Мастер гендзюцу: проснись, если сможешь (СИ) - Тукана Эпсилон - Страница 3

Итачи понемногу убеждал себя, что идея с гендзюцу была изначально бредовой. Он просто спал. Надо же так перепугаться сна?

****

Отец за завтраком был непривычно хмур и серьезен. Итачи молча ел рис, не решаясь лезть с расспросами. Отец сдержанно поблагодарил мать за еду, встал из-за стола и бросил:

— Вечером внеплановое собрание.

Итачи едва не поперхнулся рисом.

Внеплановое собрание…

Клан регулярно собирался раз в месяц, и Итачи очень не любил эти мероприятия. Внеплановое собрание предвещало внеплановые муки. Но также это означало: случилось что-то серьезное.

— Что произошло, отец?

Тот поджал губы и косо взглянул на Саске, который перестал есть и тоже заинтересованно ожидал ответа.

— Мой доверенный, Учиха Текка…

Итачи не верил своим ушам.

Неужели…

— … погиб сегодня ночью, — закончил отец.

Итачи застыл с открытым ртом, словно громом пораженный. Отец некоторое время наблюдал за его реакцией и добавил напоследок, перед тем как покинуть дом:

— Встретимся на собрании.

В главном здании Храма Нака было жарко и душно. Итачи прошел на свободное место в заднем ряду и опустился на татами. В зале царил гомон. Итачи рассматривал спины соклановцев: множество бело-красных гербов в виде веера на полотнах темно-синих рубашек. Неподалеку, через пару человек от него, сидела Изуми, а по другую сторону опустился на колени Шисуи. Он только вернулся с миссии и сразу отправился сюда, на собрание.

Отец поднялся, и зал притих. Братство, затаив дыхание, ожидало, что скажет их глава.

— Приветствую вас, — произнес отец.

Атмосфера в храме накалялась. Концентрированные ярость и ненависть, исходящие от братии, стягивали грудь Итачи железными обручами. И эта невыносимая жара… Казалось, одно резкое слово, одна-единственная искра, и ненависть клана взорвется.

— Сегодня мы собрались преждевременно, — слова отца тяжело падали в толпу, все более сгущая атмосферу. — Я рад видеть всех вас в здравии, но был бы рад еще более, если бы в этом внеплановом собрании не было нужды.

Снова пауза.

— Полагаю, причина собрания известна всем. Прошлой ночью наш боевой товарищ Учиха Текка был найден мертвым в собственной постели.

Тихий шепот пробежал по залу.

— Никаких следов насилия, просто остановка сердца.

— Он был здоров и силен, — прошипел беловолосый Яширо, сидящий в первом ряду. — Он не мог просто умереть во сне.

— Не мог, — согласился отец. — Как не мог и Инари.

Зал загудел.

— Да, братья мои. Это не первый случай.

Итачи насторожился. Он с жадностью внимал каждому слову отца.

— На прошлой неделе скончался Учиха Инари. Почерк тот же.

Почерк. Отец считает, это убийство.

— Один случай еще вызывал сомнения. Военная Полиция начала расследование, но пока что мы не получили абсолютно никаких результатов. Гибель Текки является веским доказательством: смерти не случайны. Наши товарищи были убиты во сне, а убийца, не оставив ни малейшей зацепки, скрылся.

— Это Коноха, — с омерзением выплюнул Яширо. — Они решили перебить нас по одному в собственных постелях!

Братство взревело.

Этого только не хватало. Сейчас начнется.

Итачи повернулся к Шисуи, сидящему неподалеку, и пересекся с его встревоженным взглядом. Клан и без того был неспокоен в последнее время, но эти внезапные смерти лишат их рассудка окончательно. Еще чуть-чуть, и остановить Учиха будет уже невозможно.

Вот только Итачи не был уверен, что смерть его соклановцев подстроило правительство деревни. Он очень четко запомнил свой сон. Или не сон. Чем бы ни было это проклятое наваждение, он подробно сохранил его в памяти. За минувшую ночь Итачи успел убедить себя в том, что ему просто приснился кошмар, но весть о смерти подчиненного отца заставила его вернуться к истокам своих размышлений. Гендзюцу. Скорее всего, гендзюцу. А ведь отец и другие считают, что это было физическое убийство. Они на самом деле полагают, что кто-то прокрался ночью на территорию кланового квартала и убил Инари и Текку. И рассказывать им о своем «сне» совершенно бесполезно. Они даже не станут рассматривать такую возможность. Напыщенный самодовольный клан. Сказать им, что кто-то переиграл Учиха в гендзюцу — все равно что подписать себе смертный приговор.

— Они сделали первый шаг, — громко воскликнул беловолосый Яширо. — Теперь наша очередь. Пора поставить на место деревню. Мы покажем им мощь Учиха.

— Давайте… — заговорил Итачи, стараясь перекричать толпу и вкладывая вес в каждое свое слово. — Давайте не будем делать поспешных выводов!

Гам немного поутих. В узких глазах Яширо вспыхнул шаринган.

— Что ты сказал, щенок?

— Не нужно. Торопиться. С выводами. Неизвестно, кто стоит за всем этим. Вы же обвиняете деревню без суда и следствия. Это может привести к непоправимому…

— Ты открыто выгораживаешь деревню, не так ли?

— Все должно быть правильно. Я никого не…

— Учиха Итачи! — неистовый рев Яширо заставил умолкнуть все собрание. — На чьей ты, черт возьми, стороне? Или мы собираемся отправить в Анбу предателя?

— Яширо, — одернул подчиненного Фугаку.

Но тот не слушал.

— Я жду ответа! Чей ты союзник, Учиха Итачи?

Глаза налились чакрой. Красный мир поплыл перед глазами.

— Это очевидно, разве нет? — ответил Итачи. — Я ведь Учиха.

****

На дне ущелья тихо шелестела река Нака. Шисуи ждал его на старом месте, сидя на валуне. Лицо друга было непривычно серьезным. Итачи привалился спиной к камню и, запрокинув голову, посмотрел на звездное небо.

Они молчали достаточно долго, пока Шисуи не сказал:

— Не нравится мне все это.

Итачи продолжал смотреть на звезды.

— Я очень хорошо понимаю твои чувства, — продолжал Шисуи. Он говорил о стычке Итачи и Яширо на собрании. — Но наш клан на это, к сожалению, не способен. Ты хочешь, чтобы все было правильно, хочешь, чтобы клан и деревня наконец обрели взаимопонимание, и я тоже от всего сердца желаю именно этого. Но они ослеплены ненавистью.

— О чем только думает отец?

— Это все Яширо подливает масла в огонь. Он лидер группы, выступающей за мятеж.

— Какие же они… — Итачи задохнулся, не подобрав нужных слов.

Душу распирало от возмущения и отчаяния. Клан Учиха, подобно взмыленной лошади с зашоренными глазами, несся к обрыву, не сознавая, что впереди только тьма. Новые войны, новые смерти.

Не так давно закончилась Великая Война, страны всеми силами старались сохранить хрупкий мир. А восстание клана повергло бы всех в новый кровопролитный хаос. На ослабленную гражданской войной деревню нападут соседи, и велика вероятность, что из этой передряги уже не выберется никто. Неужели они не понимали этого? Они хотели вновь терять своих близких? Слишком самодовольные, слишком уверенные в собственной силе, опьяненные мнимым могуществом. Учиха были слепы. Раздираемые ненавистью, притесняемые… Итачи понимал их. Но трудно было решить, кто был больше виноват в расколе между Конохой и кланом. В равной мере вина лежала и на тех, и на других, но каждый считал компромисс проявлением слабости и упрямо не шел на уступки.

— Они живут в своем собственном замкнутом мирке, — грустно сказал Шисуи. — Только мы с тобой можем смотреть со стороны и видеть полную картину. Я — как джонин Скрытого Листа, а ты в будущем — как Анбу. Мы должны что-то сделать. Эти убийства…

У Итачи кольнуло в груди при воспоминании о вчерашнем сне.

— Ты тоже думаешь, что в этом замешан Лист?

Шисуи покачал головой.

— Я не знаю. Но если не разобраться в этом как можно скорее, то все закончится очень плачевно. Клан не станет терпеть. Новые убийства — и Учиха осатанеют.