Цветы и тени (СИ) - Трапная Марта - Страница 29

В тот день мы не работали, но ближе к вечеру неожиданно пришел Тодор.

— Говорят, ночью сильно похолодает, — сказал он, едва поздоровавшись.

Я перестала спрашивать, кто говорит и по каким приметам вдруг все решают, что завтра будет дождь или в мороз вдруг заявляют, что вот-вот придет оттепель. Это были непостижимые для меня умения. Впрочем, я решила, что каждому свое и перестала пытаться преуспеть еще и в этом.

Раньше я рассказывала Тодору, что и как делать, когда раньше времени приходят заморозки, и может, поэтому он прибежал так быстро, и мы сразу же принялись за дело: растопили обе печи в оранжерее, нанесли побольше дров к ним, чтобы проще было поддерживать огонь, наполнили горючим маслом светильники и когда тучи заволокли небо, заставив сумерки наступить на пару часов раньше времени, зажгли их. Тем семенам и луковицам, что пробивались к жизни, чтобы зацвести к дню солнцестояния, нужен был и свет, не только тепло.

Я радовалась тому, как мне повезло с Тодором. Что он не просто работал, он переживал за наши дела, поэтому с ним было легко. Мы справились быстро, быстрее, чем я думала, и я позвала его на ужин.

Тодор, стоя на веранде, где мы еще совсем недавно могли выпить чаю или просто посидеть, отдыхая, зябко повел плечами, посмотрел на небо. У него смешно морщился лоб, будто он вслушивался в чьи-то голоса. А потом Тодор с сожалением покачал головой.

— Нет, леди Ровена, скоро снег пойдет, я лучше домой побегу. Извините. Не обижайтесь, пожалуйста.

Я и не думала обижаться. Мы давно с ним общались без особенных церемоний, но от обращения «леди» Тодор отказываться никак не желал.

И правда, примерно через полчаса — к этому времени Тодор уже и правда мог бы оказаться дома, если бы бежал — вдруг повалил снег. Огромными хлопьями, будто кто-то сверху вспорол подушку с утиным пухом и стал сбрасывать пух и перья горстями вниз.

Я даже вышла на веранду, но снег оказался мокрым, и шел будто бы сразу со всех сторон, залепляя глаза. Хорошо, что дымоходы от печей идут вдоль стекол оранжереи, на горячее стекло снег не ляжет, не прилипнет. Не надо будет счищать утром. Кажется, это была моя последняя мысль о моих растениях и делах. А потом я вошла в дом, поужинала перед камином и долго уговаривала себя, что надо встать, убрать хлеб и сыр, и крепкие осенние яблоки, но неожиданная лень сковывала мне руки. Я только куталась в одеяло и подливала себе горячего отвара из трав и ягод, который долго оставался горячим в местном изобретении — медном кувшине в шубе из глины, поверх которой еще был натянут вязаный чехол. Удивительно, что в Эстерельме я даже не подозревала о подобных штуках, которые здесь были в каждом доме, даже в самом бедном.

Наконец, я зевнула, собрала остатки сил и отнесла на кухню посуду. Я возвращалась за отваром и едой, когда в дверь постучали. От неожиданности я вздрогнула. Не то, чтобы я боялась. Кого мне здесь бояться? Может, Тодор вернулся? Может, Снежана или Стефан зашли… хотя вряд ли, конечно, все уже спят в такое время.

Я открыла дверь. На пороге стояли Энти Гелен и принц Лусиан. В снегу, замерзшие, бледные. Все было понятно без слов. Я отступила, пропуская их в дом, в тепло.

— Заходите, — сказала я, показывая рукой в сторону маленькой гостиной с камином. — Там тепло. Проходите же!

Я чуть ли не за руку схватила Лусиана, втаскивая в дом. Энти, никогда не отличавшийся особенной обходительностью, сбросил плащ на пол и, едва обернувшись, бросил мне:

— В конюшне лошади, разберись с ними.

— Я сам, — сказал Лусиан, разворачиваясь к выходу, — только нужны попоны и вода для лошадей… Я не нашел в конюшне.

— Иди в дом, — я поднырнула под его руку и встала на пороге, не выпуская на улицу. О, белый огонь, мы даже не поздоровались и уже ругаемся! — Ты замерз. Иди грейся, там есть чай, и хлеб, и какая-то еда, — я махнула головой в сторону комнаты с камином, откуда так и не убрала еду.

Я схватила с вешалки свой плащ и выскочила на улицу, захлопнув дверь. И только тогда заметила, что у меня дрожат руки. Не от холода, конечно же, нет. Я прикусила губу. Так не бывает. Как они здесь оказались? Хотелось бы думать, что принц Лусиан ехал специально ко мне, но едва ли. Чудес не бывает, принц Лусиан помолвлен, а слухи доносили, что готовится резиденция для визита принца. Сбились с дороги? Больше похоже на правду, вот только дорога эта была очень странной, если она привела их в Шолда-Маре.

Одна из лошадей была расседлана, и я даже не гадала, чья. Лорд Гелен не опускается до подобных мелочей. Он же лорд! Я расседлала вторую лошадь, вытерла их обеих и накрыла попонами, налила воды, засыпала овса и сена. Надо было идти в дом. Я боялась.

Почему Лусиан не мог заблудиться один? Почему его сопровождает Энти? Я столько раз представляла эту встречу, но теперь понятия не имела, что делать и говорить. Да и надо ли что-то делать и говорить?

Я вошла в дом. Плащ Энти так и валялся на полу. Я мстительно наступила на него и прошла в гостиную.

— Наконец-то, — раздался недовольный голос Энти. — Где остальная прислуга? Почему ты не разбудила хозяев? Нам самим пришлось о себе позаботиться! Ты хоть представляешь, кто мы такие?

Я выпрямилась и зло рассмеялась.

— Конечно, я знаю, кто вы такие. Ты Энти Гелен, а это принц Лусиан Гунари. А я, между прочим, дорогой Энти, Ровена Ванеску и это мне ты клялся помнить меня до последних дней своей жизни. Надо же, прошло несколько лет, а ты уже забыл, как я выгляжу! И к твоему сведению, в моем доме нет никакой прислуги, потому что когда мы приехали сюда в ссылку, никто не хотел идти к нам в работники. Поэтому я сейчас чистила и кормила твою кобылу, пока ты, бедненький, в поте лица наливал себе чай и резал мясо. Надеюсь, у тебя остались силы, чтобы повесить свой плащ, потому что я не собираюсь убирать за тобой одежду, Энти Гелен!

С этими словами я круто развернулась и вышла. Лусиан оказался за моей спиной раньше, чем я поняла, что произошло. Он обнял меня и вывел в темный коридор за кухней.

Мы стояли почти не шевелясь, мне кажется, даже не дышали. Он просто обнимал меня, я просто прижалась щекой к его плечу и все. Мгновение. Вечность.

— Прости. Я поставлю его на место.

Я сглотнула ком в горле.

— Я знаю, что должен был сразу. Я не ожидал такого от Энти. И от тебя.

Я дернула плечом, и его рука соскользнула с моего плеча и больше не вернулась на место. Жаль. Я вздохнула.

— Энти не груб. Вы все такие. В смысле, мы все такие. Считаем, что весь мир — прислуга.

Я смотрела мимо него, но все равно заметила, как он покачал головой.

— Нет. Ты не такая. И я… не такой.

Я вспомнила его жеребца в конюшне.

— Я не знаю, какой ты, — тихо сказала я. — Но надеюсь, что не такой как Энти. А теперь возвращайся к огню, мне надо приготовить вам постели. Вы же не думаете, что ваши поиски будут продолжаться ночью.

— Как ты узнала, что мы потерялись? — нахмурился Лусиан.

Я засмеялась.

— Мне было бы очень лестно думать, что вы скакали пять дней, чтобы увидеть меня, мой принц, но я думаю, что у вас есть заботы и поважнее. Ходят слухи, вы едете в Ингвению.

Лусиан улыбнулся. Той самой улыбкой, которую я так любила, и которую почти забыла. Как и забыла, как это приятно — разговаривать с кем-то, кто одного роста с тобой, ну или почти одного. Быть высокой неудобно еще и поэтому.

— Мы едем к королеве Керате Белой, — сказал он мне. — Но на обратном пути, я надеюсь, я больше не буду придавлен грузом государственных забот.

Я вздохнула и отступила на шаг. Это что? Обещание? Так мы много до чего договоримся. Или домолчимся. Ну уж нет!

Я решительно распахнула дверь в кладовку, которая находилась как раз рядом, вынула оттуда две грелки подлиннее и сунула их Лусиану.

— Положите это на каминную полку, ваша честь. Они нагреются, и вам будет не так холодно спать.

Лусиан озадаченно смотрел на меня.