Времена не выбирают (СИ) - Малыгин Владимир - Страница 39

А то, что правда на моей стороне… Ну какая такая правда? Для кого? Никому эта правда не нужна, кроме меня! Судить, если что, будут такие же судьи, как этот самый воевода и все те, кто меня ранее грабил.

А засудить запросто могут, уже успел в порубе посидеть. На своей шкуре это ощутил…

Мне бы ещё месяца два, край три продержаться бы, чтобы никто не трогал! И всё…

Потом просто побоялись бы тронуть! Тут же как принято? Кто сильнее, тот и прав!

Сила нужна! И такая, чтобы всякое желание судить у них напрочь отшибло! Чтобы в мою сторону даже думать опасались! Немного с этим не успел… Просто какая-то категорическая нехватка времени!

Тут уже ничего не сделаешь, просто придётся крутиться побыстрее. Очень, очень шустро крутиться.

Ладно, с одним вроде бы как разобрался, что дальше?

А дальше у меня ещё одна проблема есть, не менее важная — с этими селянами что делать? Свидетели же!

Мало нам было старосты, так тут ещё и пацанёнка мелкого охотники поймали! В кустах на том берегу сидел, подглядывал и любопытство своё тешил! Наверняка ведь ещё кто-то всё произошедшее видел? И в случае чего всё воеводе расскажет. Оно мне нужно, так рисковать?

И что? Всех под нож теперь пустить? Рука не поднимется на своих. На дитё тем более.

Свои… Те, которых под лёд спустили, тоже все свои были…

Не успел какое-либо решение принять, как староста сызнова примчался, от раздумий оторвал, в ноги бухнулся!

— Христом Богом прошу, не губи! Мальчонка глупый совсем, любопытство своё неразумное решил потешить. Интересно ему, паразиту мелкому, стало. Вот и сунулся на тебя поглазеть. Отдай его мне, паршивца? А я уж его так выпорю, что до лета штаны надеть не сможет!

— Ты почему за какого-то огольца так просишь? Или он не чужой тебе?

— Внучок это мой, от старшего сына. Сын-то в начале зимы в город с рыбным обозом ушёл, да и сгинул там с концами. Слухи доходили, что ушёл литвинов воевать, да там и голову свою дурную сложил!

— Почему же дурную? Мы вот тоже с ними воюем, так что ж, нас тоже дурнями назовёшь?

— Ты, боярин, другое дело. Ты к мечу приучен сызмальства. Не то, что мы. Мы к простому мужицкому труду приучены, вот то наше дело. А меч, это не наше…

— Наше, не наше. Ворог навалится, все воевать пойдут! Если не захотят на шею рабское ярмо надевать!

— То другое, — не согласился староста. — Мы, вон, тоже за копья схватились, когда твоих за рекой увидели. Потому что за нами дом и детишки. И никто, кроме нас, их не защитит! Когда ещё дружина из города придёт… Отпусти внука, а? Не бери грех на душу. Он теперь в семье единственный кормилец остался.

— Да забирай ты его. Только если узнаю, что внук твой язык посмел распустить… Отрежу с корнем! По шею!

— Лично за ним присмотрю! — подскочил с колен староста. — Так я его забираю?

— Забирай!

Не зверь же я…

Пусть пока дома побудет.

А заберу я его перед отъездом. И не только его. Воспитаю отроков в духе личной преданности, и будут у меня свои люди. И заложниками заодно побудут, само собой…

А староста продолжает соловьём заливаться. Уверяет, что воеводу нынешнего терпеть не может! И батюшке моему якобы предан был как та собака, а потому и меня ни за что не продаст.

Выслушал я его внимательно и даже головой покивал в ответ на такие речи, поулыбался даже, но отлично понимаю, что это только слова! Стоит появиться в округе нормальной княжеской дружине, и его отношение ко мне сразу поменяется на кардинально противоположное.

Просто потому, что этим людям нужно выжить. За ними семьи, старики да дети. И пойдут они только за тем, у кого реальная сила будет и власть! Кто их защитить сможет, за того и встанут.

Так было и так будет всегда…

Поэтому что бы староста мне не говорил, как бы меня не уверял в своей преданности моему роду, а к заметанию следов я подошёл со всей ответственностью.

Побитых воев раздели, железо с них взятое в отдельную кучу сложили, пригодится позже в хозяйстве. Барахлишко, то, что не пригодилось, уже сожгли и даже пепел по полю развеяли. Ветер хорошо так помог раздуть пламя.

Окровавленный снег собрали и в реку спустили. Адова работёнка по затраченным усилиям. Всё собрать, само собой, не получилось, но это уже мелочи. Почему?

А вот почему. На голубое небо глянул, прищурился на яркое и по-весеннему жаркое солнышко. Если так припекать будет, то через седмицу на этом поле весь снег растает! И остатки окровавленного снега в землю талой водицей уйдут.

И концы в воду в самом буквальном смысле упрятали — спустили убитых под лёд. Течение здесь быстрое, тела унесло сразу. Их теперь вряд ли найдут. Если и всплывёт какое тело после ледохода, то вряд ли кого опознают — рыбы да раки обгрызут их до неузнаваемости…

Своих павших захоронили на взгорке…

С трофейными лошадьми связываться не стал. Мало ли, узнают их в городе? По этой же причине нельзя их и здесь оставлять.

Поэтому придётся перегонять получившийся табунок на ту сторону границы и уже там как-то всю эту лошадиную братию сбывать.

В деньгах точно потеряю, и неизвестно ещё, сколько времени это мероприятие занять может. Но деваться некуда, другого выхода у меня просто нет.

Придётся этим делом Ростиха озадачить. Пусть выделит несколько человек, потолковее и посмышлёнее. Кто уж точно сможет под литвинов сработать…

Сколько времени воевода будет ждать возвращения своих людей? Пару дней? Неделю?

Никто не знает…

И пленный об истинных задачах своего отряда, кроме общих слухов, мало что знал. Всё рассказал, ничего утаивать не стал. Да там и рассказывать нечего было. О городских сплетнях больше наговорил, чем о деле. Лёгкую смерть заслужил и отправился вслед за своими под лёд.

Ладно, хватит голову ломать — всё равно я ничего нового уже не придумаю.

Хмыкнул. А ведь на самом деле всё просто! И предстоящая поездка в город… Можно просто сделать вид, что ничего не было и въехать как ни в чём небывало? Пожалуй, так и сделаю. Только подстрахуюсь, само собой, от непредвиденных случайностей…

Старосту предупредил, чтобы не вздумал глупостей наделать и очередного гонца в город отправить! Для контроля оставил нескольких охотников — будут за селением со стороны приглядывать.

Проинструктировал их, настрожил, чтобы бдили в оба глаза, слушали в оба уха. У них самая важная задача — за местными приглядывать. Чтобы ни одна живая душа за околицу не выглянула!

На удивление, староста даже возмущаться не стал, когда я приказал внука в поход собирать. Тяжёлого вздоха не удержал, это само собой, но промолчал. И ещё раз вздохнул, когда я ему полный список выкатил.

Правда, я перед этим сумел с мальчишкой поговорить по душам, обрисовал ему будущие перспективы. Те, которые может при мне получить. Ничего скрывать не стал, сказал так, как оно есть на самом деле.

Отрок даже время на раздумье не взял, согласился сразу пойти в младшие. И даже по моей просьбе несколько смышлёных товарищей назвал, которые точно мне пригодились бы. А и пригодятся!

И у местных весомый такой стимул молчать появился.

А мой отряд? Уверен ли я в том, что все мои люди будут держать язык за зубами? И да, и нет. Захотят жить — промолчат. Ну а если нет, тут уж ничего не поделаешь…

….Дороги раскисшие, поэтому добирались долго. Даже пришлось заночевать на середине пути. Зато под покровом ночи всё железо с воеводской побитой дружинки в очередном тайнике спрятали. Пусть пока в лесу до поры полежит.

К исходу второго дня впереди стены окольного города показались и ворота, гостеприимно распахнутые. Лошадки приободрились, скорый отдых почуяли. Копытами шустрее по грязи зашлёпали, только брызги в разные стороны разлетаются.

На воротах стражники остановили. Узнали, что ли? Да откуда? Непонятно. Напрягся, но вида не показываю. Хорошо ещё, что тянуть не стали, сразу же и объяснили причину такой задержки. Показали в сторону, мол, ждут меня там. В харчевне ближайшей. Кто ждёт, зачем ждёт, не сказали. Мол, их дело меня в нужную сторону направить.