Кровь, которую мы жаждем. Часть 2 (ЛП) - Монти Джей - Страница 14

Несмотря на себя, я обхватываю пальцами ее талию, двигая бедрами навстречу своему члену. Это страдание, чистое мучительное страдание, как сильно я жажду ее. Наклонив ее голову ко мне другой рукой, я заставляю Лиру посмотреть на меня.

Похоть топит ее глаза, заманивая меня еще глубже.

— Это все то, чем ты являешься, Тэтчер Александр Пирсон. Все это и многое другое, — ее руки обхватывают мою шею, притягивая ее к моему рту. — То, чего он никогда не сможет отнять у тебя.

Запах вишни в ее дыхании ошеломляет, и мой язык неторопливо проводит по ее нижней губе, чтобы почувствовать вкус. В моей груди раздается стон, и ее ноги сжимаются вокруг моей талии.

Никогда не думал, что может быть что-то сильнее желания убивать.

Пока я не попробовал ее.

Я бы умер, чтобы быть внутри нее. Поглощать ее. Под ее гребаной кожей. Чувствовать, как она сжимается вокруг меня в экстазе, как ее кровь вливается в мое горло, как амброзия.

Что я и намереваюсь сделать, невзирая на последствия, пока не звонит ее телефон. Громкая, пронзительная мелодия звонка рассеивает туман желания и щелкает выключателем внутри меня.

Я отшатываюсь от ее плотно обхватившего меня тела, провожу разочарованной рукой по волосам и тяжело вздыхаю. Ее лицо раскраснелось, а зубы держат в заложниках нижнюю губу.

— Почему ты не…

— Ты должна ответить, — вмешиваюсь я, не веря, что снова вступлю в разговор, видя, как имя Брайар загорается на экране. — Возможно, дело в Гало.

Я поворачиваюсь, забыв о своем кофе. Нет ничего важнее, чем оставить расстояние между нами двумя.

— Тэтчер, подожди, — пытается Лира, и я слышу, как она соскальзывает со стойки, но я не оборачиваюсь.

Я не могу повернуться, потому что буду сожалеть о том, что случится потом.

Поэтому я продолжаю идти. Я продолжаю идти вперед, пока не оказываюсь в своей комнате и не закрываю дверь. Моя голова раскалывается, как будто мой мозг раскалывается на две части. Это слишком — весь этот грохот внутри — слишком много.

Я знаю, кто я.

На что я способен.

И все же, когда я покидаю Лиру, мой разум всегда остается в круговороте. Она делает это со мной и всегда оставляет меня с одним и тем же вопросом.

Кто я, когда с ней?

ДЕВИЧЬЯ ВЕЧЕРИНКА

ЛИРА

— Почему они всегда делают так очевидно, кто выживет в конце? И почему все не могут жить? Это бессмысленно.

Сэйдж плотнее прижимает к груди подушку, наполовину закрывая ею лицо, подворачивает ноги под себя на сиденье, как будто, спрятавшись, она помешает существу из фильма проскочить сквозь экран.

— Кто-то должен умереть, но они хотят, чтобы у нас был кто-то, за кого можно переживать. Если нет, то ужасы бессмысленны, — я кусаю «Твиззлер», разжевывая жевательную конфету. — Нет страха без маленькой надежды.

Я вытягиваю ноги перед собой, шевеля пальцами в сторону ревущего камина. Пока я сижу на полу на куче одеял, Брайар лежит горизонтально позади меня, свернувшись калачиком на диване.

— Это даже не так страшно, — бормочет она позади, а я прислоняюсь спиной к дивану и смотрю на ее лицо.

Я фыркаю.

— Твой парень пытался убить тебя. Конечно, демон в лесу не пугает девушку с фетишем страха.

Брайар задыхается, на ее лице появляется ухмылка, когда она игриво подталкивает ногой мой затылок.

— Низкий удар, Эббот.

— Это правда, — пробормотала я, откусывая еще кусочек конфеты.

Она только улыбается, закатывая глаза, потому что какая-то часть ее знает, что я права. Но это неважно. Это ее счастье, искреннее и светлое. В последнее время мы все ходим с этим грузом, постоянно ожидая, что вот-вот упадет другой ботинок. Кто-то пропадет. Умрет друг.

Хотя мы прекрасно понимаем, что сегодняшняя ночь была уловкой Рука и Алистера, чтобы мы все были в безопасности, в одном месте, пока они проводят день в двадцати милях от Пондероз Спрингс.

Сегодняшний день был отмечен на календаре в офисе Стивена, на который я наткнулась. Ребята считали, что это наш лучший выход, и хотя мои друзья нервничали за них, мы все согласились. Мы еще ничего не слышали от них, кроме новостей об их безопасности, но пока что тринадцатый терминал, порт отгрузки на побережье, не принес никаких доказательств, ничего достаточно надежного, чтобы передать их в полицию.

Как будто одного этого было недостаточно, в бухте Черных песков появилась еще одна девушка. Турист нашел отрубленную руку, лежащую в шезлонге, с одной розой, аккуратным бантиком и посланием, вырезанным глубоко в плоти.

Сможете ли вы поймать призрака?

Этот убийца хорош. Он успешно избегает ареста, возможно, из-за того, что полиция слишком занята тем, что вешает все на Тэтчера, но это не отменяет фактов.

Что он хорош.

Умен. Точен. Аккуратен.

Жуткая дрожь пробегает по моему позвоночнику, и это не имеет никакого отношения к фильму. Я знаю, что Генри Пирсон физически не мог вернуться в Пондероз Спрингс.

Что это был кто-то другой, кто-то, связанный с Гало.

Но я знаю все о Мяснике из Спрингса. Оставленные розы не были связаны с первоначальными убийствами, но все остальное было. Части тела оставляли на открытом месте с бантиками и посланиями, чтобы полиция нашла их. Никаких других найденных останков. Женщины всех возрастов и сословий.

Я знаю, что это не он. Но иногда мой разум говорит мне, что это он. Поздно ночью меня одолевало непреодолимое чувство дежавю. Как будто он пришел за мной, и, как и моя мать, я стану его последней жертвой.

Судьба связывает концы с концами, которые должны были быть оборваны много лет назад.

— Черт! — Сэйдж издает тоненький крик, заставляя меня подпрыгнуть, и я поворачиваюсь к экрану, чтобы увидеть, как одного из побочных персонажей утаскивает за пределы экрана что-то очень большое с ужасными когтями.

Я выдохнула, напоминая себе, что сегодня все остальное не имеет значения. Сегодня только это. Нездоровые закуски и страшные фильмы. Шутки и смех. Это как бальзам на наши уставшие души.

Мы не жертвы. Нет никакого развратного секс-кольца или убийц на свободе. Мы просто девушки в колледже, переживающие жизнь так же, как и многие другие. Именно такие моменты, как этот, стоят всего этого. Они напоминают мне о том, как сильно я хочу, чтобы мы все вышли на другую сторону.

Чтобы эти моменты превратились в целую жизнь.

— Ты такая трусиха! Ты выбрала этот фильм, — смеется Брайар, бросая в ее сторону мармеладку. — Думала, травка должна была тебя успокоить?

— Я говорила Руку, что от новой дури у меня паранойя, — она прячется за руками, хихикая, когда ее рыжие волосы падают перед ее лицом.

Кайф от предварительно свернутого косяка (спасибо, Рук) все еще держится в моих костях, заставляя чувствовать себя тяжелой и одновременно невесомой, как будто мои конечности весят тонну, но все еще могут взлететь, если я прыгну.

Я не большой любитель наркотиков и алкоголя, но травка хороша для таких ночей. Это способ забыться, поставить внешний мир на паузу и существовать в настоящем.

Сонная фаза начинает уходить на задворки моего сознания. Эйфория и смех, которые были раньше, случайная тяга к еде начинают настигать меня, и мои глаза становятся тяжелыми.

Мы возвращаемся к фильму лишь на несколько тихих секунд, прежде чем Сэйдж снова начинает говорить, вероятно, в надежде разбить зловещую атмосферу, которую фильм распространяет по комнате.

— Итак, — хмыкает она, поднимая с пола бутылку клубничной водки, — я знаю, мы обещали не говорить о слоне в комнате. Но я любопытная сучка.

Брайар поднимается с дивана, как будто ждала, когда наш смелый друг сделает первый шаг к этому разговору.

— Что ты имеешь в виду? — тупо спрашиваю я, вертя конфету между пальцами.