Млечный путь господина Харг Тринста (СИ) - "Наташа" - Страница 54

Оставалось открыть последнюю, пятую дверь. Там Харг и надеялся обнаружить последнюю улику. Он не знал, какую именно, лишь смутно ощущал, что выбрал правильное направление. Харг коснулся металлической дверной ручки и глубоко вдохнул. Ну же, смелее, подбодрил себя Харг, толкнул дверь.

Как и две предыдущие, комнаты не оказались ни чем не примечательными. Жилое помещение, без особых замкнутых дверей двумя кроватями, двумя большими столами и большим деревянным шкафом. Сквозь грязное и запылившееся окно пробивались слабые солнечные лучи. Харг вошёл. Внезапно ярко-оранжевый солнечный луч пробился сквозь сияющее чистотой стекло и оживил миллионы пылинок, безмолвно кружащихся в воздухе. Харг почувствовал, как сильно он был утомлен, почти засыпал на ходу, но внезапно что-то привлекло внимание Харга. На полу лежала куча ненужного хлама: несколько пар чёрных брюк, джинсовка, рубашки в клеточку. Харг обернулся и увидел, что дверь шкафа широко распахнута, а вешалки в шкафу пустые. Харг обернулся, и на кровати сидела та самая: худенькая русоволосая девушка в синих джинсах и белой футболке. Щёки девушки показались слегка припудренными грудь трепетала, глаза сияли — от пылающего гнева, дикой ревности, или желания? Губы девушки разжались, словно девушка собиралась что-то сказать, но тут Харг моргнул. Дверца шкафа оказалась закрытой, пол сиял чистотой от ярких солнечных лучей снаружи, и девушке уже не было на кровати. Харг подошёл к окну, сердце его стучало как бешеное. Под окном незнакомый мужчина выгуливал собаку держа за чёрный длинный поводок. Сзади него что-то стукнуло. Харг обернулся — пустынная комната молча встретила взгляд Харга.

Без сомнений, эта была именно та самая комната, которая всё ещё жила в памяти Харга или являлась ему в виде галлюцинаций. Он уже и раньше, бывал здесь, как и та девушка.

Немного успокоившись, Харг принялся методично обшаривать комнату в поисках зацепок. Заглянул под кровать, за шкаф, за батарею. Но там ничего. Наконец он остановился перед шкафом. В замке торчал ключ. Харг повернул его, и дверь, скрипнув, отворилась. Перед ним, аккуратно разложенные по полочкам, лежали обломки чьей-то прошлой жизни.

Мужская одежда: коричневые брюки, серые куртки, белые рубашки, розовые носки и дамские туфли. На полках стояли книги, старые видеокассеты и компактные диски. Фотографии и блокноты занимали целую коробку, сверху лежали несколько листков отпечатанного текста. «Глава 2»— гласила надпись на верхнем листке. Харг сразу узнал продолжение истории Майкла Трювили. Наверное комната предлежала Мэльку Трювили, подумал Харг, он спал на этой самой кровати. Возможно, когда-то они с Харгом делили эту комнату? Кто знает, может быть, раскрыв тайну Трювили, Харг разберётся и со своей?

Харг поспешно пробежал глазами первый листок — вот она, зацепка! — но, перейдя ко второму, разочаровано отпрянул. Текст прервался на полуслове. Страницы были пронумерованы. Первая оказалась тридцатой, вторая — двадцать третьей. Перед Харгом лежали разрозненные фрагменты второй главы. Двадцать второй страницы из страничной славянской рукописи. Разочарованно покачав головой, Харг снова принялся за чтение. Придётся читать внимательнее, чтобы потом заполнить пустоту.

Глава 2

Три дня и три ночи Харг не покидал свою комнату и почти всё это время пробыл без сознания. Наверное потрясение и физическое истощение — последствия той незабываемой ночи — привёл к тому, что организм не справился с нагрузкой и на долгое время я погрузился в тревожный сон без сновидений. Окончательно проснувшись, Харг понял, что он не мог ощущать в своём организме голод и жажду. Харг не держал еду в комнате, поэтому ему пришлось вставать с постели и отправиться в таверну которая была за углом. В «Красном Клоуне» Харг, был как голодный зверь, он проглотил тарелку луковой похлёбки, здоровенный ломоть хлеба, две порции тушеной баранины и пару кружек пива. Утолив голод и промокнув рот грубой полотняной салфеткой, Харг откинулся на стуле и несколько секунд бездумно разглядывал посетителей таверны. И в это мгновение к Харгу вернулась память, и он осознал, что его карьера разрушена.

Как ни удивительно, но мысль эта не вызывала в душе простоту, и он равнодушно размышлял над тем, что моей службе у доктора Григория пришёл конец. Харга распирало от радости. Он был так сильно влюблен, что все обстоятельства, напрямую не относящиеся к предмету его любви, представлялись ему мелким и смехотворным. Харг лишь хотел одного — увидеть ту девушку хотя — бы один раз. И пусть это желание казалось невыполнимым, он знал, что непременно добьётся своего, чего бы ему это не стоило! Остановить его может только сама смерть.

В это мгновение я словно перестал существовать. Я привык считать, что всё это мне снится, но, когда Мельком Трювили рассмеялся мне в лицо, я понял, что на самом деле это я ему снюсь.

Ничто вокруг не объясняло, где я нахожусь, что происходит и кто я такой на самом деле.

Я замер, дыхание сбилось, в памяти смутно маячила сотня ступней, оставшихся в прошлом позади. Бывал ли я здесь раньше? Мне об этом трудно сказать — все эти лестницы очень похожи. Пахло до боли знакомыми запахами. Засохшая кровь. Свежий пот. Человеческие цветы. Я прислушался. Вдалеке шумел поток машин, за соседней дверью кто-то покашлял.

Капля пота скатилась со лба. В глазу защипало. Я моргнул глазами. Мимолетное движение век — и всё вернулось в настоящее.

Реальность. Настоящее. Будущее. Прошлое. Это всё я сам.

Я снова запрыгал вверх по ступеням. На середине пролёта услышал знакомый звук — резкий и настойчивый звук. Внезапно ступня соскользнула и подвернулась. Левая лодыжка заныла — там, где я когда-то сломал её, — но, к счастью, на этот раз всё успешно обошлось.

Звонок длился, пронзительный и властный. Открыв дверь, я увидел на кровати Марианну, обнажённую и без сознания. Рядом с ней завернутое в окровавленные простыни, лежало что-то нечто пугающее — что-то такое крошечное, багровое и живое. Инстинктивно я догадался, что же это: чудесное настоящее. Чистая страница, на которой я, время, мир скоро начнут писать невыносимыми чёрными чернилами. Выход из одного длинного лабиринта и вход в другой светлый.

С надеждой и страхом я шагнул к плачущему младенцу…