказать люблю (СИ) - Волкова Дарья - Страница 10

Тишина.

Костя: В ресторан?

И, наконец, ответ.

Аня: Давай у тебя дома какое-нибудь кино посмотрим.

Ну вот, совсем другое дело.

А пирожные Аня все-таки принесла. Эклеры. Пресс еще держит оборону, но такими темпами недолго. Да и ладно. Лето один раз в год бывает, можно и расслабиться.

Фильм для домашнего просмотра Константин выбирал тщательно. Романтическая комедия с уклоном в юмор и потуги на интеллектуальность. Номинация на «Оскар», между прочим. Анечке кино вроде бы понравилось.

Поэтому когда примерно на сороковой минуте к Косте начали приставать, он не сразу это понял. Он еще пытался минуты две — идиот идиотом — ловить ускользающий сюжет. Но происходящее на экране все более упорно уплывало от внимания, которое переключалось на то, как женские губы целовали его шею, а женская ладонь пробралась под футболку и наглаживала живот. Довольно низко, скажем откровенно. Это окончательно отвернуло Костино внимание от экрана к реальной жизни. Но прокомментировать происходящее он сообразил не сразу — сначала наслаждался. Но… Но голова еще пока соображала, поэтому голос Константин все-таки подал. Голос оказался уже неожиданно хриплым.

- Анют, тебе же… нельзя?..

Она не оторвалась от своего занятия — поцелуев в шею. А рука скользнула совсем вниз, к резинке штанов.

— Но тебе-то можно…

Ах, вот как мы заговорили… Вот как мы осмелели… слава тебе, боже, дождался.

Воспользовавшись тем, что Анечка прервалась ненадолго, чтобы отдышаться, стянул футболку, освобождая поле для маневра. И чуть-чуть сполз по сиденью дивана вперед.

— Тогда я весь в твоем распоряжении.

Он успел еще поймать взглядом ее улыбку, прежде чем Анечка принялась за него всерьез.

Уф-ф-ф-ф… А так и не скажешь, что все это с ним творит девушка, которая еще пару месяцев назад была в прямом смысле — девушкой. Штаны с Кости стащили уже через минуту. Трусы — через две. Еще через полминуты он забыл, что надо дышать. Зато вспомнил, как стонать.

Умело или неумело — уже не разобрать. Все, что важно — то, что губы у нее нежные и смелые. И не только губы.

Язык.

Охтычерт. Че-е-е-ерт…

Бедра уже двигались непроизвольно, навстречу женским губам, которые приняли в себя без заминки. Твердую мужскую плоть. Идеально. Словно одно для другого специально так сделано.

Кажется, вместе со стоном теперь с его губ слетало ее имя — он не понимал. Ничего не понимал, кроме одного — что остановиться он не сможет. И, похоже, она не захочет. Как, ну как же так получилось, что еще два месяца назад невинная девочка делает ему такой зашибенный минет? А далеко-не-невинная-в-данный-момент-девочка еще и руки присоединила. Тут Косте показалось, что он от острого, острейшего просто наслаждения из кожи вон выскочит — таким мгновенно обжигающим стало удовольствие. Острым и стремительно коллапсирующим. Но тут какая-то часть мозга все-таки дала о себе знать — не все наши оказались снизу.

У девочки первый оральный, набить ей полный рот спермы — не вариант, совсем. Нет, не для первого раза.

— А-а-аня-я-я… — вышло совсем хрипло и вообще чужим голосом. — Иди ко мне, девочка…

Послушная. Оторвалась от своего увлекательного занятия, поднялась к нему лицом. А он впился в этот, подаривший ему столько наслаждения, рот жадным поцелуем и в пару движений своей руки сделал коллапс окончательным. Его глухой рык срезонировал в ее губы, но сил хватило, не выпустил, так и продолжал прижимать девушку к себе правой рукой. Прижимал, дышал шумно и вытирал левую о футболку.

Сколько времени он приходил в себя и возвращался в реальный мир, Костя не понял. Но в какой-то момент это произошло. И он таки осознал все. И что ему сейчас дивно хорошо и безмятежно. И что спасибо Ане. И что она… она очень напряженная рядом с ним.

Мозг смог включиться. Не сразу, но все-таки смог.

— Что?.. — шепотом ей на ухо. — Что случилось?

Вопрос идиотический, если рассуждать отстраненно. У нас тут оральный секс и оргазм случились, знаете ли. Но Аня ответила иначе. Тихо, скованно.

— Ничего.

Но тело каменное под его рукой. От нее исходят мегаватты напряжения.

Что это напряжение носит сексуальный характер — Костя сообразил через пару минут. Тупица! На филологические изыски ресурсов мозга уже не хватило. Поэтому спросил прямо:

— Хочешь?

А у нее достало смелости только кивнуть. Но ему и этого хватило. Вернуть штаны в исходное положение и встать. И руку протянуть.

— Пойдем?

— Куда?

— Пойдем!

И ведь пошла.

Уже в ванной, раздевая Анечку, Костя шептал ей на ухо. Диалог у них получался несколько сюрреалистический и на сторонний взгляд бессмысленный.

— Какой день?

— Пятый.

— Уже ведь совсем нет?

— Почти да.

Все. К черту все!

Она не дала ему снять только трусики — сняла сама. И это было понятным. Ну а потом зато…

Своей джакузи Костя гордился. Не сэкономил в свое время, сделал все по уму. И не раз пользовался по прямому и косвенному назначению. Но так, как сегодня — никогда.

Он особенно остро и вдруг ощутил себя главным, опытным и вообще — режиссером.

— Руки — сюда.

Аня послушно положила руки на металлические поручни, вмонтированные в кафель. Ногами она стояла на дне ванной. На коленях.

— Умница… — это его шепот? Того, кто испытал минут десять назад мощнейший оргазм? Ну да, его, чей же еще?

Но ведь она и в самом деле умница. Вид обнаженной девушки, держащейся руками за поручни, стоящей на коленях — нет, даже не возбуждал. Он будил что-то внутри. Чему Костя не знал названия. Потому что никогда раньше не испытывал подобного чувства.

И поэтому просто молча прижался к ней сзади и двумя руками предъявил права.

На все.

На упругую пышную грудь с тугими затвердевшими горошинами сосков. На твердый, подрагивающий от напряжения живот. На застывшие в том же напряжении бедра. На оттопыренные в немой просьбе ягодицы. И, наконец, туда.

Куда его пустил беспрекословно. По праву первооткрывателя, хозяина, владельца. Где все гладкое, влажное и упругое. Где его прикосновений ждали, их просил, о них умоляли. И он дал ей все.

Хотел потомить, но не смог. Пальцы двигались в тесной влажности быстро, умело, нагло. Трогая так и там, как ей надо было. Костя точно знал, как ей надо — она кричала ему об этом каждым вздохом, стоном, вскриком. Ему оставалось только следовать этим указаниям.

Оргазм сделал ее совсем беспомощной и бессильной, поехали врозь по сколькому дну ванны колени. Костя подхватил ее уже двумя руками под грудью, прижал и ждал. Когда стихнут бьющие ее судороги. И она обмякнет в его руках. Но и после этого — не отпустить, нет-нет.

У него не далее как полчаса полученный минет. Но сейчас возбуждение такое, будто женщин не видел года два. И то и три. Чтобы он сейчас остановился — это надо молотком в лоб. Но молотка в его ванной нет, а значит…

Костя аккуратно вернул ее руки обратно на поручни.

— Вторая серия, Анюта.

Она всхлипнула, дрожь прошла волной по красивой рельефной спине.

— Сейчас же безопасно?.. — он шептал ей на ухо, уже прижимаясь пахом к ее ягодицам. Но какие-то крохи разума еще теплились в голове.

Она еще раз всхлипнула и дернула головой. Костя расценил это как «да». И двинул бедрами вперед, сопроводив свои действия эпичным по уместности:

— Я чистый, Анечка…

Она его, кажется, уже не слышала.

Это был какой-то феноменальный даже в Костиной богатой сексуальной жизни чувственный марафон. Аня его не слышала, потому что она уже была вся там, с ним, в нем, в процессе.

Ее красивая рельефная спина и крутые подтянутые бедра втянулись в древний танец. Тот, что танцуют на простынях, ну а они — в джакузи.

У него же, хоть и дивная красота перед взглядом — но постепенно темнеет в глазах. От того, что там все узко, и влажно, и горячо. И он это все чувствует остро, так остро, как никогда. Потому что — когда вы, Константин Семенович, были без защиты с дамой? Да никогда такого не было. А вот сейчас… Анька его тоже девственности лишила — в каком-то плане. И ни тени сомнений, сожалений, или чего-то еще. Все такое до помрачения сознания правильное — ее покорность и, одновременно, требовательность. Теснота и жар ее молодого сильного тела. И ее чистота. Какой-то сумасшедший коктейль, от которого ему сносит все рамки и вырывает все правила. Только изначальные ритмичные движения, только сжимать крепче ее талию, чтобы не смела отстраниться. И с упоением слушать ее нескромные, безоглядные стоны. И с восторгом почувствовать — успеть — что у нее второй. И следом — твой второй. И тут уже в глазах темнеет окончательно, и вслепую как-то привалиться к холодному мокрому кафель и потянуть ее за собой.