Холодные Небеса (СИ) - "Мафия Маффин" - Страница 43

И тогда Аврора сделала, как ей казалось, правильный выбор. Встретившись с Михаэлем в его кабинете наедине, она попросила дать ей задание, на котором она будет как можно дальше от цитадели… Именно так началось еë путешествие в Северную Америку, где на тот момент обосновался архангел Люцифер. Сторонник мира и идейный противник Михаэля, он тревожил главу Шпиля, и потому Аврора была направлена шпионом в его твердыню Осколок Эдема. Разумеется, это выглядело, как дипломатическая миссия, и никто не заподозрил бы человеческую девушку…

И всë же чем дольше Аврора жила вдали от сияния Михаэля, тем больше еë тянуло назад. То, что она приняла за почтение и благоговение, оказалось действительно стойкой любовью. И когда однажды Осколок Эдема поразила весть об исчезновении правителя Люцифера, ученица архангела с чистой совестью отправилась домой. Миссия была выполнена. За мëртвыми не нужно было присматривать. Разумеется, тогда Аврора и не думала, что смерть настигнет всех архангелов, одного за другим…

Эта мысль осенила еë уже в пути, и вдруг девушка перепугалась: что, если она опоздает? Что, если к тому моменту, как она вернëтся, Шпиль опустеет? Случайно встреченный ею ангел заверил Аврору, что Михаэль пребывает в добром здравии, однако закрывать глаза на проблему всë равно было недопустимо. Тогда-то и началось ее расследование. Следы привели девушку к местонахождению Ангела Бездны, как ей казалось, единственного виновника исчезновения Семерки Огня. И тогда-то ученица впервые узнала что такое страх. Бездна была силой за пределами ее понимания. Даже наблюдая издалека за своим врагом, Аврора чувствовала, как трепещет еë сердце. В душе девушки боролись инстинкт самосохранения и пламенная любовь, и, конечно же, чувства победили. Она вознамерилась убить Ангела Бездны «чего бы ей это ни стоило», в глубине души уже зная верный ответ: это будет стоить ей жизни.

Но теперь всë обернулось иначе: Абаддон был мëртв, а она, вопреки всему, жива. Перед Авророй снова открылись два пути: бежать от правды и от собственных чувств, которые просто не могли быть взаимными, или отправиться в Шпиль и снова стать смиренной ученицей того, кого она боготворила. Выбор был сделан, но она с исключительно женским кокетством не могла предстать перед объектом обожания не в лучшей форме. Совершенная для совершенного. Только тогда она посмеет снова войти в его кабинет. Однако Аврора, относившаяся к своим навыкам, как к подвенечному платью, не замечала, как с крыши за ней внимательно наблюдали. Холодные и внешне безжизненные глаза изучали каждое еë движение с неподдельным интересом.

Дверь беззвучно открылась, и Роджер заглянул в комнату.

— Звал?

— Да-да, — подскочил Абигор, соскользнув со стола и пододвинув для гостя стул, — есть разговор. Надеюсь, ты не против присутствия Бальтазара?

— Ничуть, — садясь, пожал плечами парень, — в конце концов, я, возможно, обязан ему жизнью. Если бы не его эффектное появление, Ангел Бездны перебил бы нас раньше, чем Азраэль пришëл бы на помощь.

— Кстати, об этом, — вздохнул демон, опускаясь в своë похожее на мягкий трон кресло, но чувствуя себя в нëм очень неуютно, — думаю, малец хотел бы, чтобы ты знал правду. Его звали Разаэль, Роджер, и он был Ангелом Тайн.

— Подожди, но тогда… Зачем было врать мне? Хотя теперь я понимаю. Вся эта атмосфера. Часовня. Разговоры о смерти. Попытки выглядеть устрашающе. Но как ты догадался?

— Я знал изначально, — улыбнулся Абигор, — не забывай, что я очень давно живу на свете и многое подмечаю. Я видел, как он носит свою косу. С осторожностью и восхищением мальчишки, которому доверили нести не принадлежащий ему трофей. Тот, для кого она была выкована, держал еë совсем иначе. Когда Разаэль осознал, что не смог меня провести, то предложил уговор. За небольшую услугу я должен был молчать о том, кто он на самом деле.

— В чëм же всë-таки смысл? — растерялся Роджер, — и почему Разаэлю вообще доверили столь мощное оружие?

— Потому что Ангел Смерти мëртв, — обыденным тоном заявил Бальтазар, вмешавшись в разговор, — но никто, кроме самого Азраэля, не мог удержать архангелов и архидемонов от того, чтобы устроить бойню. Чтобы не допустить нарушения баланса, Раз занял вакантное место своего наставника. Не скажу, что это был умный ход, но он смог отсрочить неизбежное. Скажи-ка, что там говорят люди?

— Можно подумать, я знаю больше твоего, — поднял бровь Роджер, — вы пришли в Смиттаун из ниоткуда, а меня здесь многие знали. Разумеется, по всему городу уже шепчутся, что я одержимый или вроде того. Мы просчитались, Абигор. Мы эгоистично решили сдохнуть героями и не подумали, что, чудом выжив, должны будем как-то объяснить произошедшее миру.

Демон, наклонился над столом, сложил руки перед собой, хмурясь, и вдруг беззаботно расхохотался.

— Отлично сказано, Роджер! Объяснить миру. Как думаешь, каковы будут последствия? Что будет, если люди узнают обо всëм?

— Думаю, они будут напуганы, — вздохнул парень, вспоминая, как сам когда-то забился в угол, в ужасе глядя на бой Натаниэля и Лилитты.

— Ты чертовски прав, — отозвался Бальтазар, — но Эйб клонит к другому. Веками осторожность к вашей хрупкой расе служила оковами для сил могущественнейших ангелов и демонов. Теперь же некоторые могут решить, что им нечего терять, и пойдут ва-банк. Сражаясь между собой в полную силу, они поставят человечество на грань вымирания. Теперь у нас только один выход, и его подсказала нам давным-давно малютка Лерайя… Нужны новые оковы. И ими может стать хотя бы временное перемирие.

Роджер почувствовал, как заныло у него в груди. Это имя, словно стрела, засевшая в ране, было его личным даром и болью. Однако Абигор, судя по его укоризненному взгляду в сторону Бальтазара, чувствовал то же самое… Подняв бокал, демон протянул его Роджеру.

— Выпьешь? Не держи эти чувства в себе. Все мы по-своему скорбим об утрате Райи.

— Даже Бальтазар? — прямолинейно спросил парень, поздно спохватившись, что это прозвучало грубо.

— Даже я, — стрелок ухмыльнулся, но почему-то опустил глаза, — знаешь, Роджер, мы все кого-то теряли в этой бессмысленной бойне. Меня выделяет только то, что я раньше других запретил себе к кому-то привязываться.

— А как же… — парень указал глазами на Абигора.

— Ой, да брось! Я Эйбу не нянька и не подружка! — смутился Бальтазар, — можно подумать, ему хоть что-то в мире способно навредить…

— А если бы, допустим…

— Не раньше, чем сдохну я сам! А до тех пор буду стоять за его плечом в любом бою, — в голосе демона зазвучала стальная решимость, а Роджер и Абигор, обменявшись взглядами, тихо усмехнулись: именно так выглядели дружба и преданность, которые Бальтазар отрицал.

— Это даже трогательно, — подметил парень.

Повисло неловкое молчание. Демон-стрелок буравил Роджера недовольным взглядом, соображая, были ли его слова насмешкой, на которую стоило обидеться. Абигор смотрел на своих гостей, уже думая, как будет их разнимать. А сам Роджер… Странное дело: раньше он бы испугался этого застывшего в воздухе напряжения, растерялся бы и опустил глаза. Но сейчас он торжествующе глядел прямо на Бальтазара, словно спрашивая: «Что, хочешь сказать, я не прав?».

Разумеется, ни одни слова не задевали так, как хорошо скрываемая болезненная правда. Стрелок прекрасно понимал, что не мог сбежать от чувств и привязанностей. Даже Эйб, сказавший когда-то, что хотел бы брать с него пример в этом, лукавил. Однако статус «самого стойкого» был для него неприкосновенным сокровищем, и оспаривать его не позволялось никому!