Холодные Небеса (СИ) - "Мафия Маффин" - Страница 61

Сами же лидеры легионов, тяжело дыша, сосредоточенно сражались друг с другом. Свист и звон их мечей будто отсекали для них весь остальной мир. Это была их долгожданная дуэль. В руках Михаэля было безупречное оружие и мощь всего Шпиля, тогда как за Люцифером была сила семи архидемонов. Никто из них не собирался уступать. Они зашли слишком далеко, чтобы остановиться… Слишком далеко, чтобы подумать о цене своей победы…

Наблюдая за жестокой схваткой, Кассиэль старательно искал способ избавить ангелов от этого бессмысленного кровопролития, и вот, судя по посветлевшему внезапно лицу архангела, решение нашлось. Вскинув руки, он создал барьер вокруг сражавшихся Михаэля и Люцифера и громогласно, чтобы перекричать шум битвы, объявил:

— Ла Диссанда Эст Вертра!

Эти слова произвели невероятный эффект: десятки ангелов, готовых до последнего сражаться со своими собратьями, внезапно застыли, вопросительно глядя на Кассиэля. Дит опустил руку, заметив воцарившееся спокойствие, и с недоумением обернулся к учителю. Повинуясь приказу Ирэ, на землю спустился и Вельзевул: Повелитель Гнева тоже не желал бессмысленных смертей. Бой продолжался лишь между Михаэлем и Люцифером, и владыка Шпиля, в очередной раз отшвырнув противника подальше, встретился к Кассиэлем взглядом и прошипел:

— Предатель…

— Что это было? — только и смог выговорить ошарашенный такой внезапной переменой Роджер.

— Диссанда Эст Вертра, — повторил архангел, — в переводе с нашего языка выйдет что-то вроде «спора о высшей истине». Древняя традиция, чтимая всеми ангелами, дуэль, которая может закончиться лишь по обоюдному согласию сражающихся. Объявить еë имеет право только архангел, и, что наиболее важно для нас, никто не должен мстить за проигравшего в «споре». После моих слов схватка Михаэля и Люцифера стала делом их чести, и ни один из воинов их легионов не посмеет вступить в бой, пока не решëн исход.

— Но почему?

— Да потому что каждый из них в глубине души болеет за своего лидера, и сейчас нападение на члена другого легиона будет расценено как признание его слабости. Видишь, Роджер, иногда наши собственные правила и традиции становятся нашими громоздкими оковами. Ложные идолы, помнишь?

— Что Вы наделали?! — вскричала девушка, хватая Кассиэля за рукав, — Люцифер же просто убьëт его!

— Верь и ты в своего наставника, юная Аврора, — улыбнулся архангел, — он ведь сильнейший из нас. Однако это с самого начала был только их бой.

Тем временем к троице уже направлялись спутники Люцифера. Вельзевул, узнавший Кассиэля, избегал его взглядом, зато снявший маску Ирэ внимательно рассматривал всех. Дит же сразу направился к Роджеру.

— Вот теперь я чувствую в тебе силу, — неожиданно тепло отозвался ученик Повелителя Гнева.

— Спасибо… Наверное, ты прав, — растерялся парень, не ожидавший такого комплимента от своего вчерашнего врага, — и ещё, я понимаю, это звучит нелепо, но… Прости за руку.

— Пустяки, — бросил Дит, разглядывая механический протез, словно впервые вспомнив, чего он на самом деле лишился, — как говорится, всë, что нас не убьëт, лишь сделает сильнее. Хочешь взглянуть?

— Не откажусь, — всë ещё ожидая подвоха, Роджер с опаской приблизился и стал внимательно разглядывать металлическую кисть.

Полая внутри, она будто состояла из тонких металлических полос, крутившихся вокруг своей оси и повторявших контуры мышц и суставов. На ладони было выгравировано серебристое кольцо, внутри которого, как понял парень, и концентрировалась перед выстрелом вся энергия.

— Ва-а-ау, — не сдержался он, — выглядит просто невероятно. А… больно было, когда еë крепили к…

— Смотря для кого, — слегка смутился от неловкого вопроса Дит, — ты бы скорее всего не вытерпел. Для меня же боль ощущается несколько иначе, как ты мог понять…

— То есть… Ты точно не в обиде? Я могу тебе доверять? — с подозрением уточнил Роджер.

— Ну, судя по всему, пока что мы на одной стороне, — заключил ученик, указав движением головы на разговаривавших Кассиэля и Ирэ, — а дальше уже тебе решать.

И Роджер, помедлив, протянул своему недавнему противнику руку. Тот, слегка неловко улыбнувшись, пожал еë: было заметно, что жесты дружелюбия были для него непривычны, но тем ценнее была их искренность.

Тем временем Ирэ, безошибочно определив, кто перед ним, обратился к Кассиэлю:

— Полагаю, Вы здесь тоже не ради праздного любопытства, однако явно и не на стороне Михаэля…

— Что весьма странно, — недовольно проворчала Аврора, не осмеливаясь всë же прямо обвинять архангела.

— Действительно, я скорее представляю здесь интересы третьего народа, — отозвался Кассиэль.

— И какого же?

— Людей. Поразительно, но, кажется, в вашем миропорядке им не нашлось места. Поэтому от имени моих спутников я хотел бы вас попросить избежать ненужных жертв среди местного населения.

— Уважаю Ваше желание, — отозвался Ирэ, ответив на вежливость архангела полупоклоном, — мы тоже не хотим лишней крови, потому позвольте Вас поблагодарить за то, что прервали битву легионов.

— Разве эта битва не входила в ваш изначальный план? — прямолинейно спросил Кассиэль, глядя через плечо Ирэ на стыдливо отвернувшегося Вельзевула.

— Только как одно из возможных последствий, — признал Повелитель Гнева, — полагаю, стратег Вашего уровня должен был учесть возможные последствия… Если бы на Люцифера разом обрушился весь легион Михаэля, это было бы крайне проблематично для нас.

— Понимаю. Кстати, простите за нескромный вопрос: Вы ведь Ирэ, да? Среди Ваших спутников — человек с невероятным Тиферет-потенциалом. Это Ваш ученик?

— Верно, — демон с нескрываемой гордостью взглянул на Дита, — лучший из них. И это при том, что ему только семнадцать лет…

— Что?! — хором воскликнули Кассиэль и Аврора.

Битва архангелов тем временем становилась всë ожесточëннее. Более тяжëлый меч Михаэля заставлял его противника сохранять дистанцию, однако лëгкий и смертоносный ятаган уже не раз оказывался в опасной близости от груди и шеи властелина Шпиля. Ещё взмах, — и огненная завеса снова вынуждала Люцифера сделать шаг назад. Он не собирался сдаваться. Пламени Михаэля он мог противопоставить жар переполнившей его силы. Семеро архидемонов стояли за его спиной, и их надежды, страхи и мечты не могли пропасть без следа! Дождавшись очередного удара меча, Люцифер вместо отступления бросился вперëд, нырнул под лезвие и успел оставить на запястье Михаэля длинную серую линию.

— Ну, всë, ты напросился! — прорычал архангел, глядя на эту незначительную, но весьма досадную рану, — если единственным способом остановить голубокровую чуму будет убийство собрата, значит, ради блага всего нашего народа я пойду и на это!

Прокатившаяся по полю волна энергии вывела из оцепенения всех собравшихся, и щит, сдерживавший сражавшихся, задрожав, растаял. Прижав меч к груди, Михаэль менялся и стремительно рос. Кассиэль, схватив Аврору и стоявшего поодаль Роджера, рывком отшвырнул их подальше. Остальные и сами поняли, что сейчас произойдёт.

— Помнишь, я говорил тебе, что в мире нет ничего страшнее истинного облика архангела? — спросил у парня седоволосый, медленно отступая, — так вот, сегодня мы, похоже, увидим сразу двоих…

Огромная фигура возвышалась над крышами домов. Тело Михаэля лишь отдалëнно напоминало человеческое. На плечах, груди и спине костяные пластины образовывали подобие доспехов, голова архангела была похожа на странную смесь оголëнного черепа и древнеримского шлема, из трещин в котором смотрели десятки золотых глаз. Туловище переходило в массивную колонну, напоминавшую трон. Трон, стоявший на десятках толстых слепых щупалец, жадно разевавших полные тупых зубов рты. Огромный меч не меньше полусотни метров завершал жуткую картину. Впрочем, Люцифер своему противнику не уступал. Его тело напоминало вставшую на задние лапы рептилию с изогнутыми кожистыми крыльями, свисавшими за спиной наподобие плаща. Морда с массивными рогами, почти смыкавшимися на затылке, принюхивалась и скалилась двумя рядами клыков. По спине шëл гребень из кривых металлических шипов различной формы. Однако это было не всë. Вздрогнув, будто от холода или отвращения, Люцифер приподнял крылья, и из-под них показались ещё две лапы. Блеснувшие в лучах солнца лезвия четырëх огромных ятаганов засвистели, рассекая воздух, пока архангел привыкал к новому обличью.