Князь мертвецов. Часть II (СИ) - Волынская Илона - Страница 2

- Я спрашиваю! - вытягивая шею, точно гусь, и поднимая голос почти до крика, повторил Лаппо-Данилевский. - Что. Здесь. Происходит? Откуда это все? – он брезгливо ткнул тростью в сторону железа и его явственно перекосило от бешенства.

«Слаб человек, - со злой веселостью подумал Митя. - И жестокосерден. Всегда готов насладиться страданием ближнего своего, а уж дальнего - так и вовсе вдвое. Ну, или втрое - Лаппо-Данилевские же, не кто-нибудь! От наслаждения аж голова кружится. У меня.»

- А кого вы спрашиваете, Иван Яковлевич? - Митя сделал большие «вопросительные» глаза.

За что немедленно получил тычок в спину от Ингвара и злобный шепот над ухом:

- Не зарывайтесь!

- Еще даже не начинал, - заверил германца Митя, но того обещание почему-то не успокоило.

Лаппо-Данилевский мазнул по нему бешенным взглядом и вдруг заорал:

- Ждан Геннадьевич! Ждан ...

Толпа заколыхалась и под удивленным Митиным взглядом из нее выбрался полицмейстер в мундире, при погонах и всех регалиях, и с паро-беллумом на поясе.

- Извольте разобраться! - играя желваками на скулах, процедил Лаппо-Данилевский.

- Сей момент! - полицмейстер почтительно козырнул и тут же повернулся к каббалисту, грозно раздувая собственные усы, - ты что тут делаешь, ракалия!? - надсаживая горло заорал он.

- Полегче, господин полицмейстер! - нахмурился Пахомов. - У вас нет никаких оснований...

- Да и полицмейстера нынче нет ... - меланхолично обронил Митя, не глядя, словно разговаривал с пустотой.

- А вот и ошибаетесь, юноша! - растягивая губы в неприятной улыбке, протянул полицмейстер. - Восстановлен в должности лично его превосходительством губернатором!

- Однако ... - протянул неприятно пораженный Митя.

- Да-с! Ценят еще многолетнюю службу, верой и правдой! - и понизив голос почти до шепота, так что слышать его мог только Митя, полицмейстер многообещающе прошипел. - Можете не сомневаться, к вашим художествам мы еще вернемся. За папенькой не спрячетесь!

Алешка на облучке паро-телеги довольно осклабился. Хотя вроде бы, слышать не мог.

- Отвечай! Что делаешь! - пролаял полицмейстер, снова поворачиваясь к каббалисту.

Тот немедленно вытянулся во фрунт так старательно, что это отдавало издевкой, и пролаял в ответ:

- Грузим-железо-на-склад-ваше-благородие-господин-полицмейстер!

- Повыдуривайся мне тут! - под нос каббалисту немедленно был сунут кулак. – Я спрашиваю, откуда это железо взялось?

- К сожалению, я не могу ответить на этот вопрос, ваше благородие, - толпа снова колыхнулась и от склада к полицмейстеру протиснулся господин Kapпac в сопровождении секретаря. - Мы и сами в недоумении! - искренне сказал он и развел руками.

- Хотите сказать, что пропавший драккар с железом сам к вам приплыл, разгрузил железо и уплыл? - взвизгнул Алешка.

- Право же, я ничего не хочу сказать вам, юноша, - любезно улыбнулся Алешке Карпас. - Но это, несомненно, наше пропавшее железо, - он указал на клеймо на боку ближайшей болванки. - И мы безмерно рады его столь своевременному... – он многозначительно покосился на Лаппо-Данилевского. - ... возвращению! - и видно, опасаясь, что тот не поймет намека, мечтательно вздохнул. - Сразу же, как запустят дорогу, отправим его в Петербург.

Из груди Лаппо-Данилевского вырвался тихий рык, он метнул на Карпаса ненавидящий взгляд и тут же требовательно повернулся к полицмейстеру.

- Так-так-так! - подозрительно прищурился тот. — Это что ж выходит? Сперва виталийцы набегом приходят, да еще и с неположенной стороны...

- А есть положенная? - тихонько удивился Йоэль. - Парадный вход для набегов?

- И визитных карточек. А черный - для молочника и угольщика, - усмехнулся Митя.

- Тянет вас на дурную компанию, господин Меркулов-младший. То заговорщики, а то и вовсе – предатели, - полицмейстер одарил Йоэля многообещающим взглядом. - Потому как ничем, кроме предательского сговора с виталийцами я это вот объяснить не могу! - он пафосным взмахом руки указал на железо. - С чего бы иначе находникам вам добычу возвращать, коли вы, нехристи, с ними не в сговоре?

По толпе прошло волнение. Здоровяк в рабочей блузе, заляпанной мазутом, набычился и неприязненно глядя на Карпаса, прогудел:

- Ты гля, какие! Варягов на город навели? - и стиснул кулаки.

- Мужика мого с чугунки уволили! Все из-за истуканов их глиняных! - провизжал из задних рядов бабий голос.

- Мироеды! Лавке нашей, табачной, от них одни убытки! - подхватил тощий приказчик в обсыпанном махоркой сюртуке.

- Шо, всё скурили? - удивился веселый голос.

- Свою напротив открыли, - насупился приказчик.

Секретарь Карпаса вложил два пальца в рот и пронзительно свистнул. На миг наступила тишина. Полицмейстер налился гневной красотой и уже открыл рот для ора ...

Двери склада резко распахнулись и оттуда, явно получив пинка под зад, вылетел Гунькин Огляделся, щурясь на осеннее солнце и увидел полицмейстера. И ринулся к нему с распростертыми объятиями, пронзительно вопя:

- Ваше благородие, какое счастье, что вы здесь! Объясните же им, что это не я налетчикам про склад рассказал! А то они не верят, в Петербург писать грозятся, прямиком в Правление! А я тут вовсе не при чем - я же только вам! Больше никому, только вам! - и он с разбегу пал полицмейстеру на грудь. Увидел Лаппо-Данилевского и еще радостнее заорал. - И вам!

Иван Яковлевич торопливо отвернулся, делая вид, что не слышит.

- Отпустите меня, сударь! - полицмейстер отпихнул Гунькина. - Я вас знать не знаю!

- Что значит - не знаете? - Гунькин замер, растопырив разведенные для объятий руки и гневно воззрился на полицмейстера. - Я ж к вам вчера приходил? Приходил! Про ценные бумаги, которые у господина Карпаса ночью будут, говорил? Говорил! Просил, чтобы вы людей своих прислали? Просил! А больше я никому, ни полслова, только вам! Да скажите же им об этом! А то ведь меня и впрямь по их письму уволят! А я ни в чем не виноват! Только как лучше хотел!

- И что же, господин Kapпac? Пришли к вам люди от Ждана Геннадьевича? – сквозь вдруг наступившую тишину вкрадчиво поинтересовались за спиной.

Красный, как перезрелый помидор, полицмейстер обернулся. Позади, легко покачивая тростью, стоял самый ненавистный для него человек в городе. Наглый выскочка, плебей, пролезший в дворянство, ничтожный парвеню, возомнивший себя начальством! А позади него возвышалась объемистая фигура губернатора, и взгляд у того был весьма недобрым.

- Мое почтение, ваше превосходительство господин губернатор, ваше высокоблагородие господин начальник департамента! - Карпас солидно поклонился. - Посетили нас некие люди, да. Попытались у меня саквояж с ценными бумагами отобрать. Оружием угрожали. Двоих из них мои работники задержали, как я и имел честь сообщить в отправленной вам записке. Готовы передать их в ваши руки, в надежде на правосудие, - он кивнул, дверь склада снова распахнулась. За веревку, как водят купленную на рынке козу, охранник склада вывел двоих - тощего высокого мужика в драных портках и длинном, не по размеру, пиджаке, и его мелкого приятеля. Связанные общей верёвкой, они шли мелкими, семенящими шажками, мелкий плаксиво куксился, а тощий кидал по сторонам мрачные ненавидящие взгляды.

- Городовой! - не повышая голоса, окликнул Меркулов.

- Тута я, ваше высокоблагородие! - откликнулся торопливый голос с неприятным причмокиванием. - А ну, рррразойдись! - из всколыхнувшейся толпы, едва не спотыкаясь от усердия, вывалился городовой. И вытянулся во фрунт перед Меркуловым.

Тот окинул неодобрительным взглядом его несколько неуклюжую фигуру в плохо подогнанном мундире и махнул в сторону налетчиков:

- Обоих в участок! Там разберемся!

- Слушаюсь, ваше высокоблагородие! - раздувая грудь, рявкнул городовой и перехватив веревку из рук складского охранника, потянул налетчиков за собой. - Шевелись, канальи!

В толпе засвистели, в налетчиков полетели комья земли и огрызки. Мелкий захныкал, а тощий обернулся и прошелся запоминающим взглядом: