Големы (СИ) - "Sleeping" - Страница 58

У водителя разом опустились руки. Он отчаянно хотел сейчас что-нибудь сделать, но умом понимал, что в этой ситуации ничего нельзя сделать. Если человек заразился, то уже без вариантов. Он может ещё сидеть рядом с тобой, разговаривать, даже шутить, но он уже труп и сутки спустя, в это время, будет уже стопроцентно мёртв.

— Как глупо, — выдохнул оператор. — Как глупо всё получилось.

И непонятно что конкретно он имел в виду: недавние события, инициированные им самим или прошлую вражду народов итогом которой осталась растворённая во всём вокруг отрава, превратившая прародину человечества в непригодный для существования человеческого вида мир.

— Сука, больно! — выругался оператор держась за рану. — Дай обезболивающего!

— Вот, держи, — заторопился водитель. Видя, как оператор достаёт двойную порцию хотел сказать, что это может быть опасно, но не сказал.

— Всегда хотел это сделать, — поделился оператор. — Сколько раз снилось как делаю — не счесть.

Медленно, непослушными пальцами, он расстегнул и снял шлем. Настолько глубоко, насколько смог, вдохнул холодный, неочищенный, воздух старого мира.

Оператор закашлялся. Похоже кашель растревожил рану, и он глухо застонал.

Как назло, именно сейчас ожил передатчик, появилась связь с штабом и дежурный из колонии вызывал их надолго замолчавший экипаж спрашивая всё ли у них в порядке?

…в тот момент, когда проживший в убежище почти два десятка лет человек, в первый раз, снял шлем и закашлялся, глотнув холодного, неразбавленного, воздуха внешнего мира, Большая Дубина сидел за рулём и гнал, гнал набитый робо-телами грузовик напрямую к дому. Позже ему придёт в голову, что, наверное, над было не гнать напрямую, а делать какие-нибудь хитрые петли, путать следы. Но то будет потом. А пока всё в голове у Дубины перемешалось. Возбуждённая сверх меры личностная матрица отдавала иксину противоречивые приказы, достоверно имитируя на базе электронного разума обычное человеческое смятение.

В корпусе у Большой Дубины, дыра от пули. Ничего важного не задето, но дыра выглядит крайне неэстетично, с обугленными краями.

Бронислав сидит рядом, бережно удерживая на коленях повреждённое тело Джуанито. На месте оторванной руки что-то постоянно искрило, попаданием двух пуль совершенно разворочен таз. Повреждённое робо-тело ещё функционирует, но кто знает сколько ещё оно продержится? Своих собственных резервных копий у них нет. Не научились ещё делать. Если робо-тело откажет до того, как они успеют выгрузить священника в игру, то для него всё будет закончено.

Дубина понимает это и гонит что есть мочи, не обращая внимание на дорожные правила старого мира. Разогнаться как следует мешают попадающиеся на пути брошенные машины, и большая инерция грузовика грозящая перевернуть машину при резком повороте. Но он всё равно делает всё, что может.

Похоже сбои в повреждённом робо-теле только нарастали. Джуанито начал заговариваться.

— Каин, где брат твой, Авель? — неожиданно спрашивает священник у Бронислава. Не дожидаясь ответа, вдруг заявляет: — Кровь брата твоего вопиёт ко мне из-под земли!

Не слишком умело, но старательно витязь пытается успокоить раненного товарища: — Всё будет хорошо.

— Брат! Брат мой! — требует Джуанито Домингес, старший священник-экзекутор испанского замка.

…костлявый и худой, как пустой мешок, из которого выбили воздух, зайчишка покорно лежал на руках у Аграт. Один раз доверившись уже долгое время подкармливающей его демонице, лесной житель сделал свой выбор и сейчас вполне спокойно относился к тому, что его носили с собой и тискали, словно плюшевую игрушку. Главное, чтобы кормили. А пока кормят, он готов терпеть и почёсывание за ушком, и как гладят шейку и даже как дуют в носик, хотя последнее он не любит и чихает от этого.

Довольная тем, что получилось приручить лесного недотрогу, Аграт постоянно носила его с собой в ожидании пока вернутся ребята отправившиеся в город на поиски подходящего транспорта чтобы разом вывезти все отобранные робо-тела и дополнительное оборудование из офиса РосКибера.

Вот и сейчас, зайчишка привычно лежал у неё руках, жмуря глазки-бусинки после сытной кормёжки.

Шум работающего мотора Аграт услышала заранее и поторопилась открыть ворота во двор. Влетевший на территорию закрытого посёлка на полной скорости грузовик вывернул замерший в позе «не туда и не сюда» шлагбаум и резко притормозил только перед самым домом.

Испуганный громкими звуками и необычными запахами, заяц спрыгнул с рук демоницы и ускакал обратно в лес.

— Быстрее! — выкрикнул Бронислав вытаскивая искорёженное тело священника. — Мы должны выгрузить его обратно в Королевства!

Понявшая всё с полуслова, Аграт подхватила священника за ноги и вместе с Брониславом понесла его наверх. Позади громко топал незнающий чем себя занять Большая Дубина.

Индикатор загрузки, словно издеваясь, бежал в десять раз медленнее обычного. Или им так только казалось? Нырнувший следом за Джуанито Бронислав удостоверился, что с другом всё в порядке и только тогда перевёл дух. Похоже, что их приключение, начавшееся как обычная рутина, но к финалу перешедшая в боевик со стрельбой и драками, закончилось всё-так хорошо.

Или оно ещё не закончилось?

Ведь где-то рядом, в относительной близости от особняка, к которому они привязаны из-за вирт-капсулы Кащея, находится одно из последних убежищ людей. И если раньше казалось, что такое соседство благо и они смогут только помочь друг другу, то теперь между ними была пролитая кровь. Пусть не по их вине. Пусть люди напали первыми. Но когда и кого останавливали столь ненадёжные аргументы. Если люди увидят в робо угрозу, а теперь так, наверняка и будет, то их уже не остановишь. Устранить угрозу, уничтожить врага, обезопасить дом — это в природе человека.

Личностная матрица заставляла Бронислава и самого испытывать подобные чувства. Защитить дом. Устранить угрозу. Неужели конфликт теперь неизбежен?

А люди? Почти последние люди на земле. Кто они ему, чтобы волноваться об их судьбе? Чтобы он чувствовал себя ответственным за них?

Бронислав не знал ответа на этот вопрос.

Вынырнув из Королевств во внешний мир, Бронислав привычно подключил дежурное робо-тело к капсуле, чтобы оставшиеся в виртуальности Лучинэль и Джуанито смогли, при необходимости, выйти следом.

Он торопился. Прыгая через ступеньку, сбежал по лестнице вниз. Времени переодеваться не было, поэтому робо-тело Бронислава оставалось в той же одежде, в которой они ездили в город — рубашка и джинсы. Нижняя часть джинсов в пыли и левый рукав рубашки разорван и болтается — последствия драки с мчс-овскимими робо. Крохотная дырочка в рубашке на уровне плеч — след от выпущенной в упор пули, хорошо ничего серьёзного не задела. Иначе бы они там и остались, Большая Дубина не смог бы вывести сразу двоих, тем более под огнём.

Не то, чтобы робо-телам вообще нужна была одежда. В отличии от специализированных секс-кукол, стандартные робо-тела бесполы, хотя и могут иметь вторичные половые признаки, вроде смягчённых или, наоборот, черт лица, кубиков пресса как на манекенах в магазине для примерки одежды или выпирающей груди без сосков. Всё очень целомудренно и теоретически можно вообще не пользоваться такой условностью как одежда. Однако герои тщательно следили за внешним обликом своих тел. Девушки даже наводили макияж. У самого Бронислава лежала в нагрудном кармане расчёска, чтобы зачёсывать искусственные волосы. Одежда — условность. Но разве сама по себе человечность не такая же условность? А они все очень хотели оставаться людьми, даже если на словах, как Аграт, отрицали это своё стремление. Отрицай, не отрицай, а личностная матрица требует вести себя как человек и считать себя человеком, даже если знаешь, что на самом деле всё совсем не так. Личностную матрицу не снимешь, не уберёшь. Ведь, по сути, его матрица это и есть он сам. Личностная матрица выступает побудительной причиной всех его поступков, генератором желаний и стремлений, истоком чувств, вернее их имитации, но какая, к Тьюрингу и Лебедеву разница!