Бедовый месяц (СИ) - Ефиминюк Марина Владимировна - Страница 10

Под одеялом было душно. Я осторожно пошевелилась, пытаясь спасти от онемения руку, и прислушалась к мужчине рядом. Филипп не проснулся. Сразу видно, у человека здоровый, не омраченный ни перееданием, ни муками совести сон. Ободренная тем, что он ничего не заметил, я маневренно перевернулась на другой бок и неожиданно носом уткнулась в крепкое обнаженное плечо!

Этот подлый мужик устроил дерзкую эскападу на мою половину и задрых как ни в чем не бывало, беспечно закинув руку за голову. Словно имел право на весь матрац! Знала бы — нет, не стала теснить его, — сама бы сдвинулась на край кровати. Во избежание, так сказать.

Неожиданно он — хитрый лис! — резко перевернулся. Одеяло, скрывающее все, что было пониже пояса, охотно соскользнуло и продемонстрировало крепко обнаженное тело с темным покровом на бедрах. Понятия не имею, что снилось дражайшему супругу, но его мужская гордость не отличалась ландшафтной ровностью. Наоборот бугрилась и показательно натягивала ткань.

Отчасти я понимала, что именно происходило с мужчиной рядом с женщиной, когда он бодрствовал. Но мой-то спал! О том, что некоторые физиологические функции продолжали действовать даже в состоянии мертвецкого сна, в медицинской энциклопедии ничего не говорили. Господи, да даже не намекали!

Вплоть до этого мгновения я искренне верила, что инстинкт размножения засыпал вместе с мужчиной, как и инстинкт говорить гадости или инстинкт реагировать на улыбки милых дурочек… Как жить с этим знанием? Да и зачем в таком случае я пролежала демон знает сколько времени неподвижно, если опасность внезапно оказаться отдающей брачный долг никуда не делась?!

И пока я, сбитая с толку внешним несоответствием мужа с энциклопедией, предавалась рефлексии, его ладонь вкрадчиво скользнула по изгибу моей талии, да там и остановилась.

— Филипп, у вас очень тяжелая рука, — испуганно попыталась остановить я дерзкое поползновение.

Он категорично накинул на мои бедра тяжелую ногу, пригвождая к кровати. Хорошо под себя не подмял!

— У вас чугунные ноги, — посетовала я и поняла, что смогу пережить ночь только после пары глотков успокоительной настойки, а заодно снадобья для желудка.

Кое-как я выскользнула из-под ноги Филиппа. В темноте наощупь надела туфли, схватила наброшенный на вешалку плащ и тихонечко выскользнула за дверь.

В коридоре царил полумрак, магические огни в фигурных светильниках еле-еле теплились. В углах и у пола собирались глубокие тени. Быстренько накинув на плечи плащ, я двинулась в комнату, где ночевали мои родные. Тетушка Клементина обязательно таскала в дорожном сундуке шкатулку с аптекарскими снадобьями.

С другого конца коридора, разделенного лестницей на первой этаж, в завороженной тишине неслось нечто среднее между рыком умирающего вепря и демонским ревом. Дядька Рендел храпел на весь постоялый двор.

Неожиданно куча белья, наваленная на широкий хозяйственный сундук у стены, зашевелилась. Вообще, я никогда не считала себя набожной, но от страха отшатнулась и осенила грудь божественным знаком. Инфернальное создание село, спустило ноги на пол. Им оказалась Лидия, завернутая с головой в одеяло.

— Ты что делаешь в коридоре? — изумилась я.

— А ты? — прошелестела она.

В тусклом свете тетушка выглядела взлохмаченной, измученной и очень несчастной. Под глазами темнели круги.

— Иду к вам. Хочу снадобье для сна.

— Господин Торн тоже храпит?

— Нет, просто не спится, — буркнула я, не объяснять же все перипетии нашей с Филиппом первой брачной ночи.

— Понимаю, — вздохнула она. — Ты полна впечатлениями.

Не столько впечатлениями, сколько едой.

— Почему ты сидишь в коридоре, как бедная родственница? — перебила я.

— Слышишь? — тихо спросила она с очень странным видом.

— Что? — решив, что у тетушки слегка подтекла от бессонницы крыша, осторожно уточнила я.

— В отличие от твоего мужа, Рендел храпит. Это невыносимо!

Дома дядюшка спал в отдельной спальне со звуконепроницаемой дверью из специальной древесины. Храпел ночи напролет, никому не мешая.

— Затычки в уши тоже не помогают, — жаловалась Лидия. — Клементина-то заткнула и успела уснуть раньше Рендела, а я решила чуть-чуть почитать и упустила момент.

Неожиданно внизу зазвучали мужские голоса. На лестнице раздались тяжелые шаги. Мы обе встрепенулись. Пока незнакомцы не появились в коридоре, я тихо скомандовала Лидии подниматься и утянула за собой в комнату для молодоженов. Вообще-то, план был просто переждать, когда коридор опустеет, а потом вернуть тетку к родным, но стоило нырнуть в пахнущую едой темноту номера, как Филипп проговорил:

— Вернулись?

Раздался щелчок пальцами. Вспыхнули стенные светильники, и наступила ошарашенная пауза.

Я морщилась от яркого света. Филипп, растянувшийся на кровати во всей полуобнаженной красе, смотрел на Лидию, а та из одеяла вытаращилась на него большими круглыми глазами.

— Госпожа Вудсток, как неожиданно вас встретить в нашем номере, — вымолвил он, вкрадчивым жестом натягивая на нижнюю половину покрывало. — Что вас привело сюда?

— Сюда меня привела Тереза, — честно ответила тетка.

Филипп обратил на меня выразительный взгляд:

— Леди Торн, позвольте вас на минуту.

— Конечно, господин Торн, — покаянно вздохнула я. — Если вам очень хочется поговорить.

— Дайте мне… — Он на мгновение прикрыл глаза, словно пытаясь справиться с раздражением, и протянул руку: — одежду.

— Я выйду, — прошелестела Лидия.

— В коридоре небезопасно, — спохватилась я, разрываясь между мужем без порток, и Лидией без места для ночлега.

— Тогда просто отвернусь, — предложила она. — Вы не стесняйтесь, господин Торн. Чувствуйте себя, как дома.

Честное слово, лучше бы она промолчала и просто отвернулась!

Пока он поспешно облачался, Лидия сосредоточенно изучала горный пейзаж, висящий в рамочке не стене.

Мы с Филиппом вышли из комнаты в прохладный сумрачный коридор. Он прикрыл дверь и тихо вопросил:

— Почему вы сбежали, Тереза?

— Не спалось, — покаялась я.

— И вы решили, что лучше не спать в компании.

— Хотела взять у тетушки снотворных капель, но наткнулась на Лидию. — Я указала рукой на хозяйственный сундук. — Вы же знаете, как опасно девушке оставаться одной на постоялом дворе.

— Поэтому вы решили составить ей компанию?

— Нет, я хотела ее вернуть к родным, но по лестнице начали подниматься какие-то хмы… подозрительные личности. И мы спрятались в ближайшей комнате. По случайности ближайшей оказалась наша с вами спальня.

— Какое любопытное приключение, — протянул Филипп и вдруг стало ясно, что он не просто раздражен, а по-настоящему взбешен. Признаться, его можно понять, сама ненавижу, когда меня будят среди ночи с какой-нибудь идиотской проблемой. — Тереза, не подумайте, что я предъявляю претензии…

Поздно. Я уже об этом думаю.

— Но вы не находите, что ваших незаметных родственников становится слишком много в нашей жизни?

Какой хороший вопрос! Найти бы на него достойный ответ.

— Просто наша с вами совместная жизнь только-только началась, — в порыве вдохновения я взмахнула рукой, — поэтому их присутствие кажется концентрированным. Потом оно размажется по годам, и вы их перестанете замечать.

— Какая интересная теория, — с чувством проговорил он.

— Филипп, умоляю вас: потише! Лидия только кажется оторванной от мира, но у нее очень острый слух. А дядюшка, как назло, очень громко храпит. Ни одни беруши не помогают. Я использовала бы магию, чтобы решить их проблему, но не обучена таким заклятьям.

— Готов по-родственному лишить вашу тетку слуха, — сцедил он.

— Какая жестокость, господин Торн! — охнула я.

— Вы предлагаете ее подложить к нам третьей?

— Я к тому, что не надо делать ее полностью глухой! Это негуманно. Но чуток глуховатой, по-моему, уместно. И ей хорошо, и нам тоже… неплохо.