Сказка про попаданца 2 (СИ) - "Пантелей" - Страница 44

Персы продолжают увеличивать численность своей армии, денег им хватает, как и людей. Армия Ахмада аль-Казима уже втрое больше, чем у Сулеймана в Басре, а сидя на месте, султан рискует потерять всё. Вообще всё, не только флот, но и собственную голову. Ему бы послать морячков на прорыв, с приказом — победить, или умереть, а самому отступить к Багдаду, где больше возможности для манёвра, набора пополнения в армию, да и подкрепления из Европы и Анатолии там встречать сподручнее, до Басры то они теперь вряд ли доберутся, если Багдад займут персы, но Сулейман сидит на месте и чего-то ждёт. Чуда? Помощи Аллаха? Вряд ли дождётся.

Шейх Ахмад аль-Казим, похоже, отлично понимает, что он, как полководец, уступает османскому султану, уступает значительно, и в этом понимании его главная сила. Он не рискует даже тогда, когда риск минимален, бьёт только наверняка, в стопроцентной уверенности в успехе. И Басру он осадит только тогда, когда накопит четырёхкратный перевес в силах, и это будет конец. Сулейману придётся погибать, или подписывать в плену безоговорочную капитуляцию. Может и оговорочную, но с колоссальными уступками. Оставят ему Анатолию и европейские владения, в лучшем случае.

Друг Энрике дождался свой флот и поднялся к слиянию Хуанхэ и Вэйхэ, откуда до Сианя уже лаптем добросить можно. Китайцы собирают миллионную армию, но Генриха это только забавляет. Пусть собирают, наберём пленных-рабов. Рабство пленных в Китае очень даже практикуется, а он решил стать китайским императором. Понравилась ему Азия, богатое место и народ трудолюбивый. Такой народ запросто построит железную дорогу от Сианя до Кёльна, если им мудро руководить. В собственной мудрости, друг Энрике ничуть не сомневается. Особенно, если его в проведении мудрых решений поддержит друг Интико. Всяких чосонцев, дайвьетцев и арканцев он намерен прогнать из своих земель. Уже из своих, ага. Сиань ещё не взял, а Империю уже считает своей. Как он её планирует назвать, интересно? В Китае принято по роду правителя. Империя д’Альбре?

А что, звучит красиво. Савелий пообещал организовать переброску в Китай двадцати тысяч французских дворян, слоняющихся сейчас без дела по европейским владениям Империи. А может и больше, в Западной Германии этих лишенцев тоже навалом. Работать они не могут, работать для них западло высшей пробы, вот и пусть едут. Каждый может принести пользу, только будучи употреблённым на своём месте. Отбросов нет, есть кадры для различных задач.

Двадцать девятого мая, пришла телеграмма от сэра Томаса Мора, лорда-канцлера королевства Британия, герцога Саффолк, Глазго и Осло, графа Нортумберленд и Пуату. Старший, после смерти Эль Чоло, зять Савелия, убедительно просит прибыть в Лондон, на открытие монумента «Спасителю Британии», который уже достроен и стоит задрапированным. Драпировку быстро треплет ветром и её приходится постоянно обновлять, что вводит британскую королевскую казну в непредусмотренные расходы.

Монумент «Спасителю Британии», то есть самому Савелию, построили довольно внушительный, сорок пять метров в высоту, без постамента, почти как «Статуя Свободы» из той исторической реальности. Построили из армированного бетона, а потому это сооружение посмотреть действительно интересно. И не только самому посмотреть интересно, но и полезно показать графам-творцам-педикам. Пусть подумают, как это можно превзойти и по высоте, и по художественной ценности. Свой монумент Эль Чоло точно заслужил. Даже шести монументов, в портах: Челябинска, Маракайбо, Монтевидео, Лимы, Лос-Анжелеса и Сан-Франциско. Шести, по количеству творцов, пусть соревнуются, у кого из них получится лучше.

Железную дорогу Лима — Маракайбо, торжественно приняли в эксплуатацию первого июня 1540 года. Первым же поездом, отправившимся в сквозной, беспересадочный трансокеанский рейс, стал поезд императора, компанию которому составили вице-императоры Родриго Пике и Жоржи ди Менезиш.

Удобно, чёрт побери. Всего двое суток чистого времени, и ты уже в Маракайбо, вместо двух недель довольно утомительной лошадиной гонки на рысях, или четырёх в повозке. Да и удовольствие несравнимое. Савелий очень любил поезда в той жизни, их специфическую атмосферу, смену пейзажей за окном, покачивание, поскрипывание, лязг автосцепок при наборе скорости, или торможении, и ни с чем не сравнимый «тудух-тудух» колёсных пар на стыках рельсов, который убаюкивает в любое время, стоит только закрыть глаза.

На полдня останавливались в Медельине, торжественно открыли строительство дороги в Мехико, отвезли по символической тачке земли на символическую насыпь.

В Медельине получили подтверждение гибели Увейс-паши, персы передали его тело османам, для достойного погребения. Какие-же всё-таки они молодцы. И император Тахмасп, и великий визирь Див султан Румлу, и главнокомандующий, шейх Ахмад аль-Казим. Даже во время войны остаются людьми. А это ведь видят все, не только Савелий. Это видят арабы, берберы, сирийцы, курды и киликийцы; египтяне, палестинцы, левантийцы и аравийцы; все вассалы-попутчики османов. Временные попутчики, это уже очевидно.

Восстание на Ближнем Востоке и Аравии уже вспыхнуло и потихоньку разгорается. Тылы искрятся и дымятся и у шахзаде Махмуда в Медине, и у самого Сулеймана Великолепного, продолжающего высиживать непонятно что в Басре. Надо же, ведь умнейший человек, полководец так просто гениальный, а политиком оказался никчёмным. Радиостанция Басры непрерывно передаёт в эфир совершенно невыполнимые приказы и страшные угрозы за их невыполнение. Похоже, сломала брата Сулеймана неудача в Персии. Повредился умом, как до него Франциск Валуа.

Слегка повредился, совсем с ума не сошёл, но чувство реальности он уже точно утратил. Отозвал половину гарнизонов из Европы. Это при том, что его власть там, в Европе, держится только на штыках, особенно после введения налогов на немусульман. И раньше там спокойно не было, а сейчас градус вплотную приблизился к точке закипания. В такой момент отзывать половину войск? Решение явно неадекватное. Тем более, что они уже точно не успеют ни к Басре, ни к Медине.

Семнадцатого июня 1540 года, персидская армия, под командование шейха Ахмада аль-Казима, вошла в Багдад. Именно вошла, восставший город распахнул свои средневековые ворота и восторженно приветствовал справедливую и угодную Аллаху власть Персидской Империи. Персидский контингент в Кувейте увеличился до восьмидесяти тысяч. В Басру, к Сулейману, перестали подходить даже немногочисленные отряды подкреплений, а он всё рассылал угрозы нерадивым исполнителям своей воли. С каждым днём всё более страшные и всё более невыполнимые угрозы.

Второго июля, персы начали артиллерийский обстрел Басры. Не массированный обстрел и не прицельный, а беспокоящий, по квадратам — на кого Аллах пошлёт, но методичный. «Тудух-тудух», как колёсные пары вагонов по рельсовым стыкам.

Двенадцатого июля, шахзаде Махмуд оставил отлично укреплённые позиции в Медине и повёл свой корпус на прорыв к Басре, спасать отца. Это уже агония. Сниматься со своих отличных позиций и идти на прорыв через отличные вражеские позиции при плюс сорока пяти в тени…

Второго июля, Савелий на «Посейдоне» отплыл из Маракайбо в Лондон, на открытие монумента «Спасителю Британии». Двадцать третьего июля, в Челябинске, на борт императорской яхты поднялись главный вице-император Нууно Вимка и шесть графов-творцов: Бенвенуто Челлини, Микеланджело Буонарроти, Рафаэль Санти, Сандро Батичелли, Тициан Вечеллио и Альбрехт Дюрер. В почтенном возрасте (шестьдесят пять), только Микеланджело, остальные по монументу Эль Чоло построить точно успеют. Да и Микеланджело помирать пока не планирует, как минимум проект сделает, а достроят уже его ученики, в случае чего.

В середине августа, после сбора крестьянами урожая, вскипела вся османская Европа. Немногочисленные гарнизоны османов заперлись в городах, а недавних переселенцев-мусульман, повстанцы-христиане начали вырезать на всей территории — от Окситании до Греции.