Мой прекрасный враг (СИ) - Сью Ники - Страница 13

Мысленно я наслала на товарища тысячу проклятий, но в реальности лишь отошла, стараясь успокоиться. А вдруг действительно, он непроизвольно задел меня? Всякое ведь возможно, утешала себя. Однако, когда во второй раз случилась «непроизвольность», под ложечкой потянул холодок.

И если изначально можно было списать на что-то, то во второй раз, когда влажная ладонь коснулась моего бедра, задерживаясь больше отведенной случайной секунды, я не нашла никаких оправданий поступку. В помещении еще как назло ни души, тут даже охраны не имелось, чтобы следить за раскрепощенными клиентами.

– Простите, при всем моем уважении, – я старалась говорить ровно, уверенно, пусть и внутри передергивало от возмущения и брезгливости. – Аркадий, не могли бы вы соблюдать субординацию?

– Что ты имеешь в виду? – выгнул бровь мужчина, да с таким удивленным видом, словно я попросила о чем-то из ряда выходящем.

– У нас не принято… – помявшись и обведя суетливо глазами пустой зал с бассейном, я добавила. – Не принято трогать хостес.

– А разве я тебя трогал? – усмешка слетела с губ Аркадия, а затем он неожиданно поднялся со своего стула, на котором пребывал неподвижно последние полчаса, и двинулся на меня. Сердце в груди дрогнуло, сжавшись в тугой комочек. Мне вдруг так страшно сделалось, мысли панически забегали в голове, да и сама я начала интуитивно пятиться назад.

А потом за спиной открылась дверь, и на пороге неожиданно вырос Ледовский. Никогда я не была так рада его видеть, как в эту минуту. Стремительно развернулась и быстрым шагом, едва не спотыкаясь, помчалась к Айсу, позабыв обо всем на свете, даже о своем дневнике.

– В чем… – планировал возмутиться Ледовский, однако я его нагло оборвала.

– Ма… хм… Максим Александрович, – называть парня по имени отчеству было немного неудобно, в какой-то степени нелепо. Да и в целом, у меня было отторжение к имени Ледовского словно если я назову его, сложу буквы в слоги, то поменяю отношение – перестану ненавидеть.

– Вы же за мной пришли, да? – и пусть мой голос звучал звонко, под коленными чашечками все дрожало.

– Максим, ты забираешь мою девочку? – спросил Аркадий. Хорошо, что я стояла к нему спиной и могла выдать, не стесняясь, эмоции. Потому что от фразы «моя девочка» не просто затошнило, противные мурашки осыпали плечи и позвоночник. Я скривилась, будто увидела таракана: большого, черного и очень усатого. Фу!

Айс перевел взгляд с меня на Аркадия, вскинул задумчиво бровь, продолжая молчать. И меня вдруг накатило такой волной злости, негодования, что позабыв обо всех нормах приличия, об этом проклятом документе, который еще вчера зачем-то подписала, я обогнула Ледовского и помчалась прочь из бассейна.

За ребрами неистово колотило, по венам вместо крови лился кипяток. Даже зубы свело от раздражения. Это ж насколько надо быть мелочным человеком, чтобы девушку отдать на растерзание клиентам. Да пусть они хоть трижды влиятельные будут, хоть тысячу мешков с деньгами в квартирах прячут. Грань ведь должна иметься.

Заскочив в раздевалку, трясущимися руками я начала стягивать с себя дурацкую юбку, а следом и блузку. Возможно, моя репутация и накроется медным тазом, но терпеть подобное я не готова, и никакой дневник не заставит меня становиться падшей женщиной. Пусть всем рассказывает! Даже этой Оксане! Да я лучше универ сменю, в другой город перееду, чем буду терпеть подобные унижения.

Накинув пальто на плечи и схватив сумку, я выскочила на улицу, вдыхая морозный январский воздух. Вытащила телефон, планируя вызывать такси, и тут вдруг меня рывком дернули в обратном направлении. В долю секунды я оказалась в объятиях Ледовского, замерла, теряясь от пронзительно холодного взгляда, который будто проникал в самую душу, пытаясь дергать там за важные ниточки.

– В чем дело? – спросил своим, до ужаса безразличным тоном парень.

– Если твоим клиентам нужны ночные бабочки, знай! – я вырвалась из его цепких рук, пошатнувшись. – Я не такая.

Секунду другую Айс молчал. Видимо, обдумывал, как бы намекнуть на мой дневник или еще чего. Правдивы были слухи о нем, и о том, что девчонок домогается его компания. Если Ледовский считал, что клиентам можно, то явно сам вел себя подобным образом. Какой же он все-таки гад! Нахал! Самовлюбленный павлин!

– Полина, – произнес мрачно, даже немного пугающе Айс. – Аркадий к тебе… приставал?

– А то ты не в курсе?

– Приставал я спрашиваю или нет? – уже более жестче спросил Ледовский. Его глаза с каждой секундой становились темней, словно глубокая бездна погружала в свои безграничные дали. Губы парня сжались, под кожей на скулах забегали желваки, безразличие сменилось пламенем ненависти. Я окончательно оторопела, не особо понимая, чем вызвана подобная реакция.

– Ну… – сглотнув, отвела взгляд в сторону я. Где-то вдали завыли сирены, видимо, проезжала скорая или патрульная полицейская машина. Но мне показалось, это у меня в груди все завыло, сжалось в тугой комочек.

– Королёва, мать твою!

– Он два раза коснулся моего бедра, и я его попросила соблюдать субординацию. Он и вчера на меня странно косился, – выпалила как на духу.

– Ясно, жди меня здесь.

– А? В смысле? Ты куда? Ма… – я запнулась. И опять почему-то на имени этого парня. Оно косточкой стояло в горле, словно граница между темным и светлым, между правильным и не очень.

Ледовский сорвался с места и пошел в обратном направлении, громко хлопнув дверью. А я осталась стоять на улице, в полном недоумении. В мыслях крутился только один вопрос: он что, типа… переживал обо мне? Да быть не может! Или… может?

Максим

Ситуация с Аркадием меня выбила из колеи. Я всегда считал, что подобного у нас в клубе нет, мужики сюда приходят адекватные, женатые, в конце концов. Да и этот был с виду тихим, спокойным, детей имел. Пусть меня и бесила Королёва, пусть я и считал ее надменной стервой, но даже она не заслуживала подобного. Хотя реакция Полины тоже не укладывалась в голове. Если эта блонда падка до денег, перспектив, то почему убежала, начала высказывать? А как посмотрела, в глазах чуть ли не слезы проскальзывали.

Странно, конечно, все очень странно.

Аркадия на его счастье я не нашел, иначе не знаю, врезал бы по физиономии. Внутри я закипал от злости.

Потом спустился на первый этаж, спросил у Оксаны, куда делся этот дамский угодник? Она вылупилась на меня растерянно, пожала плечами, мол, вроде ушел уже. Ясно, пора менять персонал. Одни незнайки кругом.

Выскочив на улицу, собирался сесть в тачку и дать по газам, но замер вдруг на торце здания. Снег пошел. Пушистый, искрящий, словно звезды с неба сыпались, а не снежинки. На Королёву падал свет от уличного фонаря, ее пепельные волосы развивались на ветру и, казалось, отливали серебристыми бликами. Она ловила ладошками снежинки так же, как маленькие дети, когда впервые видят снег. В какой-то момент девчонка улыбнулась, так искренне, нежно и совсем не стервозно.

Перед глазами мелькнуло детство, пышная елка с яркими огоньками, которые мне тогда виделись волшебными, запах мандарин, разноцветные коробки с подарками. Мы давно не праздновали Новый год в семейном кругу, не дарили друг другу подарки, не ловили руками снежинки.

– Ой, ты… Ты давно тут? – растерянно спросила Королева, заметив меня.

– Да нет, – пожал плечами, злость медленно отступила, и я тоже зачем-то раскрыл ладонь, разглядывая небо.

– Снежинки такие большие, – радостным голосом проронила Полина. Я, если честно, уже и не помню, когда встречал девушек, кто бы радовался подобным мелочам. Обычно улыбки вызывали либо крутые рестораны, либо дорогие побрякушки. А уж никак не банальный снег второго января.

– Любишь зиму? – спросил, продолжая разглядывать Королёву. Она походила на Снегурочку из детских сказок.

– Немного, а ты?

– Раньше любил, – задумчиво ответил, вспоминая, почему перестал любить холодный сезон. Точно, это случилось после развода родителей. Все праздники тогда закончились. Даже мой день рождения. Нет, мать с отцом, конечно, поздравляли, но атмосфера была другой: не теплой или домашней, а немного напряженной.