Сказка про попаданца 2 (СИ) - "Пантелей" - Страница 64

У сэра Томаса Мора и единокровной сестры Савелия, Навиты (тоже уже покойной), в браке родилось три сына и две дочери. Их старшая дочь вышла замуж за магистра Ордена Священного Препуция, Фёдора Курбского, а старший сын, сейчас двадцати двухлетний, сэр Томас-младший, теперь герцог Глазго, женился на дочери вице-императора Нууно Вимка, наследнице графства Баскония. Трое младших ещё не вошли в возраст совершеннолетия и теперь все они подопечные самого Савелия, ему самому придётся заниматься устройством судьбы племянников.

Второй утратой стал монах Джулио Медичи, бывший Папа Климент Седьмой и Восьмой Папа, не допустивший реформаторского раскола Римской католической церкви, а после объединивший всё христианство, преодолев раскол 1054 года. Папа, который перенёс христианскую столицу в Новый Свет, в Маракайбо, тоже мыслитель-философ и писатель, правда пока не публиковавшийся. Его «Хроники Второго Пришествия» прочитали в рукописях всего четыре человека: сам Савелий, Папа Игнатий Первый, магистр Фёдор Курбский и имперский наместник Мальты, барон де Мон-Сен-Мишель, Никколо Макиавелли. Прочитали и сочли публикацию этого труда преждевременной. Пусть отлежится. Не нужна сейчас миру религиозная экзальтация, сейчас нужно преодолевать расколы между остальными религиями, искать пути к объединению всего человечества.

У Джулио Медичи тоже остался сын — Алессандро. Имперский граф Алессандро де Медичи детто Моро де Сфакс, очень талантливый предприниматель-промышленник, основатель и владелец коммерческой компании «Медичи-электро», крупнейшего частного производителя всякого электрического — от проводов, лампочек и бытовой фурнитуры, до станков и инструментов. А поскольку этот рынок будет непрерывно расширяться ещё долгие-долгие годы, то граф Алессандро бедствовать точно не будет. Тем более, что помолвлен он с дочерью адмирала Тако Котага, герцога де Канариас, графа Кабо-Верде, Сан Томе и Принсипи, и в приданное получит ещё одно графство.

И сэр Томас Мор, и монах Джулио Медичи, пережили самих себя в другой исторической реальности на одиннадцать и двенадцать лет, но всё равно этого мало. Мало для Савелия. Сначала ушёл Эль Чоло, а теперь ещё двое из тех, с кем было интересно беседовать о вечном. Не о суетном материальном, а о духовном вечном — замысле Создателя, соответствии этому замыслу развивающегося человеческого разума, эфире-сингулярности и всяком таком, о чём теперь и поговорить-то стало не с кем.

Два мраморных саркофага, с залитыми воском телами усопших, погрузили на «Посейдона», и Савелий отправился провожать друзей в последний путь. Сэра Томаса Мора в собор Священного Препуция в Маракайбо, а вот монах Джулио Медичи завещал похоронить себя в Кёльнском соборе, где он, при помощи Савелия и Эль Чоло с медной кувалдочкой, победил Антихриста-Антипапу Мартина Первого и всех его нечестивых приспешников. В Кёльне, так в Кёльне, уважим последнюю волю великого человека.

Сэра Томаса Мора отпели и похоронили в восточном пределе главного христианского храма двенадцатого января 1547 года, рядом с Васко да Гама и Гийомом Гуфье де Бониве. Хорошая компания, хоть они и не дружили при жизни.

Четырнадцатого января, большой компанией, с Папой Игнатием Первым и всеми, находившимися в Маракайбо, кардиналами, отправились в Кёльн. Приехали на похороны монаха Джулио Медичи и два христианских монарха, императоры Генрих Первый д’Альбре и его зять, шурин Савелия, брат-Иван, Иван Первый Рюрикович-Тюдор.

После похорон, сели поговорить о своём.

— Великий был человек, Кёльн мне подарил. Царство ему небесное! — опрокинул в себя соточку, не чокаясь, Генрих д’Альбре.

— И паломников тебе после своей смерти организовал, теперь от них в Кёльне не протолкнуться будет. Его мощи обязательно начнут источать благодать. Излечивать от излишних злобности и жадности, которые всех нас и губят, на самом деле. Миллионы на этом заработаешь. Великий человек ушёл, Царство ему Небесное, — поддержал друга Энрике Савелий своей соточкой.

— Царство ему Небесное! — опрокинул свою Иван Васильевич, — горевать будем, или пульку распишем?

— Распишем, — кивнул Савелий, — горевать нам не о чем, все там будем, увидимся ещё. Прикажи подать сюда пива, Энрике, и фисташек солёненьких, расчерчивай лист, брат-Иван, я первым раздам. Итак, братья-императоры, волею самого Всевышнего, нам дарованы лет двадцать мира, которые мы должны прожить с пользой. Должны прожить так, чтобы потом не было мучительно больно, за бесцельно прожитые годы.

— Шесть пик, — заявил Энрике, — мне мучительно больно точно не будет, брат-Интико. Я не собираюсь ждать целых двадцать лет. Через шесть, у меня истекают сроки мирных договоров с Чосоном и Дайвьетом. К тому времени, я как раз весь Тибет займу и начну с ними новые переговоры.

— Мешают они тебе?

— Ещё бы они мне мешали, я бы тогда не стал ждать окончания срока договоров. Им просто не повезло. Я не могу ждать двадцать лет, мне уже сорок три, могу и не дождаться. Иван, ты не заснул?

— Не заснул. Я пас. Мне на двадцать лет забот хватит. Как раз до Тихого океана с железной дорогой дойду.

— Забот нам всем хватит, — согласился Савелий, — семь бубей.

— Пас, — Энрике вскрыл прикуп с бубновым марьяжем, — интересно, уж не кроплёная ли у нас колода? На чём ты объявлялся?

— Сейчас увидишь. Девять бубей. Так вот, забот всем нам хватит. Пора уже нам начинать двигать прогресс по-взрослому. Навёрстывать бесцельно прожитые человечеством годы. Сами мы войн начинать не будем, Энрике, даже когда у тебя истекут договоры. Оставь толику воинской славы для своего внука, не будь слишком жадным и злобным. Наша задача на эти двадцать лет — сделать так, чтобы каждый наш подданный мог себе позволить каждый день мясо, кофе и шоколад. Чтобы это мог себе позволить каждый крестьянин. Нам предстоит организовать распределение средств по-новому, чтобы мясо, кофе и шоколад спустились до самого низа.

— Зачем? — искренне удивился друг-Энрике.

— Затем, что калорийные продукты питания очень важны для умственного развития детей. Через двадцать лет, нам понадобятся тысячи учёных-преподавателей, миллионы инженеров и десятки миллионов всяких техников-механиков. С детства голодных и недоразвитых, мы этому выучить не сможем, как бы не старались. Сначала нам нужно накормить целое подрастающее поколение, а потом пожинать с него урожай.

— Миллионы инженеров и десятки миллионов механиков… — на руках у вистанувшего Генриха осталось два короля, пиковый и крестовый, сыграть мог только один, в зависимости от сноса Савелия, — а кормить все эти миллионы кто будет?

— Машины прокормят, в этом не сомневайся. Ну, сбрасывай, наконец, Энрике. Нам тебя до утра ждать? Над чем тут вообще можно думать?

— Подумать — никогда не вредно, Интико. Какого сбросить, Иван?

— Крестового.

— Почему?

— Потому, что он крестовый. Зачем ты вообще на девятерной вистовал? Не веришь мне — монетку подкинь.

Энрике подкинул монетку, сбросил пикового и остался без лапы.

— Обидно. А всё из-за совета подкинуть монетку. Нет в нынешней молодёжи нашей былой уверенности в себе. Да, ладно-ладно, шучу я, Иван. Машины, говоришь, прокормят… Верю. Тебе верю. А не сломает ли это всю нашу жизнь? Крестьяне сначала будут пить кофе и заедать мясо шоколадом, а потом им захочется… Чего им захочется после? Каждому по автомобилю?

— Обязательно захочется, к этому мы и стремимся.

— Зачем нам это? Зачем нам кормить крестьян шоколадом и соблазнять автомобилями, которые сейчас доступны только высшей знати? Чем мы тогда будем от них отличаться?

— А зачем нам от них внешне чем-то отличаться, брат? Мы что, не люди? Впрочем, отличия обязательно останутся, в этом не сомневайся. Для знати будут производиться специальные люксовые автомобили, в разы дороже обычных, как и шоколадки. Смысл на поверхности, но ты неуч, Энрике, и учиться не хочешь, а потому и не вкуришь с первого затяга.

— А ты вкуриваешь это, Иван? Ты ведь у нас учёный…

— Конечно, всё ведь очень просто. Это очень простая математика, арифметические действия. Сам прикинь, сколько можно собирать налогов с простолюдина на автомобиле. У него ведь и дом уже соответствующий, который жалко бросать. Нам будет очень выгодно даже раздавать автомобили в долг. Правильно я думаю, брат-Интико?