Я тебя ждал (СИ) - Дюжева Маргарита - Страница 45

– Ненависть, – срезает еще одну прядь, бросает ее на пол, и та становится второй цепью.

– Ваш огонь, – третья прядь, на лету превращаясь в цепь, обвивается вокруг девичьей талии.

– Посидишь на цепи, подумаешь о своем поведении, правда переродиться теперь будет не так просто, но ты хитрая, что-нибудь придумаешь, – утешающе произнесла она, потрепав ее по сырой от слез щеке, а потом переключила внимание на Фэйда. – А ты… попробуй ее найти, попробуй снять цепи. Только она не вспомнит, а ты не сможешь ей рассказать.

По его плечу вниз стекает темный рисунок, въедаясь в кожу. Снова мелодичный смех и дьявольское предвкушение в глазах цвета янтаря:

– Х-м-м, с удовольствием на это посмотрю.

– Шайя!

– Довольно, – резко повела плечом, – я и так была слишком добра к вам. Первый и последний раз. А сейчас, мальчики и девочки, время платить по счетам.

Все вокруг начинает меняться: зал пропадает, сменяясь уже знакомыми пыльными подземельем, закутком без окон, без единого луча солнца.

– Добро пожаловать в твой новый дом, – в голосе жуткая насмешка, – устраивайся поудобнее, ты здесь надолго.

Шайрани, довольная своей работой, уходит, не оборачиваясь. Фэйда с силой выкидывает из помещения, а закованная в цепи девушка, оставшись одна в темных катакомбах, истошно кричит, пытаясь освободиться.

Нас тоже будто затягивает в воронку, и уносит прочь. Коридоры удаляются, сужаясь до серой точки, а в ушах по-прежнему стоит дикий отчаянный крик.

***

Я снова в метрополитене. В этот раз тут полно людей. Все торопятся, бегут по своим делам, разговаривают. Испуганно смотрю по сторонам, не понимая, как тут оказалась, где Фэйд, что вообще происходит. Пугаюсь, до неимоверности, но чувствую, как на плечо ложится теплая нежная ладонь.

Обернувшись, вижу маму, она приседает рядом со мной на корточки, заглядывая в глаза:

– Диана, не отходи от меня ни на шаг. Тут запросто можно потеряться. Хорошо?

Киваю, сжимая ее руку, и мы идем к эскалатору. Все почти так же, как и в моем бреду, но и не так. Нет запустения, тупиков, жуткого холода. Нет ощущения заброшенности.

Проходим мимо высокого зеркала, украшающего одну из колонн, и я замираю, не веря своим глазам.

Из зеркала на меня смотрит девочка в клетчатой юбке, синем пиджачке, с двумя тоненькими косичками. Та самая, из сна.

Это же я была! Маленькая! Просто не узнала саму себя в детстве.

Я помню эту поездку. Аринка тогда заболела и осталась с бабушкой, а мы с мамой ездили в Москву на выставку. Именно с того детского приключения и началось мое стремление уехать в большой город. Черт! Я все это забыла, как ненужные элементы прошлого.

Мы начинаем подниматься. Всматриваюсь, с облегчением подмечая конец движущейся ленты, а потом замираю, когда вижу спускающегося по встречной линии мужчину. Он смотрит на меня, так что волосы дыбом встают. В его глазах туманная бездна.

Фэйд. В чужом обличье, но я знаю, что это он. И он тоже меня узнал, смотрит, не отрываясь, пока не проезжаем мимо друг друга…

Опять провал, и меня выталкивает в реальность недалеко от своего дома. Я все еще маленькая. Иду домой, реву, потому что невыносимо тяжело. На мне рюкзак, который, кажется, весит целую тонну, пакет со сменкой, пакет с физкультурной формой, неудобная куртка, тяжелые хлябающие сапоги, шапка, съехавшая набекрень, а еще холщевый, громоздкий мешок, чуть ли не с меня размером.

И я пру все это, помирая от жалости к себе, бедной и несчастной, думаю о том, что впереди тьма уроков, что в школе противные мальчишки опять будут дразнить, и ощущаю себя полнейшей неудачницей.

Кое-как затаскиваю все это добро в прихожую, раздеваюсь, разуваюсь и торопливо развязываю мешок, чтобы вытащить из него старую картину, которую нашла на свалке. Просто шла мимо контейнеров, увидела ее и не смогла удержаться, словно силой какой-то притянуло к этому "шедевру". Река, утро, туман – ничего особенного, но меня за душу взяло.

Домашние встретили мою находку весьма скептично. Сестра, сморщив нос, сказала "фу, что за мазня!", а потом весь вечер дразнила меня "Ди, Королева помоек". Родители, которые тогда еще были вместе, попытались меня образумить и убедить, что такое добро нам не нужно. Да, куда там! Маленькая Диана была на редкость упрямой девочкой.

В результате картину оставили, почистили, привели в божеский вид и повесили на втором этаже, а я как блаженная рассматривала ее, и мне казалось, что туман живой…

Просыпаюсь в мягкой постели, не раскрывая глаз, сладко потягиваюсь, и переворачиваюсь с боку на бок. Хорошо так внутри, спокойно.

Даже странно. Отвыкла я от спокойствия.

Подозрительно приоткрываю один глаз и осматриваюсь по сторонам. Светлая комната, хочется сказать, что не знакомая, но это не так. Каждая деталь, на которую натыкается взгляд, кажется своей, родной, и вместе с тем ускользает, когда пытаюсь вспомнить.

Ничего не понимая, встаю к кровати и прохожусь по комнате. Аккуратно прикасаюсь к вещам, что лежат на столе: письменные принадлежности, какие-то книги. Каждый предмет – уколом в сердце.

Подхожу к светлым шторам, за которым угадывается силуэт окна, и распахиваю их, а там…

Там большая терраса, выходящая прямо на берег реки, той самой над которой клубится прохладный туман.

Раздвинув створки, выхожу на улицу, вдыхая свежий воздух, с непонятным восторгом окунаясь в прекрасную тишину. Подойдя к перилам, сжимаю их ладонями. И снова укол в сердце, когда чувствую такую привычную, прохладную гладкость белого камня.

Не знаю, сколько времени проходит, прежде чем понимаю, что не одна. Не оборачиваюсь, и так прекрасно зная, кто стоит за спиной, просто спрашиваю:

– То самое место, что было на картине?

Секундная задержка, а потом спокойное:

– Да.

Киваю, продолжая рассматривать водную гладь, кувшинки, покачивающиеся на легких волнах, куст ракиты на другом берегу.

Фэйд встает рядом, и тоже смотрит на воду.

– Я странно себя чувствую, все будто родное и одновременно чужое, обрывки всплывают в голове непонятные.

– Это твои воспоминания.

– Я ничего в них не понимаю, запуталась.

– Разберешься. Все вернется, нужно просто время.

– Ты полностью материализовался? – пройдясь взглядом по фигуре не нашла никаких туманных клубов, марева. Ничего. Просто мужская фигура.

– Да.

– Это значит, что я тебя типа полюбила? – не могу сдержать иронии.

– Тебе виднее, – жмет плечами, не глядя в мою сторону. Рассматриваю его украдкой, а сердце в груди бухает как сумасшедшее. Ненавижу! За все что делал, за то, как пугал, за все. И в то же время щемит в груди, так что дышать трудно.

– Не люблю, ни капли, – пытаюсь сказать насмешливо, но на середине фразы голос ломается.

– Тогда можешь идти. Я тебя не держу, – произносит это так спокойно, что теряюсь. Смотрю на него, глупо хлопаю глазами, и ловлю себя на мысли, что хочется закатить скандал. Самый настоящий, со словами "ты меня не ценишь!", битьем посуды и хлопаньем дверей, а вот желания уходить вроде, как и нет. Во мне что-то меняется, перестраивается, и я не знаю, хорошо это или плохо.

Дальше мы с ним просто стоим, опираясь на перила, смотрим в даль, молчим, но, то и дело вспышками появляются новые воспоминания, в которых путаюсь, теряюсь. Они странные, непонятные, но их объединяет одно: в них всех есть Фэйд. От этого не по себе и с каждой минутой в голове рождается все больше вопросов. Мнусь, закусывая губы, пыхчу, бросая в его сторону мимолетные взгляды.

– Спрашивай, давай уже, – усмехается, покачав головой.

– Мы с тобой раньше были знакомы, да? В прошлой жизни? – тараторю, и тут же смущаюсь, получая в ответ взгляд исподлобья, типа "и кто это у нас такой тут умный стоит?".

– Можно сказать и так.