Красавчик. Книга шестая. Аустерлиц (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович - Страница 38

— Даву убит и весь его корпус. Недавно прискакал к императору корнет из его корпуса и поведал о гибели маршала и всех его людей. Император в бешенстве, а тут ему сообщили об обстрелянных курьерах в нашем тылу, вот он наш полк и послал.

— Эх, не выйдет значит сюрприза. Ладно, не очень-то и хотелось. Главного достигли. Буонопартий в бешенстве. Сейчас начнёт ошибки делать. А мы его ещё чуть из равновесия выведем. — Брехт растолкал столпившихся вокруг людей Мехти. — Ванька, давай красную ракету. Пора начинать второй акт Марлезонского балета.

— Петер, а нам …

— Мехти, твою так да разэтак. Ну, есть план, давай по нему и работать. Иди, меняй лезгин, продолжайте обстрел Сокольниц.

Красная ракета взвилась в воздух и надо надеяться, что оставшийся в лагере за озером старшим Марат Карамурзин её увидел. С её пуском должно произойти три события сразу. Во-первых, полковника пленного — Франсуа Пуже должны были посадить на трофейного коня, дать ему в руки уздечку от второго коня и отправить в сторону леса, за которым сейчас скрывался Наполеон с остатками своей гвардии. Конной он уже лишился, но пехоты ещё хватало. На второй лошадке в мешках, притороченных к седлу с обеих сторон, были головы французских генералов и самого Даву. По пять голов в мешке. Пять где-то километров от озера до ставки Буонопарта, минут через пятнадцать — двадцать он презент получит. Явно хорошего настроения ему это не добавит.

Во-вторых, все черкесы во главе с Маратом должны начать манёвр охвата. Чуть западнее ручья Гольдбах протекает речка Данава. Километрах в четырёх примерно. От Сокольниц до ставки Наполеона и его гвардии километров шесть, может чуть меньше. Так вот, Марату Карамурзину с его четырьмя тысячами черкесов нужно сначала проехать на запад, пока не упрутся в эту реку и потом подниматься вверх по ней. Километров девять, а то и все десять. Там в болотистой местности эта речушка и начинается, но в болота лезть не надо, остановиться напротив деревушки Кобельниц. Брехт прикинул, что когда Наполеон будет бежать с поля боя, то в болото не попрётся, на северо-запад тоже, там город и могут быть австрийцы, он рванёт на юго-запад. Ему теперь нужно в Баварию отступать. Она как раз в том направлении. В там его, не в Баварии, а в небольшом лесочке напротив деревни Кольбец (или Кобельниц) будет ждать засада из четырёх тысяч черкесов. Конницы у него почти нет, так что будет не больше тысячи драпающих с императором. Должен Марат справиться. О! Там может быть Мюрат. Должен Марат с Мюратом справиться.

В-третьих, Ермолов с казаками должны двинуться вдоль ручья к Сокольницу. Там усадьба большая обозначенная на картах, как «Замок» чуть севернее, нужно его забросать гранатами и взять. Это, наконец, откроет четырём колоннам, что послал Вейротер дорогу на запад. Пусть следуют его плану и двигаются во фланг Буонопартию.

Сам же Брехт собирался переправиться через ручей Гольдбах с егерями, чеченцами, гренадёрами, лезгинами и конницей Мехти и рвануть навстречу русско-австрийским войскам. Нужно успеть ударить Сульту во фланг, когда он двинется, чтобы ударить во фланг колоннам, марширующим по приказу генерала Вейротера.

Событие сорок первое

Только терпеливый закончит дело, а торопливый упадёт.

Саади

Брехт опоздал. Не всё было уж совсем плохо у русских и австрийцев пока.

Пока длилась битва с егерями и мамлюками, ситуация у деревни Сокольниц круто поменялась. К ручью подошла голова колонны Пржибышевского, и сразу стала разворачиваться для атаки.

Часть пушек генерала Ланжерона била по Замку — большой усадьбе рядом с деревней, занимаемой примерно сотней французской пехоты. Канонада продолжалась довольно долго, но орудия были расположены крайне неудачно и далеко, и в низине, и серьёзных результатов обстрел, если не считать десятка сожжённых домов, не принёс. Наплевав на такую ерунду, как артподготовка, русские войска приготовились к атаке. В то время как два батальона 7-го егерского полка с бригадой Штрика, а это целых шесть пехотных батальонов, были направлены для атаки Замка, 8-й егерский полк, все три его батальона, из колонны Ланжерона должен был атаковать Сокольниц. Под непрестанный грохот орудий темно-зелёные линии русской пехоты с барабанным боем и распущенными знамёнами двинулись на штурм неприятельских позиций. В это время французы — всё тот же несчастный 26-й лёгкий полк, ещё и обстрелянные пару раз с тылу, не смогли устоять под давлением столь превосходящих сил. Горстка защитников Замка была выбита несколькими тысячами наступающих русских. А 8-й егерский полк ворвался в деревню. 1-й батальон 26-го лёгкого был рассечён надвое. Одна половина отошла на запад, другая откатилась к югу в сторону Тельница. Генерал Миллер в этой атаке был тяжело ранен. Его место занял генерал Штрик.

Не повезло обеим половинам 26-го лёгкого. Те, что отошли строго на запад попали на подъезжающих абреков Мехти. Шамхал Тарковский принял решение молниеносно. Он не стал спешивать своих и обстреливать французов, а со свистом и громовым ура погнал тысячу в сабельную атаку. Триста в самом лучше случае, а скорее всего, двести французов, некоторые раненые, запаниковали и задёргались, и командира нет, чтобы каре организовать, всё же против кавалерии стена штыков это защита. Но нет. Они попытались вслед за второй частью своего батальона спастись бегством в сторону Тельниц. От коня не убежишь, а паника плохой советчик. Дагестанцы вырубили всех. Потеряли три человека, горстка французов смогла организоваться у овражка и встретила конницу штыками. Но несоизмеримо количество. Окружили и изрубили в куски. Трое убитых у Мехти и двое ранены в ноги.

Вторая половина батальона, вернее остатки жалкие, тоже не более двухсот человек, натолкнулись на выдвинувшихся уже на север егерей и артиллеристов Ермолова. А за плечами у них пять тысяч казаков. Но это перебор уже. Егеря просто одним залпом помножили беглецов на ноль. А не бегай от пули, умрёшь уставшим.

Чуть раньше на северо-западе.

Кутузов практически отстранённый императором от командования находился по-прежнему на Праценских высотах и зорким глазом единственным в трубу подзорную оглядывал поля боя. Всё как на ладони.

Четвертая колонна союзников, по его приказу не двигалась с места. Михаил Илларионович, не осмелившись открыто перечить юному императору, «тихо» саботировал исполнение диспозиции Вейротера. Он понимал, что Праценские высоты — это ключ ко всему сражению, и оставлять их — полное безрассудство. Поэтому, находясь, согласно предписанию, с войсками 4-й колонны, он не торопился никуда, тем более что нарастающие звуки стрельбы со стороны Тельница и Сокольница никак не вписывались в расписанный Вейротером план наступления. Там что-то было не так. Далековато и видно плохо, да и туман не полностью ещё унесло. Но стреляли пушки откуда-то совсем уж с юга. Загадка.

В 9-ть часов прибыли на поле сражения Императоры Александр и Франц. Нашего Помазанника сопровождали генералы Сухтелен и граф Аракчеев, чуть позади держались генерал-адъютанты граф Ливен, Винцингероде и князь Гагарин, граф Строганов и Николай Николаевич Новосильцёв — член Негласного комитету и президент Императорской Академии наук.

Александр, подъехав к Кутузову и видя, что ружья стоят в козлах, спросил, повернув к генералу здоровое ухо:

— Михайло Ларионович! Почему не идёте вы вперёд?

— Я поджидаю, — ответил с небольшой заминкой Кутузов, — чтобы все войска колонны пособрались.

— Вот как! Ведь мы не на Царицыном лугу, где не начинают парада, пока не придут все полки, — поправил опушённый бикорн император.

— Государь! — чуть ли не шёпотом ответил Кутузов, но вспомнив про тугоухость Александра, проговорил уже громче. — Потому-то я и не начинаю, что мы не на Царицыном лугу. Впрочем, если прикажете!»

Приказ был отдан, и войска 4-й колонны двинулись в предписанном диспозицией генерала Вейротера направлении. С холма Зуран, где находился Наполеон, это движение можно было хорошо рассмотреть в подзорную трубу. Здесь, в штабе императора Франции, все собравшиеся рвались быстрее начать настоящую битву.