Тосты Чеширского кота - Бабушкин Евгений - Страница 3

– Отставить! Рота, строиться в коридоре!

Было очень обидно, что последним, неуспевающим виновником очередного колеса этой чертовой мельницы, всякий раз оказывался кто-то другой. Поэтому невозможно было даже изматерить конкретного бедолагу.

Старинный философский постулат о том, что все виноваты во всем, обретал неожиданное реальное воплощение в непобедимой Советской Армии.

Именно этой мыслью я поделился с Панфилом, на бегу к заветным койкам, после того, как наши бритые головы столкнулись, произведя кегельный звук. Панфил отреагировал сразу. Потирая ушибленную башку, заглянул мне в глаза и спросил подозрительно:

– Стихи пишешь?

– Пописываю, – смущенно пробормотал я, набирая скорость для очередного прыжка в койку.

– И я пишу! Я поэт! – крикнул Панфил, обрушиваясь на скрипящие пружины.

На это раз каким-то чудом мы все вписались в заветные сорок пять секунд. Сержанты пожелали нам покойной ночи. Прозвучало это так:

– Спать, гуси! И чтоб ни звука!

Но нам было уже все равно.

…Через пару минут я понял, что спать мне не хочется совершенно. Большинство моих товарищей на ближайшее двухлетие храпело мерно и ровно. Но некоторые, как и я, видимо от обилия впечатлений, еще не закемарили.

– Эй! Кто покурить? – раздался свистящий шепот с соседнего второго яруса.

Я поднял голову. Чувак с наколкой АС/DС призывно помахал пачкой «Стюардессы».

– Пошли, покурим, – принял я приглашение.

Стараясь не скрипеть, я сполз с кровати и босиком прокрался в туалет вслед за АС/DС. Вскоре там оказались и Панфил с Чучундрой.

– Я не курю, – поеживаясь и переминаясь с ноги на ногу, пробормотал Чучундра, – но мне почему-то совершенно не спится, друзья мои…

АС/DС, которого Панфил называл Джаггером, чиркнул спичкой и дал всем огня. Мы затянулись, а Чучундра просто вздохнул.

– И такая хренотень – целый день. Будем бегать, как тюлень и олень, – сплюнул Джаггер, умащиваясь на деревянном подоконнике.

– Два года так, чуваки, прикиньте! Трепать мой лысый череп! Два! Года!

– Да уж, Джаггер! Это тебе не в вокзальном кабаке шизгару лабать, тут материя иная, – произнес Панфил, – ну, да не сдохнуть же нам здесь. Я лучше вам стихи почитаю.

– Давай, – обрадовался Джаггер. – Я тоже почитаю: «Я поэт, зовусь я Цветик, от меня вам балалайка!»

– Ну, подождите, – влез некурящий Чучундра, – дайте ему прочесть, пожалуйста. Наш новый мир так груб…

Панфил вышел на середину сортира. Одну руку он отвел в сторону, другую упер в бок. Выданные в бане рубаха и кальсоны были явно поэту велики, завязки волочились по полу.

– Стихи! – объявил Панфил. И начал читать, завывая немного но, в общем, вполне художественно…

После стихов мы перекурили еще раз. До подъема оставалось полчаса. Понимая, что уже нипочем не сумею уснуть, я улегся на прохладную, воняющую хлоркой простыню.

И как-то сразу ощутил в руке колючую пеньковую веревку, другой конец которой был переброшен через дубовую почерневшую балку и завязан скользящей петлей.

В петлю была просунута голова сержанта Рязанова. Он жалко молил о пощаде. Я потянул веревку. С необычайной легкостью сапоги Рязанова отделились от земли, и он затрепетал в петле.

– Один готов, – сказал я сам себе, – а где второй?

Сержант Налимов уже бежал к виселице широкими прыжками. Он весело просунул голову в петлю, откашлялся и закричал каким-то сатанинским голосом:

– Рррррота! Пппподъем!!!

Я дернул веревку, надеясь удавить и этого гада, но он продолжал кричать…

Грохоча, посыпались с двухъярусных коек тела в кальсонах. Я понял, что это не сон, уже просовывая ноги в сапоги. Начинался новый день, и лик этого дня был сер и неулыбчив.

…Учебная рота являла собой одноэтажное деревянное здание. Судя по всему, лиственный брус хорошо просох на тундровых ветрах и морозах.

– Сгорит, если что, минут за двенадцать, – гордо сказал вместо приветствия командир учебной роты майор Мухайлов, вкусно дыша на нас водкой с салом.

Он произнес это так уверенно, словно не раз уже сжигал подобные строения и отмечал при этом время.

– Так что, бойцы, в случае чего – ничего не спасать и не пытаться!!! Хер с ними, с сейфами, с документами и с оружием. Спасаться самим, прыгать к грёбаной матери в окна. Окна выбивать тумбочками. Табуреты для этого не предназначены – легковаты. А не то посгораете к ебеням, а потом сниться мне будете на старости лет. А мне это на хер не упало! Вольно! Разойдись.

Майор Мухайлов был настолько убедителен в своей речи, что у нас не осталось ни малейшего сомнения в его намерениях. В одну из ближайших ночей, он лично, с керосином и спичками, подпалит ненавистную учебную роту.

…Между интеллигентным Чучундрой и ресторанным рок-н-рольщиком Джаггером завязался спор на тему: можно ли с первого раза высадить тройную раму солдатской тумбочкой.

Чучундра сомневался, уверенно аргументируя такими терминами, как квадрат массы тела и ускорения. Объяснял, что потенциальная энергия неизбежно переходит в кинетическую с выделением энергии тепловой.

Джаггер, энергично жестикулируя, оппонировал. Показывал руками, как именно он ухватит эту злоскребучую тумбочку и захреначит её в окно, да так, что все долбаные-передолбаные рамы повылетают к хвостам собачьим. А если вдруг нет – то он их ногами размудохает и спасет и себя, и Чучундру, и остальных. И чтоб тот даже не сомневался…

Мы с Панфилом слушали, разинув рты.

– Бабай, да тут серьезные пацаны собрались, – толкнул меня в бок Панфил.

Я тоже толкнул его – слушай, мол, дальше; чуваки дело говорят… Чучундра принялся объяснять принципы деления алябильных частиц в мезонном поле. Джаггер начал примериваться к тумбочке, чтобы практически подтвердить свою невнятную теорию «захреначить с оттягом, да и все дела».

На шум начали потягиваться любопытные бойцы. Точку в споре поставил Батя.

– У нас в леспромхозе, – сказал он – сгорела лесопилка. Сгорела она под седьмого ноября, а узнали только под Новый год. Потому что бухали все. И сторожа там же нашли. В золе-то. А все думали, где он? Чего со всеми за революцию не пьёт? Может, троцкист? Но тут уже как раз Новый год, и снова все шары позаливали… Ну, не то чтобы забыли про лесопилку, а просто дизельная тоже сгорела вместе с дизелем. Уже не до лесопилки было… А вы говорите – тумбочка. Тумбочка не поможет, бухать меньше надо! – и Батя строго посмотрел в ту сторону, куда удалился поддатый майор Мухайлов.