Книга Судьбы (СИ) - "Непьющий философ" - Страница 19

— Да!

— Ну, значит, сделай так, чтобы ее отчислили, и дело с концом!

— Да, но как это сделать? Впрочем, как ты не делай, а это займет время. А пока мне надо показать матери, что я — тот самый идеал, который она с папой хотят видеть, — Луиза отпила чай из кружки, и потянулась к сумке, реагируя на звук входящего звонка. — Сейчас, одну минуту, надо ответить… Да, мамочка? Как?! Уже освободилась? А как же занятия? Богданов отменил пары? Ну, значит, возвращайся к себе, и… Не надо к ребятам заходить! Я-то у них, но мы тут заняты… — Луиза привстала, потом остолбенело уставилась на трубку телефона, и тяжело опустилась обратно на стул. — Все, мне конец. Мать хочет зайти к нам, познакомиться с моими соседями. Хотя, может, все не так уж и страшно?

В надежде она оглянулась, стараясь посмотреть на блок взглядом человека, попавшего сюда в первый раз. В глаза сразу бросилась надпись "Ссанузел", гроб посреди комнаты, и трое невменяемых парней, практически лежавших на столе посреди батареи пустых бутылок из под пива. А также пентаграмма на полу, кукла Вуду с лицом Богданова на подоконнике, и прочие мелочи, которые обитатель жилища со временем перестает замечать, считая их деталями интерьера.

— Все, я пошла топиться.

— Погоди ты, — Катя ухватила ее за руку, и усадила на место. — Нам просто нужно немного прибраться. Значит, делаем так: я сейчас выйду и задержу твою мать, насколько смогу, а вы тут наведете порядок, ладно? Алиса, гроб!

— Служа психологической помощи. Что? Ушел, и вещи свои забрал? Ну, милочка, тут без вариантов, он уже не вернется.

— Алиса!

— Я перезвоню. Нет-нет, лучше я.

***************

Громкий стук в дверь вырывал Марка из плена сна. Он поднял голову над подушкой, и несколько секунд таращился в пустоту, по привычке пытаясь сообразить, какой сейчас час, и не опаздывает ли он на пары. В этот момент стук повторился, только уже настойчивее, словно стучавший не сомневался, что ему откроют в любом случае.

С трудом передвигая затекшие ноги (заснул в неудобной позе на не расстеленной кровати), второкурсник добрел до двери.

— Здорово, — одногруппник Андрей, не тратя время на приветствия, протиснулся внутрь. — Слушай, дай конспект по зельеварению, очень надо.

— Привет, — Марк робко сунул ему ладонь, надеясь на дружеское рукопожатие.

— Ага, привет, — напрочь игнорируя жест, парень нетерпеливо затопал ногой. — Ну так что, дашь, или нет?

— Угу, конечно, сейчас.

Пока он ходил за тетрадью, Андрей успел закурить, окинуть взглядом аккуратные стопки книг с непонятными названиями на незнакомых языках, покачать головой, и посмотреться в зеркало.

— Держи. С темами разберешься?

— Ага. Завтра занесу, — и, не тратя время на прощание, унесся прочь. До Марка донеслось открывание двери блока этажом ниже и радостный голос: Пацаны, все нормально, я взял у ботаника тетрадь, сегодня вечером идем веселиться!

Несмотря на то, что маленькая комната была предназначена для двух человек, Марк жил один. Несмотря на то, что такой привилегией мог пользоваться далеко не каждый студент БАМа, уважение ему это приносило. Даже наоборот, одногруппники отзывались о нем, как о "заучке, который сидит над книгами, а мог бы уже привести к себе нормальную бабу". Любые попытки сблизиться с другими студентами, войти в среду, завести друзей, раз за разом терпели неудачу. Занудность Марка, с которой он мог часами болтать об изучении языков исчезнувших рас или поиске утерянных артефактов, вместе с хилым телосложением и отсутствием умения хорошо выпить обрекли его на вечное одиночество. Он стал изгоем, домоседом, никуда не выходил из своей комнаты, все свободное время проводил за книгами, или конспектами, и бескорыстно помогал всем, втайне надеясь на то, что когда-нибудь это обернется для него хоть мизерным, но плюсом.

Учился второкурсник хорошо, в Академии особо приветствовали его знание теории и обширную эрудицию, но для одногруппников это не значило ровным счетом ничего. Они справедливо считали, что теория — дело десятое, в боевой магии главное закалка, характер, то, из чего ты слеплен, характер и стойкость, воля к победе. С этим у Марка была беда. Единственная драка в его жизни закончилась прилюдно разбитым носом, после чего он три дня не показывался в школе, стыдясь своего позора. Боевые заклятия давались, но с трудом, изучение артефактов на практике шло вяло, даже на физкультуре он обычно сидел на скамейке, пока парни подтягивались на турниках или бегали с мячом. Многие вообще удивлялись, с чего этот узколобый интеллигент вообще пошел учиться в Боевую Академию, но ответ был до смешного прост: в родном Челябинске Марк поступил в местный БАМ, так как ему казалось, что лучшей школы жизни найти трудно. Его воображение манили подвиги боевых магов, их отвага и сила, то, как легко они решают любые проблемы, как борятся за справедливость, и наказывают плохих злодеев. Но вот начался уже второй год, а второкурсник все больше убеждался, что его наивность сыграла с ним злую шутку.

Когда его перевели сюда, он даже хотел отчислиться, но потом одна встреча изменила все. У парня появился стимул, то, ради чего стоило жить, и стремиться к лучшему. И этот стимул пришел к нему под видом необычной, невероятно храброй девушки по имени Алиса Стрельцова.

Она покорила Марка тем, что была до крайности непохожа на других девушек. В Академии ее не зря называли Безумной, она творила по-настоящему крутые вещи (а, по мнению второкурсника, взорвать ракету посреди экзамена было верхом крутости) ничего не боялась, и плевать хотела на мнение общества. И, что еще немаловажно, она училась с хорошими, крутыми ребятами, которые также были непохожи на категорию лоботрясов-алкашей, к которым относились одногруппники Марка. В этом он убедился, когда попросил Диму Колесникова помочь донести ему книги до комнаты. Ваня и Валера один раз заступились за него в стычке, а Луиза помогла починить разбитый учебный артефакт, и тем самым избежать карающей десницы Богданова. Даже Алиса, когда он был в печали из-за проваленного зачета, даже Безумная, зайдя к нему за солью, задержалась в дверях, и сказала "И хватит ныть, ты боевой маг, а не тряпка. Быстро собрал сопли, и побежал пересдавать, и чтобы без хорошей оценки не возвращался". Как Марк мечтал оказаться в их компании, стать своим, заслужить их уважение, назвать их своими друзьями! Как часто он мечтал побывать с ними в крупных переделках, вроде той, в которой они убили Ванду, и сражаться рядом, плечом к плечу, а потом с приятным чувством осознавать, что они одна команда. Он знал, что просто перевестись к ним в группу будет мало, нужно сделать так, чтобы они сами позвали его к себе. И вчерашняя попытка помочь, попытка, закончившаяся тем, что он их все подвел, никоим образом не остудила его стремление. Да, поплакал ночью немного, погрустил, но сейчас проснулся, и с новыми силами решил все исправить.

Напевая под нос, Марк зашел в ванную, чтобы почистить зубы, а потом вернулся в спальню, чтобы одеться. Любой посторонний, кто взглянул бы на эту комнату, мог бы заподозрить второкурсника в том, что он скрытый маньяк, потому что одна из стен была сплошь заклеена фотографиями с изображениями одного-единственного человека, девушки, что спала в гробу, и вместе со своим "крылом" напоминала прекрасного ангела, спустившегося с небес. Но Марк не был маньяком, или извращенцем, нет. Он был закомплексованным неудачником, и мог лишь тайно вздыхать по объекту своей любви, делая робкие и нерешительные попытки сблизиться с ним, даже не надеясь на успех. Он знал, что Безумной не нужен такой парень, но не мог выбросить ее из головы, из сердца, из своей комнаты.

И даже сейчас, прихорашиваясь перед зеркалом, он был почему-то на сто процентов уверен, что Алиса рада будет его видеть.

****************

— А вот здесь у нас историческое место — коридор, где три года назад один первокурсник уронил сковородку с жареной картошкой, и пока собирал, открыл способ, как не ходить на пары, но и не получать за это прогулы, — Катя обвела рукой ничем не примечательный коридор общежития. — А вот и памятник этому великому событию — пятно на полу. Говорят, если всмотреться в него, можно увидеть всю тщетность бытия, а некоторые даже умудряются увидеть свое будущее, в частности, жир на боках, и жирную вторую половинку под боком.