Сведенные судьбой - Клейпас Лиза - Страница 9

Но прежде чем Тренир успел отреагировать, Пандора выхватила карточку из рук Габриеля.

– Я не хочу выходить за вас, вы это понимаете? Уж лучше пусть мною выстрелят из пушки по солнцу. – И порвала визитку на мелкие кусочки.

– Пандора! – со злостью воскликнула леди Бервик. Обрывки бумаги разлетелись по полу.

Ни Пандора, ни Габриель не обратили на нее никакого внимания. Когда их глаза встретились, комната, в которой они находились, словно исчезла.

– Послушайте, любезный, – деловито заговорила Пандора. – Наш брак даже не обсуждается.

Любезный! Любезный? Габриель развеселился и разозлился одновременно. Она действительно обращается к нему как к мальчику на побегушках?

– Мне никогда не хотелось выйти замуж, – продолжала Пандора. – Любой, кто знает меня, подтвердит. Когда я была маленькой, то не любила истории про принцесс, которые ждут, чтобы их освободили. Я никогда не загадывала желания на падающие звезды, никогда не терзала ромашки – «любит, не любит». На свадьбу моего брата всем незамужним девушкам раздали куски свадебного торта и сказали, что если съесть его в спальне и крошки насыпать под подушку, то во сне можно увидеть своего будущего мужа. Я свой кусок съела до последней крошки. В моих планах на жизнь нет пункта, согласно которому я стану чьей-то женой.

– Что за планы? – поинтересовался Габриель. Как такое может быть, что девушка с ее положением, с такой внешностью придумывает планы, в которые не входит возможность замужества?

– Это не ваше дело, – отрезала она.

– Я понял, – успокоил строптивицу Габриель. – Есть только одна вещь, о которой мне хочется спросить. Что вы делали на балу, если не хотите замуж?

– Я подумала, что там будет не так скучно, как дома. К тому же не каждая девушка, которая приходит на бал, мечтает стать Золушкой.

– Если начался сезон шотландских куропаток, – ядовито заметил Габриель, – а вы водите компанию со стаей этих созданий, вышагивая вместе по пустоши, то не будет ли лицемерием просить стрелка делать вид, что вы не куропатка?

– Значит, вот так мужчины думают об этом? Тогда нет ничего удивительного в том, что я ненавижу балы. – Пандора источала презрение. – Мне очень жаль, что помешала вашей счастливой охоте на пустоши.

– Я не охотник на невест, – отмахнулся он. – Я не больше вашего заинтересован в женитьбе.

– Тогда почему вы оказались на балу?

– Чтобы посмотреть на фейерверк!

После короткой, словно наполненной электрическими разрядами паузы Пандора резко наклонила голову. Он увидел, как у нее задрожали плечи, и на один, полный тревоги миг ему показалось, что она заплакала, но тут же услышал сдавленное фырканье, затем тихое хихиканье и понял, что она… Смеется?

– Ну что ж, – наконец тихо произнесла Пандора. – Вам это удалось.

Еще до того, как понял, что делает, Габриель взял девицу за подбородок и поднял ей голову. Она попыталась скрыть веселость, но ей мало это удалось. Шутовские смешки исподтишка, прерываемые каким-то мышиным попискиванием, продолжались, а синие глаза искрились пугливыми звездами, выходившими на небо. От ее усмешки в голове стало пусто.

К дьяволу!

От его раздражения не осталось и следа. Оно сменилось буйством внутреннего жара и восхищением. Сердце заколотилось с удвоенной силой от желания остаться с ней наедине, окунуться с головой в эту энергию. Внутри как будто вспыхнул костер, и он захотел ее. Он хотел ее! Хотел безрассудно, целиком отдаваясь своему желанию, чего никогда не делал, старательно скрывал в себе. Но все это не имело смысла. Он был цивилизованным человеком, опытным, с изощренным вкусом, а она… Господи, а она-то кто?

Веселость Пандоры иссякла. Она что-то заметила в его взгляде, и от этого легкий румянец разлился по ее лицу. Под пальцами лорда кожа у нее вдруг стала горячей.

Габриель неохотно опустил руку:

– Я вам не враг.

– Но и не жених.

– Это пока.

– И никогда им не станете.

Габриелю захотелось заключить ее в объятия и зацеловать до бесчувствия. Вместо этого он холодно заметил:

– Скажете мне об этом через несколько дней, и я, может, вам поверю. А пока… – Он достал из кармана сюртука другую визитную карточку. – …Я собираюсь передать ее лорду Трениру.

Лорд Сент-Винсент бросил на Пандору насмешливый взгляд, от которого его сестры приходили в бешенство… И протянул карточку перед ее лицом.

Как он и предполагал, Пандора не смогла противостоять такому вызову и попыталась выхватить карточку. Однако Габриель сделал так, что визитка исчезла, будто испарилась, прежде чем девушка смогла дотронуться до нее. Этому фокусу он научился у карточных шулеров еще мальчишкой, когда наведывался в «Дженнерс».

Выражение лица Пандоры изменилось, она удивленно раскрыла глаза:

– Как вам это удалось?

Проворно Габриель заставил визитку появиться вновь.

– Научитесь вежливо просить, – посоветовал он, – и тогда я, может, покажу, как это делается.

Ее брови опустились.

– Не беспокойтесь. Мне неинтересно.

Но он понимал, что это ложь. Правда читалась в ее глазах. Ей было интересно! Как бы она ни пыталась это скрыть.

И, помоги ему Господь, он тоже был полон интереса.

Два вечера спустя после бала у Човорта Габриель играл сам с собой на бильярде в частных апартаментах над клубом «Дженнерс». Роскошное помещение, где когда-то жили родители на первых порах после свадьбы, сейчас служило нуждам семейства Шоллон. Рафаэль, его младший брат, который обычно дневал и ночевал в клубе, в данный момент находился в поездке по Америке. Шоллоны, владевшие компанией по строительству железных дорог, откомандировали Рафаэля за океан, дабы договориться о поставках больших объемов бруса из американской сосны. Американская сосна ценилась за прочность и гибкость, и ее использовали для изготовления железнодорожных шпал. Сейчас эта древесина была в большой цене.

В отсутствие беззаботного, общительного Рафаэля обстановка в клубе стала другой, но коротать здесь одиночество было легче, чем в упорядоченной тишине его дома на Куинс-Гейт. Габриелю нравилась полная комфорта мужская атмосфера, сдобренная ароматами дорогих напитков, трубочного табака, мебельной обивки из марокканской кожи и манящим запахом зеленого сукна. Это благоухание всегда напоминало ему времена юности, когда он увязывался за отцом в клуб.

Годами герцог практически каждую неделю являлся в «Дженнерс», чтобы увидеться с управляющими и тщательно изучить бухгалтерские книги. Его жена Эви унаследовала клуб от своего отца, бывшего профессионального боксера Иво Дженнера. Клуб представлял собой неутомимо работавшую финансовую машину, огромные прибыли от которой позволили герцогу увеличить сельскохозяйственное производство в загородных поместьях, вложиться в недвижимость и создать разветвленную империю инвестиций. Игорный бизнес, конечно, был противозаконным, но половина парламентариев состояли членами клуба «Дженнерс», что сделало его практически неуязвимым для судебного преследования. Для мальчишки, ограниченного домашними стенами, посещение клуба с отцом обязательно становилось событием. Здесь всегда можно было увидеть и узнать что-то новое. Мужчины, с которыми знакомили Габриеля, сильно отличались от предупредительных слуг и исполненных почтения арендаторов в поместье. Покровители и штат клуба говорили на вульгарном языке, сыпали непристойными шуточками, учили его карточным трюкам и уловкам. Иногда Габриель садился на высокий стул у круглого стола, за которым играли в кости, чтобы понаблюдать, как делают высокие ставки. Обычно на его плече лежала отцовская рука. Вот так, под защитой отца, Габриель становился свидетелем того, как за одну ночь выигрывались или проигрывались целые состояния: все зависело от броска костей.

Когда Габриель подрос, крупье стали учить его математике возможностей и вероятностей. Они также показали ему, как обнаружить кости с грузилом и меченые карты. Габриель познакомился с сигналами людей, вступивших в сговор: подмигиваниями, кивками, пожатием плеч, и с прочими едва различимыми приемами, которыми пользуются шулера. Он понял, как жульничают мошенники, когда пользуются мечеными картами, как прячут их либо подменяют. Во время посещений клуба он очень много узнал о природе человека, даже не осознавая этого.