Чемпион (СИ) - Риддер Аристарх - Страница 42

— Что ты имеешь в виду?

— Он ни на секунду не медлил с ответами, и говорил очень бегло. Но некоторые словечки и построение фраз мне было непонятно. Впрочем, это не важно, какая разница как и кто их учит в школах. В любом случае он так сказал.

— Ну и дурак, видимо он еще очень молод и не понимает какие деньги он потеряет из-за своей позиции. Патриотизм штука хорошая. Но не когда на кону стоят миллионы.

— Наверное, но в любом случае, он мне сказал что готов рассмотреть наше предложение.

— Пусть даже и в девяносто первом, но это будет очень хорошо, если он станет нашим. Он готовый франчайз. Жалко конечно что не в следующем сезоне, но что тут поделать.

— В следующем сезоне мы и так будем лучше Эдмонтона, — сказал Клифф. С появлением в составе нефтяников Уэйна Гретцки именно команда из второго по значимости города Альберты стала главной в этой провинции. И это больно било по самолюбию, как простых болельщиков Калгари, так и руководства команды.

— Значит слухи не врут?

— Да. Уэйн хочет слишком много денег за продление, так-что он практически наверняка уйдет из Эдмонтона. И даже примерно понятно куда.

— И кого же он осчастливит?

— Лос-Анджелес.

— Проклятье, значит и в следующем сезоне он будет играть в одной конференции с нами.

— Терри, я тебе плачу за то чтобы ты побеждал вне зависимости от того кто в составе у соперников. Так что хватит причитать насчет Гретцки. Давай лучше посмотрим на игру нашего будущего новичка.

— А он сегодня не играет, — сказал через несколько минут Крисп. Диктор по арене как раз закончил объявлять состав советской сборной и Семенова в нем не оказалось.

— Он и прошлую игру пропустил, видимо Тихонов перестраховывается перед вторым этапом турнира, — отмахнулся Клифф.

— Видимо, — эхом откликнулся главный тренер огоньков.

То ли отсутствие Тихонова сказалось, то ли ситуация с Семеновым, но игра с Чехословакией пошла наперекосяк. Хотя может быть виной этому был Доминик Гашек, который в этот вечер защищал ворота соперников советской сборной.

Но в любом случае два с половиной периода команды откатали вхолостую. А на сорок восьмой минуте Владимир Ружичка вывел чехословаков вперед.

Если бы Александр Семенов смотрел этот матч, то он бы испытал чувство дежавю. Что-то подобное он уже видел, пусть и в старой архивной записи в ужасном качестве.

Точно так же сборная России играла против Чехии в финале Олимпиады в Нагано. Всё тот же Доминик Гашек в воротах, и он всё так же стоял на голове сводя на нет все атаки соперников. Ну а вместо петра Свободы был Владимир Ружичка.

Правда в концовке наша сборная все-таки сумела сравнять, за десять секунд до конца, когда Третьяк уже сидел на лавке, Федоров, которого не было в составе в девяносто восьмом году замкнул передачу еще одного отказника, Могильного.

Один-один и сборной Советского Союза чтобы не зависеть от результатов других команд надо было выигрывать все оставшиеся матчи.

И тем важнее было совещание в кабинете товарища Грамова, на котором должна была решиться судьба лучшего хоккеиста этой Олимпиады. Александра Семенова.

— Глупости! — в сердцах сказал Марат Владимирович Грамов когда заслушал предложения Кулагина, — вы хоть сами себя слышали, товарищ Кулагин?

— Простите товарищ Грамов, — недоуменно сказал Кулагин, — я правильно вас расслышал? Вы считаете мои предложения глупостью?

— Конечно. Всё правильно. Это глупость несусветная. Вы, товарищ Кулагин, очень сильно преувеличиваете важность этого инцидента с нашим молодым игроком. Я могу согласиться с тем что Семенов где-то нарушил ваши инструкции. Но лично я, как руководитель советской делегации и председатель государственного комитета по физической культуре и спорту, уверен что тяжесть наказания несоизмерима по сравнению с проступком.

— Марат Владимирович, — взял слово Мироненко, — я очень уважаю вас как руководителя советского спорта и коммуниста с огромным стажем партийной работы, но мне кажется, что вы не видите главного в поступке Семенова. И это главное намного важнее чем сам факт того разговора с канадцем.

— Вы о чем? — поднял удивленно поднял вверх брови Грамов.

— О низкопоклонничестве перед западом. Вот о чем, товарищ Грамов. вы только вдумайтесь! Советский спортсмен, комсомолец, прямо говорит что готов уехать играть в Канаду, он готов погнаться за длинным рублем…

— Долларом, — тихонько сказал Кулагин.

— Именно так Василий Вячеславович, — за длинным долларом. Этим Семенов прямо отвергает сам постулат о превосходстве коммунистической системы над капитализмом. Если мы вот так будем отпускать лучших спортсменов нашей страны, лицо всего нашего общества на запад, то что о нас подумают как внутри Союза так и на этом самом западе?

— Я полностью согласен с товарищем Мироненко, — снова влез в эту пафосную речь Кулагин, — этого допускать никак нельзя! Хоть у нас сейчас и идёт перестройка и разрядка отношений с США и их союзниками, но если мы оставим этот факт без внимания то покажем слабость!

— Товарищи, о чем вы говорите? Какая слабость? И в чем показатель силы? В том что мы сломаем карьеру лучшему молодому хоккеисту мира из-за безобидного разговора, в котором он повёл себя в высшей степени достойно?

— Да, товарищ Грамов. В этом. Это дело государственное, и мне странно что вы этого не понимаете. При всём моём к вам уважении, — внезапно окрысился Мироненко.

Весь стройный план первого секретаря ЦК ВЛКСМ летел ко всем чертям и он не понимал из-за чего это происходит.

— Товарищ Мироненко, — спокойно ответил Грамов, — не забывайтесь! И не изображайте из себя пламенного радетеля за наше государство!

— Я не изображаю, а являюсь им! — Еще чуть-чуть и Виктор Иванович начал бы кричать. Хотя он и так уже повысил голос, отстаивая предложение Кулагина.

А тот, в отличии комсомольского вожака уже всё понял и сидел тихо, не отсвечивая.

— Хорошо, если вы хотите поговорить о государственных интересах, давайте поговорим о них.

Грамов встал из-за своего стола, подошёл к большому несгораемому шкафу и выудив из кармана своего пиджака ключ открыл этот шкаф.

Через секунду на свет появились бумаги. Большая папка с флагами СССР, Канады и США и перекрещенными клюшками.

— Это результаты моих договоренностей с представителями НХЛ. Как вы знаете, товарищи, вчера я летал в Нью-Йорк на переговоры с господином Циглером. И мы ударили по рукам сразу по нескольким вопросам.

Он открыл папку и выложил несколько документов.

— Первое. Летом текущего, тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года состоится большое турне хоккейной команды Автомобилист по Северной Америке. У команды товарища Асташева запланировано сразу восемь матчей. Четыре в Канаде и четыре в США. Товарищ Мироненко, вы знаете вместимость местного стадиона?

— Нет, да и зачем мне это? — удивился комсомольский вожак.

— Очень жаль. Я думал, что вы как следует подготовились к этой командировке. Так вот, максимальная вместимость этого стадиона девятнадцать тысяч зрителей. На олимпийский хоккейный турнир пускают меньше зрителей из-за требований МОК. Много места съедает телевизионное оборудование, ложи прессы и почетных гостей. Но когда сюда приедет «Автомобилист», то на трибунах могут собраться все эти девятнадцать тысяч зрителей.

И придут они, товарищи, посмотреть не просто на «Автомобилист» и «Калгари Флеймз». Они придут посмотреть на Александра Семенова, который сейчас, своей игрой делает лучшую из всех возможных реклам этому турне. А реклама, как говорится, это двигатель торговли. Сейчас-же, вы товарищи, этими решениями мешаете рекламе будущего турне. И это я еще не говорю о том что отчисление Семенова из команды сейчас будет означать его невыездной статус в будущем. Товарищ Кулагин, я же правильно вас понимаю?

— Да, все верно, — очень неохотно ответил гэбист. Он уже понял к чему клонит Грамов и сейчас хотел находиться как можно дальше отсюда. А вот Мироненко проявил удивительное непонимание текущего момента.