Тмутараканский лекарь (СИ) - Роговой Алексей - Страница 23

Матвеев вышел от Бике, не веря до конца в то, что им вскоре действительно предстоит бежать из Шарукани, и что, по сути, побег ему предложила сама ханская дочь. Дай Бог, их планам сбыться, и скоро он снова обретет свободу. Однако, этим же он подпишет себе смертный приговор в случае, если их поймают. Хотя глупо отказываться от такой возможности… Эх, была — не была…

Настроение Сергея резко улучшилось, и он шел по Шарукани, напевая про себя какой-то веселый мотив. Последнее время он возвращался на свое койко-место уже затемно, а теперь Бике сама отправила его пораньше, и Матвеев поневоле залюбовался половецким становищем, окрашенным в необычные краски лучами заходящего солнца. Все хижины, юрты и глинобитные домики приобрели красноватый оттенок, как будто бы их освещал отблеск от костра. И это действительно было красиво.

Сергея охватила какая-то эйфория. Проходя мимо мастерских, ему показалось, что даже у каменных статуй было некоторое подобие одобряющей улыбки на застывших в безвременье губах, и он счел это хорошим знаком. А в кузнице яростно бил молотом по железу коренастый бородатый кузнец, до того похожий на гнома Гимли из «Властелина колец», что Сергей застыл, изумленно вглядываясь в его лицо.

— Ну, чего уставился? — угрюмо спросил его кузнец.

— Я… это… Леголасу привет передавай, — ошалело сказал Матвеев и быстро пошел прочь, не слушая ворчания кузнеца вдогонку.

В сумерках Сергей добрался до того места, где всего каких-то две недели тому назад Никола закопал припасы в дорогу. Сколько времени прошло с тех пор? И где сейчас его верный друг? Матвеев осмотрел припасы и с удовлетворением отметил, что Никола действительно все качественно запаковал: сухари и вяленое мясо вполне были еще хороши. Теперь они могли пригодиться и нынешним беглецам.

К сожалению Сергея, частью припасов пришлось поделиться с Булой и Куркутэ, которые частенько дожидались Матвеева, даже несмотря на его поздние возвращения, и лезли со своими расспросами. Естественно, он им ничего не рассказывал о своих отношениях с Бике, а в-основном «заливал» про свою службу у шамана, перемежая факты с вымыслом. Вот и теперь мешочек с продуктами не скрылся от жадных взглядов его соседей. Пришлось выдумать, что шаман наградил Серегу едой за хорошую работу. За молчание Куркутэ и Була были угощены парой сухарей и несколькими небольшими кусочками вяленой конины.

Наконец наговорившись с ними, Сергей положил холщевый мешок с припасами под голову и стал ждать с нетерпением завтрашнего судьбоносного утра…

Следующий день тянулся дольше обычного, и Серёга все никак не мог дождаться наступления вечера. Где-то в полдень в юрту Гиргеня заглянул молодой половецкий воин. Поговорив с шаманом, он сделал знак рукой Матвееву, чтобы тот вышел из юрты.

— Приветствую тебя, Сергий. Мое имя Кытан. Меня послала к тебе Бике-хатун. Ты готов отправиться с нами в поход?

— Всегда готов. Сейчас выдвигаемся или как?

— Немного придется подождать. Вот видишь, как раз наша госпожа со своей служанкой отправились на прогулку. Через часок за ними отправимся и мы. Пока что иди к своей веже и жди моего сигнала. Когда услышишь крики, хватай свои вещи и беги к крайней юрте нашей орды. Там мы с тобой и встретимся.

В этот момент на небольшом расстоянии от них по узенькой улочке Шарукани на лошадях проследовали Бике и Гульнара в сопровождении вооруженного воина. Увидев Сергея и Кытана, ханская дочь улыбнулась и кивнула им. По обоим бокам лошади воина висело по мешку. По официальной версии, озвученной Бике стражникам, в них были вещи для прогулки возле реки, которую она хотела устроить вместе со служанкой. Естественно, никто не рискнул досматривать дочь хана Тарха. Один из стражников, правда, попытался в шутку предупредить хатун, напоминая о недавних событиях, чтобы она к воде близко не подходила и была предельно осторожна с незнакомыми лодками, но Бике метнула на него такой гневный взгляд, что шутник быстро заткнулся. Больше Бике с ее свитой никто не задерживал, и она скрылась из глаз Сергея. Подмигнув ему, ушел и Кытан.

Матвеев продолжал работать, жалея, что у него не осталось «Командирских» часов и мысленно отмеряя время. А старик, как нарочно, все нагружал его работой и не давал сосредоточиться. Поэтому, когда спустя немного времени где-то на краю лагеря раздались крики, Сергей сразу не придал им особого значения. Но потом крики стали усиливаться и приближаться. Уже отчетливо различалось грозное слово «пожар». В ту сторону, где располагались юрты хана Осалука, побежали половцы, держащие в руках наполненные водой ведра и бурдюки.

— Что случилось? — спросил у пробегающего кочевника Сергей.

— Пожар! Горят загоны для скота хана Осалука. Хватай ведро и помогай нам поскорее его потушить, пока огонь не перекинулся на соседние юрты, — сказал запыхавшийся половец и побежал бороться со стихией.

Тут до Сереги дошло, что это и был знак, о котором говорил Кытан. Он бодро схватил сумку с припасами и пустое ведро для маскировки и побежал к условленному месту. За время, проведенное в Шарукани, Матвеев уже успел как следует изучить половецкий городок и поэтому для него не составило большого труда быстро оказаться возле той юрты, где его уже ждал Кытан с двумя оседланными конями.

— Садись в седло, русич. Умеешь скакать галопом? — весело спросил его половец.

— А разве у меня есть выбор? — вопросом на вопрос ответил Сергей и, поднапрягшись, залез на коня. Конь косился на незнакомого седока, фыркал и подергивал своей большой головой. — Послушай, Кытан, а он меня не сбросит с седла? — с опаской спросил Серега.

— Это как Тенгри-хану будет угодно, — засмеялся половец. — Не бойся, это мой конь. Я буду ехать рядом, так что ничего страшного не случится. Ладно, хватит разговоров, нам больше нельзя здесь задерживаться. Пришла пора отсюда убираться.

И они поскакали в сторону того самого леса, где почти месяц назад Любомир наконец-то обрел свою свободу. Сергей изо всех сил старался удержаться на лошади, и пока ему это удавалось. Матвеев только один раз обернулся посмотреть на Шарукань и увидел вдалеке языки пламени, разбегающихся во все стороны животных и суетящихся половцев, пытающихся одновременно поймать бегущих лошадей и потушить пожар. В этой суете их побег остался пока незамеченным, за ними никто не отправился в погоню. Это радовало Сергея и вселяло в него надежду на успех этой авантюры. Он поделился увиденным с Кытаном, и тот тоже приободрился и даже улыбнулся. Попутный ветер дул им в спины, как будто подгоняя беглецов, и доносил до них запах гари из Шарукани. Но Сереге все равно легко дышалось воздухом свободы.

«Мы улетаем на крыльях ветра, прям как в песне половецких невольниц, — пришло в голову Матвееву, — Слава Богу, что я уже не невольник! Интересно, как долго продлится теперь моя свобода, и куда ехать дальше будем? О, вот, наверное, и наши спутники уже видны».

На опушке леса Сергея и Кытана действительно встречали ожидавшие их Бике, Гульнара и Ильдей. Бике теперь была одета в дорожный старый кафтан, и похожа на обычную половчанку. Ханскую дочь выдавали в ней только серебряные серьги с подвесками в виде шипов, которые она отказалась снимать, да что-то неуловимое во взгляде, не присущее простой степной женщине.

— Все получилось, моя госпожа, — доложил подъехавший Кытан. — Им теперь долго будет не до нас. Но конечно, когда за нами отправят погоню, то пощады ждать не придется…

— Так а нам и не нужна их пощада! Отныне мы все свободные люди, — радостно сказала Бике. — Но не будем задерживаться здесь… Скорее поедем навстречу новой жизни!

И спустя пару минут пятеро всадников исчезли из виду в густом лесу.

Беглецам пришлось ехать верхом до самых сумерек. Эта поездка с непривычки очень тяжко далась Сергею. Поэтому, когда они остановились на ночлег, он с огромным облегчением слез с лошади и зашагал на негнущихся ногах к костру, который уже разжигал Ильдей.