Камень. Книга восьмая - Минин Станислав - Страница 1

Все было как в бреду: и подъехавшая скорая помощь, врачи которой буквально силой вырвали у меня из рук Викторию, и их профессионально сосредоточенные равнодушные лица, на которых через какое-то время проступило дежурное сожаление, свидетельствующее о том, что они, увы, бессильны…

И опять беспросветное отчаянье со рвущимися изнутри рыданиями…

Из этого состояния, близкого к истерике, меня вывели дед Михаил и дядьки Григорий с Константином, оттащившие упирающегося меня от машины скорой помощи. Они при этом что-то говорили, объясняли, уговаривали, но слушать их, а тем более вслушиваться, желания никакого не было. Кроме того, я разбирал только отдельные слова – так пронзительно свистело в ушах.

Появление колдунов «Тайги» встретил равнодушно, впрочем, как и дворцовых во главе с Михеевым, двигавшихся по какой-то странной, напоминающей синусоиду, траектории…

Нахер всех!..

И дядьев нахер!..

Вырвавшись из-под их навязчивой опеки, вернулся к скорой, отодвинул в сторону врача и заглянул внутрь машины…

Спокойное, умиротворенное лицо Вики, её огненно-рыжие волосы, разметавшиеся по белоснежной простыне на каталке… Сколько раз я видел ее такой, только на нашей кровати…

Господи, сделай так, чтобы Вика опять проснулась!!! Чтобы просто мне улыбнулась!!! Чтобы потянулась, как делала всегда по утрам, и заговорила со мной!!!

И опять меня начинают душить подступающие рыдания…

Как же так???

Неужели это мне не снится???

Как так???

Неужели эта тварина Бирюков всё-таки успел осуществить свою угрозу и в последний момент убил Вику?

Или она, валяясь без сознания на заднем сиденье, после моей атаки на еб@ного колдуна и удара машины о забор, оставшись без доспеха, повредила себе шею???

И именно мое необдуманное поведение стало причиной смерти девушки???

А какая сейчас, в пиzду, разница?

Алексей, хоть себе-то не лги, Вика в любом случае погибла из-за тебя!

Только лично ты виновен в смерти девушки.

Только ты.

Лично.

И никто другой.

Господи, как же я с этим дальше жить буду? Как???

Прости меня, Викуся! Прости!!!

Смотреть на девушку долго не смог – мешали подступивший к горлу комок рыданий, выступившие слезы и дикий стыд перед Викой…

Отвернувшись, смахнул слезы и внезапно разглядел очертания этой проклятой машины с Бирюковым «за рулем»…

Что там эта гнида мне про девушек говорила? Мол, погорю я на бабах?

Алексия!!!

Как же я мог о ней забыть?

А если Бирюков и Алексию успел?..

Накатила волна холодной ярости, и я, скрежеща зубами, прошипел:

– Ну, сука, ты у меня в любом случае так просто не соскочишь…

– Коля, я приказал своим ребятишкам и колдунам «Тайги» всё оцепить и никого левого не подпускать, ваш Михеев с остальными дворцовыми пока вне игры, еле на ногах держатся… – докладывал в трубку князь Пожарский. – А как ты думаешь? Лешка все еще в шоке, от тела Вяземской далеко не отходит… Что?.. Да не знаю я, где твой хваленый Кузьмин!.. И где Белобородов не знаю. Обожди…

Главу рода Пожарских от доклада отвлёк противный звук рвущегося металла, это Алексей вырвал у двери скорой помощи боковую ручку, которую тут же раздраженно отбросил в сторону. Если до этого лицо внука было бледным от горя, то теперь основными эмоциями на нем выступали сосредоточенность и злость. Кроме того, от молодого человека буквально на физическом уровне повеяло раздражением, волна которого дошла и до сыновей князя, и они отпрянули в стороны от Алексея, уже успевшего сделать пару шагов по направлению к аварийной машине.

– Деда, – молодой человек внезапно остановился, – срочно звони моему отцу, пусть тот разыщет Алексию и убедится, что с ней все в порядке. – И он пошел дальше.

Оказавшись рядом с «Ладой», Алексей отмахнулся, и водительскую дверь снесло далеко в сторону, а старый князь, уже начавший догадываться о намерениях внука, прошептал:

– Нет, Лешка… – и остался стоять на месте.

А Алексей уже выдернул тело колдуна из машины и, держа голову трупа левой рукой за волосы, рубанул ребром ладони правой руки покойного по шее…

Хруст позвонков… Отлетающее в сторону тело колдуна… Разлетающийся во все стороны темный в поздних сумерках фонтан дымящейся на морозе человеческой крови… И спокойно стоящий с головой в руках великий князь Алексей Александрович, по доспеху которого медленно стекали вязкие черные капли…

Про рядам охраны рода Пожарских и Романовской дворцовой полиции пронесся общий вздох, бойцы начали истово креститься, кто-то, особенно впечатлительный,  стал громко молиться, а молодой человек, не обращая ни на кого внимания, поднял оторванную голову колдуна, из которой продолжала вытекать какая-то жидкость, пристально посмотрел в открытые остекленевшие глаза, выругался, потом тяжело вздохнул и пошёл обратно к скорой, сунул в салон микроавтобуса отрубленную голову, упал на ступеньки дверного проема и содрогнулся в беззвучных рыданиях…

– Коля, ты меня слышишь?.. Алексей только что этому… Бирюкову в буквальном смысле голову оторвал, – спокойным голосом сообщил императору князь Пожарский. – И принес голову колдуна, если так можно выразиться, к ногам Вяземской. Сейчас Лешка на ступеньках скорой опять сидит, рыдает… И если хочешь знать моё мнение, Виталику Пафнутьеву здесь лучше пока не появляться. Так что присылай на разбор бригаду под руководством левого сотрудника, да и сам пока внука не беспокой. Еще Лешка просил Алексию разыскать и убедиться, что с ней все в порядке… Да, Коля, я тебя понял, за Алексеем мы проследим. Конец связи.

Князь, не убирая телефона в карман, жестом подозвал бледных сыновей и раздраженно заявил:

– Соберитесь уже, господа офицеры! Бошек оторванных ни разу не видели? Гриша, следи за Лёшкой, чтоб он больше глупостей не натворил, – старик переместил строгий взгляд на младшего сына, – а ты, Костя, принимай командование над всеми бойцами, в том числе и над колдунами с дворцовыми. Что делать, знаешь.

– Есть! – кивнули оба младших Пожарских.

– А я пока насчёт коньяка для Алексея распоряжусь и на телефоне побуду.

– Согласен с тобой, отец, Пафнутьева сейчас к Алексею подпускать нельзя, сорваться может. Да и Лебедева, кстати, тоже, – вздохнул цесаревич. – Надо бы Печорским сообщить, возьмешься?

– Да, – кивнул император. – А Нарышкину ты позвони, и Орлову тоже. И вот ещё что, Саша, надо бы как-нибудь так извернуться, чтобы Алексей на похоронах не особо… отсвечивал, а то сам понимаешь…

– Не понимаю, – вскинулся тот, – тут уж у Алексея вообще крышу может сорвать по полной программе.

– Согласна с Александром, – влезла в разговор императрица. – Внук при таких раскладах может выкинуть все что угодно, Коля. У меня есть на этот счёт свои соображения – Вяземская-то бывшая валькирия, а значит, моё присутствие на похоронах будет вполне уместно, да и ее отношения с Алексеем давно ни для кого не являются секретом, вот я за ним и прослежу.

– Тоже верно, – пробормотал император. – Хорошо, тогда я прямо сейчас звоню князю Печорскому, а ты, Саша, генералу Нарышкину. И поехали уже… на место происшествия, родичи Вяземской ни в коем случае не должны заподозрить, что к смерти девушки мы имеем хоть какое-то отношение.

– Отец, ты это серьезно? – поморщился цесаревич.

– Пусть только попробуют намекнуть, – император нахмурился, – а если еще и посмеют о вире заикнуться… – он сжал кулаки.

– Мальчики, не ссорьтесь, – вздохнула Мария Фёдоровна, – у нас и так теперь с этим происшествием проблем выше крыши. Коля, когда мы демонстративно предъявим Печорским обезглавленный труп батюшки Бирюкова, уверяю, у них сразу пропадёт всякое желание тебе хоть какие-нибудь намёки делать.

– Точно, – раздраженно хлопнул себя по коленям Александр, – батюшка Бирюков! Отец, тебе ещё патриарха надо бы предупредить, чтоб он сидел в своей резиденции и даже не думал нос оттуда показывать.