Позволь чуду случиться (СИ) - Агатова Анна - Страница 6

Лошадь с со строгим взглядом — трудно не поразиться.

Пройдя через всё помещение, мы оказались у противоположной стены, сбоку от стойки, одновременно с не-барменом. Прямо перед нами была ещё одна дверь, почти такая же стилизованная, как и входная, — плохо обработанные доски, серые от старости, даже на вид занозистые.

Не-бармен сказал ещё что-то, и мой спутник озабоченно нахмурил брови, глянул на меня укоризненно и даже, пожалуй, раздражённо и полез в сумку, висевшую на поясе.

Заплатить нужно?

Точно. Жажа выудил наконец из сумки округлые видимо монетки. Только странные, с дырочкой посередине. Пересчитал их и кинул на меня ещё один недовольный взгляд. Я только бровями пошевелила под своим глубоко надвинутым капюшоном — мол, не вижу я твоих гримас.

Жажа скривился ещё горше и протянул всю небольшую горсточку дырявых кружочков бармену, что уже подставил ладонь одной руки, чтобы принять деньги. Другой он держался за ручку двери, готовый её распахнуть.

В какой, интересно, стране в ходу вот такие монетки с дырочкой? Уж точно не в Абхазии.

В Турции? Да нет, это вообще нонсенс. А как мы Кусимира доставать будем?

Но и эту мысль мне не дали додумать. Вернее, не дали додуматься до того, что стоит быть осторожной рядом с двумя незнакомыми иностранцами на их родной территории. Дверь, рядом с которой мы стояли, открылась во внутренний дворик.

Вернее, я думала, что откроется во внутренний дворик.

А увидела я тёмную мглу с проблесками тонкой радужной плёнки, как на мыльном пузыре. Я с испугом глянула на Жажу и только хотела возмутиться обманом и закричать, что без Кусимира не сделаю и шагу, как тот, заметив это моё движение, смазанное капюшоном, схватил за руку и одним рывком протащил через дверь.

И мы оказались в городе. В таком старинном, похожем на прибалтийские города, только грязнее и неказистее.

Остальной путь был каким-то смазанным. Мы снова бежали, шли, опять бежали. То по улицам города, то через какие-то исторические фестивальные помещения. Была ещё дверь. Может, и не одна. Может.

Потому что я просто отключилась, а когда включилась, уже сидела в полутёмном помещении на широкой лавке, опершись спиной на стену. Передо мной стояла кружка, и я обнимала её двумя руками. С другой стороны стола слабо выплывал из темноты образ моего нового знакомца Жажи. Рядом с ним сидел ребёнок.

Оба пили из таких же кружек, как и та, что была у меня в руках. Оба одинаково тяжело рассматривали меня.

Поймав мой взгляд, человек с лошадиным лицом что-то сказал и ткнул пальцем в сторону моей кружки. Я заторможено глянула на неё. Внутри была жидкость. В полутьме не понять прозрачная или нет. Пальцы ощущали тепло. Кружка горячая?

Жажа нахмурился, приподнял свою кружку, покачал её и демонстративно отпил.

— Надо выпить? — спросила на всякий случай. — А что это?

Поднесла к носу, понюхала. Пахнет травами. Незнакомыми. Но запах приятный.

Жажа что-то буркнул и, перегнувшись через стол, снова подтолкнул кружку за донышко к моему лицу.

Я хлебнула. Травяной чай. Тёплый. Согревающий.

Ледяной молнией пронзила мысль: «Кусимир!», я дёрнулась, вспомнила, что оказалась в незнакомом месте, в чужой стране, что потеряла кота, что мне надо домой!…

Судорожно стала оглядываться, ощупывать себя в поисках рюкзака. Надо позвонить! Надо было сразу позвонить! Плевать, что роуминг сожрёт мои небольшие копейки. Может, мама смогла бы… Нет, маме нет смысла звонить. Лучше папе. Он сможет! Надо звонить папе, пусть свяжется с консульством.

Рюкзак всё так же болтался на животе. Запустила в боковой карман руку. Телефон был цел, от нажатия кнопки экран засветился, и я, едва сдерживая слёзы радости, ткнула в кружок с телефонной трубкой.

Только напрасно — сети не было.

— Окс эст? — спросил Жажа и двинул острым подбородком в сторону моего телефона. Мальчишка прищурился молча и стал рассматривать ещё пристальнее, словно был живым воплощением томографа.

— Почему у вас нет сети? — я огляделась по сторонам.

В помещении, где мы сидели, было темновато. И я только сейчас обратила внимание, что единственный источник света — странный светильник — стоял на столе, чуть в сторонке. Это было что-то среднее между фонарём и керосиновой лампой. Я таких не видела раньше.

И шнура от него не было.

— Электричество отключили? — спросила, озираясь снова. — И часто у вас такое бывает?

Жажа молча смотрел на меня.

— Окс дест оваф? — уточнил он, показав снова на телефон.

Смысла гавканья я не разобрала, но жест был понятен.

— У вас нет телефонов? — я дала ему гаджет, и по тому, как он недоумённо и заинтересованно вертел его в руках, поняла — нет, нет у них телефонов, а этот — первый, который ему довелось увидеть в своей жизни.

Господи, где же я?

Привстала и забрала телефон — ещё испортит. Потыкала в бессмысленной попытке найти то, чего здесь, кажется, не было, — сети. Не понимаю. Дикие места, дикие люди, сети нет, грязные городки под старину, керосинка вместо нормального освещения.

Полистала галерею, открыла фотки Кусимира и сами собой потекли слёзы. Я подняла мокрые глаза на Жажу и мальчишку.

— И где мой Куся? Где он? Ты мне обещал, что там, за дверью, мы решим этот вопрос. И что? Мне домой нужно! Понимаете? Мне нужно домой! А я не только не стала ближе к дому, я ещё и кота потеряла!

И кота потеряла, и будущее. И неизвестно, что ещё. Мне же на собеседование в понедельник, я же договорилась! А тут такое…

Мне повезло с вакансией. Её Лариса увидела, мне рассказала, поддержала и подсказала. А ещё помогла резюме сделать и ещё потом, когда мне позвонили и пригласили на собеседование, не позволила отказаться.

Я так волновалась, настолько накрутила себя, что надумала бросить всё, не пойти, придумать любую причину и не пойти — настолько тяжело было примерять к себе ситуацию отказа. Мысли вертелись только вокруг этого, и я выискала кучу причин, почему отказала бы такому кандидату, как я, и настолько на этом зациклилась, что просто перестала трезво мыслить.

Но тётушка растормошила, не дала закрыться, как обычно бывало со мной в трудных ситуациях. «Ты же не корову покупаешь. Какие твои потери? Может, ещё сама захочешь отказаться! Да и просто позволь себе. Позволь пойти и позволь отказаться, если что-то не понравится. Представь, будто ты не на собеседование идёшь, а просто поговорить "за жизнь". А если ещё и возьмут на работу, будет тебе приятный бонус», — со смехом сказала и обняла меня. И дрожа от страха всё же решилась. А теперь?

Я вздохнула судорожно, как в детстве после окончания страшной сказки, и тоже обняла Ларису. Мне, наконец, хорошо стало, легко. И не только потому, что она решила мои сомнения. Я почувствовала, что не одна, что кому-то нужна, что могу рассчитывать на чью-то поддержку.

Потому что с мамой мои разговоры по телефону были похожи на беседу с кассиром банка:

— Здрасьте, мне вот тут оплатить.

— Здрасьте. Карточка или наличка? Не забудьте ваш чек.

С отцом, конечно, всё было по-другому. Я ему, конечно, похвасталась: меня пригласили на собеседование и как только получу диплом, могут взять на работу. Он, конечно, радостно улыбался, всё переспрашивал: «Да ты что?! Правда позвонили? Сами? Ну ты, Зай, молодчага!».

Но дети, как всегда, шумели, и я так и не смогла рассказать ему как волнуюсь, как боюсь, как переживаю.

Как соскучилась за ним.

Как хочу снова увидеть.

И не с экрана компьютера, а вживую. Как хочу обнять, рассказать, как мне одиноко и страшно, как мне не хватает его.

Но я улыбалась и давила слёзы, молча слушала, как мой младший сводный брат лопочет у отца на руках, дёргая его за ухо, как старший кричит где-то там, за границами видимости, заглушая наш разговор. Улыбалась девочке, падчерице отца, что стояла у него за спиной, собственнически положив руку на его плечо и всем видом показывая: «Это теперь мой папа, а не твой! Поняла?». Улыбалась и папиной жене, которая, заглянув в камеру, сказала: