Ученик шиноби 7. Нырок (СИ) - Романович Роман - Страница 52

— Но речь не о том, что ты со временем привыкаешь к своему оружию?

— Нет. Не только об этом. Меч с именем будет всегда сильнее обычной железки.

— А если я дрын возьму и им драться буду, он обретет имя?

— А если я тебя сейчас пну? — глянул Люций враждебно.

Я замолчал и не стал дальше провоцировать. Не в моих интересах это сейчас. Полезные же вещи рассказывает.

— В общем, — убедившись, что я не собираюсь больше глупых вопросов задавать, — запомни то, что меч может обрести имя.

А цепь? Я ведь про дрын не просто так спрашивал. Но, кажется, для Люция только мечи существуют.

— Третье, что ты должен понять, — у воинов есть жажда убийства. Здесь можно долго спорить, но моя позиция, у мечников она куда сильнее и выраженнее, чем у всех остальных. Потому что, когда бьешь кулаком, не стремишься убить. А когда наносишь удар мечом, знаешь, что за ним последует смерть врага.

Действительно, здесь есть с чем поспорить. И кулаком ударить можно так, что отправишь на тот свет.

— Посмотри на форму меча, — Люций выставил оружие перед собой и покрутил его. — Оно олицетворяет стремление. В бою — стремление убить. Эти три составляющие — энергия, сила меча и жажда убийства, сплавленные вместе, создают то, что я называю яростью. Ты почувствовал именно это. В тебе пробудились древние инстинкты. Страх перед оружием. Твоя воля, которую ты, безусловно, считал закаленной, сломалась.

Тут я бы тоже поспорил. Сломленная воля и тактическое отступление, разные вещи.

Что-то такое Люций по моему лицу уловил. Сомнения. И снова направил оружие. На этот раз его ярость была куда сильнее. Не плавно давила, а широким потоком накатила и... Я продержался секунды три, после чего рухнул на колено. Ярость ушла.

— Это одна десятая моей силы, — предупредил он. — Сейчас двух десятых хватит, чтобы ты отключился. — Пяти десятых, или половины, чтобы умер.

— А с цепью так можно? — всё же спросил я, поднимаясь.

Атака меня впечатлила, но не то чтобы прям сильно. Разве мало способностей я видел на своём пути? Подумаешь, очередная разновидность телекинеза с примесью мутной философии. Меч я от этого больше любить не начну.

— Нет, — уверенно ответил Люций, что мне показалось сомнительным.

— Это объективный факт или следствие любви к мечам?

— Ты можешь попробовать и с цепью, — уголками губ обозначил он улыбку. — Но это не отменяет необходимости освоить меч.

— Да не моё это, — раздраженно ответил я.

— Твоё право так думать. Но тут как со знаками. Тот, кто владеет ими, получает серьезное преимущество. Которое, зачастую, просто нечем перекрыть.

Аргумент был железобетонный на самом деле. Да и чтобы сдать экзамен на круг, мне требовалось научиться пропускать энергию через меч или любое другое оружие. Цепь в этом смысле и правда не очень подходила. Импульс быстро терялся через звенья.

— Нападай, — сказал Люций, — или нападать буду я. Заодно потренируем твою сопротивляемость ярости.

Что ж, в этом есть смысл.

Меч я не любил, это да. Но ещё больше я не любил быть слабым, и если мне предлагают возможность хотя бы на каплю стать сильнее, то надо пользоваться.

Так дальше и пошло. Мария и Люций тренировали меня поочередно. Когда я тратил всю энергию, начинались тренировки на мечах. Когда уставал физически — снова отработка знаков. Странные эти три дня были. Не могу сказать, что серьезно уставал. Не так, чтобы на месте без сил валиться. Но и не так, чтобы потом радостно скакать.

Отставали от меня под вечер. Где-то часов в семь по местному времени. Общий завтрак был в восемь утра, в башне Паоля. В девять мы добирались до арены и начинали новый марафон. Вечером же я был предоставлен сам себе. Люций, вот же добрая душа, снабдил меня местными деньгами и сказал, что могу делать, что хочу, главное, не сдохнуть, а там разберемся.

У меня закралось подозрение, что спроваживал он меня не от душевных щедрот, а чтобы я им с Марией не мешал. Что странно, потому что им выделили отдельную комнату. Но хоть убейте, впечатление у меня именно такое сложилось.

На месте сидеть я не стал. Ничто человеческое мне не чуждо. А общество одних лишь Вологодских да ящера, с которым я столько времени провёл, — это пусть и не превратило меня в дикаря, как в прошлый раз, но всё равно... Неожиданно для себя я почувствовал голод по общению с кем-то другим. Быстро столкнувшись с тем, что никого не знаю в городе клайдов. Только вот проблемой это не стало.

Первым делом нашёл цирюльника, который привёл мои отросшие патлы в порядок. Под ноль стричься не стал, кое-что оставил. Даже чуть приличнее стал выглядеть. Пока стригли, во всех деталях своё лицо успел рассмотреть. Как будто другой человек. Смотрю — и непривычно.

Над взглядом, мимикой и улыбкой отдельно придётся поработать. Если хочет располагать людей к себе, а не отпугивать и заставлять тянуться к оружию.

Не то чтобы меня это сильно волновало… Точнее, совсем не волновало. К делу я подходил утилитарно. Раз собрался прогуляться по городу и найти приключений «без крови», то и выглядеть надо соответствующе.

Как закончил у цирюльника, отправился шляться, куда чуйка на приключения заведет. Нашёл какой-то бар, зашёл, заказал себе выпить. Весь мой энтузиазм как-то быстро улетучился. Пить алкоголь у меня не было привычки. Одному сидеть не хотелось. Ещё и внимание это. Его было слишком много в мою сторону. Поэтому идея прогуляться перестала казаться настолько уж хорошей. Видимо, то, что я с Вологодскими, накладывало свой отпечаток. Поглядывали на меня что клайды, что другие ныряльщики. Но никто не лез. Вот вообще никто. То ли люди здесь добрые, то ли репутация у этой парочки реально страшная.

В общем, сижу я такой за барной стойкой, накатываю какую-то выпивку, думаю о судьбе бренной, и тут ко мне девки подкатывают. Ну, или не девки, а... Клайдихи? Тьфу, звучит-то как глупо. Серолюдки короче. Ничего такие. Молодые. Мелкие, в смысле низкие, мне по плечо, не совсем привычно, но и я, знаете ли, как-то позабыл о высоких запросах после вынужденной жизни аскета. Ни жизнь в крепости, ни испытания, ничего из этого не способствовало удовлетворению фантазий молодого организма.

Ну да чего это я. Подвалили они стайкой, в количестве трех штук. И давай меня вопросами закидывать да трогать в разных местах. Я немного даже растерялся. Нет, убить их не захотелось. Эти позывы я как-то взял под контроль. Сразу по глазам понял, чего они хотят. Во-первых, им интересно. Во-вторых, они не прочь выпить за мой счёт. В-третьих, ну да, если окажусь достаточно обходительным, то и ночь хорошо провести тоже не откажутся.

Собственно, так и вышло. Выпивкой я угостил всех троих. Язык как-то сам веселые истории выдавал. И вот, что странно. Почему-то клайды, видя Вологодских, откровенно боялись их, охваченные чуть ли не священным ужасом. Но это не мешало девкам спрашивать о них. И вздыхать, когда я рассказывал, какие они жуткие и страшные, каким истязаниям меня подвергают. Конечно, я ни одного секрета не выдал. Много чуши наплел. Во мне словно режим Шупы включился. Видимо, какой-то скрытый потенциал активизировался. Который отвечал за... кхм... сексуальное любопытство.

Ещё подраться пришлось, когда какая-то пьянь на меня в конце вечера наехала. Но это так, лишь добавило остроты происходящему. Ушёл я в итоге с одной серолюдкой. Которая, совсем не стесняясь, и показала мне гостиницу, и сама чуть ли в койку не затащила. Настолько активные девушки мне ещё не попадались. Я бы даже сказал, слишком активные.

В прошлый раз я это на своей шкуре не проверял, да и другие парни вроде не отличились, но про кое-какие моменты, которые передаются исключительно между мужчинами, знал. Что гостиницу девушка выбрала не случайную, и что она получит долю с того, что я оплатил. Там и оплата за номер, и вино местное, и фрукты. Также считалось хорошим тоном, если не хочешь прослыть жадным и поставить крест на всех будущих связях, оставить какой-то подарок. В идеале местные кристаллы. Они тут и как валюта используются. Люций мне дал парочку. Я не понял зачем, но, кажется, он учёл этот момент. Так что я девчонке утром кристалл оставил и, до того как она проснулась, быстренько свалил. Тоже часть местного «этикета». Если хочешь постоянную подругу — оставайся. Если на одну ночь — уходи. Так мне ещё и не хотелось опоздать. А то с Грозы станется мне всё послевкусие после приятной ночи испортить.