Сказка про попаданца 2 (СИ) - "Пантелей" - Страница 35

Всех, способных держать в руках оружие, парижан мобилизовали и вооружили гладкоствольным старьём, в всех неспособных, в том числе женщин и детей, привлекли к строительству укреплений и баррикад в самом городе.

Армия османов объединилась в Кретейе третьего июля 1538 года. В Дижоне их потери составили почти тридцать тысяч, поэтому численно французы даже превосходили — сто шестьдесят тысяч у Франциска, если считать мобилизованных парижан, против ста сорока у Сулеймана. Если считать парижан, да. Но считать их условно боеспособными можно только в обороне, за стенами и баррикадами, а атаковать османы не стали. Сулейман приказал организовать осаду и собирать под Париж подкрепления из гарнизонов Италии и Швейцарии. Придут они не скоро, только к осени, но придут, в то время как французам ждать подкреплений вообще неоткуда.

В середине июля, во Францию прибыл тридцатитысячный драгунский корпус бывших крымчаков из Остмарка, а к началу августа подтянулись ногайские драгуны из Венгрии, числом около сорока тысяч. Непригодные к современной войне, вооружённые гладкоствольными ружьями, зато многочисленные и манёвренные, они были отправлены Сулейманом на охоту за сыновьями Франциска Валуа и его родственниками. Всеми теми, кто имел хоть какой-то шанс быть признанным законным наследником французской короны.

Двенадцатого августа, неподалёку от местечка Витре, в двадцати километрах от Ренна, крымчаки перехватили, пробирающийся в Бретань, «поезд» дофина Франциска-младшего, с большей частью французского Двора и одним батальоном гвардейцев в охране.

В гвардейский полк Французской Империи, по давно сложившейся в Европе традиции, набирали только дворян и только по высокой протекции. Современной войне их не учили, их служба проходила на паркетах дворцов, а поощрения и повышения получали самые ловкие придворные, сумевшие оказать услугу сильным мира сего. Их учили танцам и парадам, причём, пешим парадам, а сейчас батальон передвигался верхом.

Нет, все они дворяне с родословной от соратников Карла Великого, в седле смотрелись отлично, этому они были обучены с самого детства, но смотреться в седле и воевать в нём — это далеко не одно и то же. Все они были храбрецами, смерти не боялись, на дуэлях дрались по три раза в год, но в современной войне, глупая отвага без умения только во вред. Три тысячи драгунов крымской орды, на неказистых низкорослых лошадках, и одетых кто во что горазд, гвардейцы и придворные, общим числом около двух тысяч, во главе с самим дофином, достойным противником не сочли и решили смять атакой. Со шпагами наголо, конечно, а как-же ещё? Фехтовальщики ведь все виртуозные, дуэлянты с длинной историей побед.

Только вот война, это совсем не дуэль. Ордынские драгуны не обнажили свои сабли и не вступили в «честный» бой, они спешились, прикрылись своими лошадьми и начали отстреливать отважных идиотов, картечью из ружей двенадцатого калибра. Дофин Франциск-младший скакал в голове отряда, а потому и полёг одним из первых. Османские крымчаки-драгуны потеряли всего двести человек, французы погибли все до единого. А после пришла очередь умирать старикам, детям и женщинам. Женщинам не сразу, но от изложения подробностей последних часов их жизни лучше воздержаться. На войне, как на войне. Французы тоже никого не жалели, когда оказывались победителями, так что всё честно. Какой мерой отмерите, той к вам и вернётся.

Кроме Франциска-младшего, под Витре погибли все три дочери императора Франции: Шарлотта, Мадлен и Маргарита; супруга дофина, единственная дочь покойного ныне экс-короля Хорватии Гийома Гуфье де Бониве, Луиза; две с половиной тысячи придворных, мужчин и женщин, почти вся французская аристократическая элита и тысяча гвардейцев, тоже весьма родовитых дворян.

Двадцать шестого августа, неподалёку от замка Фижак, пять тысяч драгунов османских ногаев перехватили «поезд» среднего сына Франциска Валуа и Бланки Французской, Генриха, герцога Орлеанского, направляющегося в Тулузу, в сопровождении ещё одного гвардейского батальона. Девятнадцатилетний Генрих Валуа тоже возглавил атаку и с тем-же результатом.

Седьмого сентября, шахзаде Махмуд, с, подошедшими из гарнизонов в Италии и Швейцарии, сводными частями ветеранов, общим числом шестнадцать тысяч и двенадцатью тысячами османских черкесов, взял штурмом город Ангулем и Ангулемский замок. Младший и последний сын императора Франции, шестнадцатилетний Карл, герцог Ангулемский, пал смертью героя на самом опасном участке городской стены.

А Париж, тем временем, методично и размеренно превращала в мелкий щебень османская артиллерия, из шести десятков сто пятидесяти двухмиллиметровых пушек-гаубиц инкского производства, бьющих с закрытых позиций.

Снаряды на город посылались без какой-либо корректировки, просто в ту сторону, как говорится, на кого Аллах пошлёт, поэтому парижскую радиостанцию в аббатстве Сен-Жермен-де-Пре повредило ещё в самом начале осады Парижа, так что Франциск Валуа, первый и единственный император, созданной им и им же разрушенной, Французской Империи, погиб, ничего не зная о трагедии, уже постигшей всю его семью.

Франциск Первый тоже умер героем, погиб семнадцатого сентября, возглавляя одну из редких успешных вылазок на позицию османской батареи, обстреливающей Париж с севера, со стороны аббатства Сен-Дени. Ценой своей жизни, император заставил эту батарею замолчать.

Пусть и жил Франсуа неправильно, но умер очень достойно, настоящим героем с мечом (шпагой) в руке, как и все три его сына. Все они попали в Валгаллу, хоть и не верили в неё при жизни. Их не нужно жалеть, ведь они тоже никого не жалели, их нужно помнить. Писать о них книги и снимать фильмы. Они достойны того, чтобы жить в памяти потомков. Это мы можем организовать и обязательно сделаем это. Вечная память храбрым!

Война в Европе закончилась. Закончилась пусть и не полным её разрушением, но ведь и война эта была не последней.

А между тем, единственной законной наследницей французской короны, стала супруга друга Энрике, короля Западной Германии, Генриха Первого д’Альбре, Маргарита Валуа. Корону Сулейман, конечно, упразднит, но далеко не все примут это упразднение. Недобитые османами, французские дворяне теперь обязательно пойдут под руку Маргариты, королевы Марго. А их, таких недобитков, там выжили тысячи. Тысячи породистых отморозков, которым теперь нечего терять, кроме жизни, которую они совсем не ценят.

Такие правильные французы будут нам очень полезны в Магрибе, особенно, если их поддержать оружием, боеприпасами и подкреплениями из наёмников-добровольцев. Целых шести добровольческих гвардейских батальонов: трёх бывшей «герцогской хунты» и трёх вице-императора Паскуаля де Андагойя, имперского наместника Африки и островов, герцога Кубы, Андалусии и Мавритании, графа Севильи. Шести тысяч диверсантов-спецназовцев, асов минной войны, которые способны остановить продвижение любого количества османских войск через ливийскую пустыню.

Ведь это только кажется, что пустыня огромна и всю её контролировать невозможно. В пустыне точно такие-же устойчивые маршруты передвижения, как дороги в Европе, даже более того. В Европе дорог много и есть возможность отклоняться, обходить, а в пустыне мимо источника воды никак не пройдёшь, так что всю Ливийскую пустыню минировать не потребуется, всего-то три десятка оазисов и колодцев.

Ещё дворяне-недобитки, числом тысяч двадцать, плюс-минус лапоть, ещё тридцать тысяч гарнизонных ветеранов, ещё арабо-берберское конное ополчение, тоже примерно тысяч двадцать. Всего тысяч семьдесят-восемьдесят. Никаким морским десантом, даже самым успешным, такую силу не сломить. Особенно учитывая бесперебойное снабжение через Мавританию и Марокко. В общем, Магриб подвис в неопределённом статусе мятежной территории.

Ладно, права Маргариты Валуа на французскую корону пусть пока хранятся в архивах Кёльнского замка, может и пригодятся когда-нибудь, даже не столько её права, сколько те же права её единственной дочери Жанны д’Альбре, а нам пока нужно срочно совершить заключенные в договорах сделки.