Фантастический цикл романов "Викинг". Компиляция. Книги 1-9" (СИ) - Мазин Александр Владимирович - Страница 32

И тут я краем глаза уловил нечто по-настоящему неприятное. Эсты начали рубить канаты, связывавшие нашу снекку с норегским драккаром.

Если они сумеют отойти, мне конец. И в воду не прыгнуть: бронь, уже не раз спасшая мое уязвимое тельце, мигом на дно утянет.

– Трувор! – заорал я так, что даже противники на мгновение застыли. – Трувор! Уходят!!!

Почему я позвал Трувора, а не Хрёрека? Инстинктивно. Но инстинкт был правильный. Попробуйте выкрикнуть «Хрёрек!»…

Моя звезда еще не закатилась. Меня услышали.

Секунд двадцать – и мои противники дружно развернулись и дали деру. Эсты, как зайцы, прыгали на свой корабль, побросав мешки… Ах вот чем они занимались! Потрошили наши трофеи. Сначала, наверное, хотели перетащить к себе, но потом решили, что проще угнать корабль со всем содержимым.

Забрать они успели немногое. А удирали еще быстрее, чем догоняли.

Мы не преследовали, хотя у нас теперь был драккар, способный развить порядочную скорость и легко догнать корабль эстов.

Драккар бы мог, мы бы не смогли.

Победа над Эваром Козлобородым и его парнями далась хирду нелегко. Очень нелегко. Двадцать шесть наших убито. Одиннадцать тяжело ранено – не факт, что поправятся. Легкие раны получил едва ли не каждый второй из оставшихся. Нореги Эвара из Гокстада пали все. Кроме одного, которого приложило веслом в самом начале боя. Дрались они как дьяволы. Им не хватило самой малости, чтобы выйти победителями. Например, если бы полуголый безумец начал рвать наших с тыла…

И уж точно нам ничего бы не светило, если бы в спину ударили эсты.

Но эти предпочли легкий путь. Скорее всего, их союз с норегами был явлением временным. И они предпочли не делиться с союзником, а забрать себе все.

Если бы не мой вопль, у них бы получилось.

Но я завопил – и остался жив. И снекка осталась у нас. Я немного удивился, почему на помощь не позвал Ольбард (он тоже сумел отбиться – в своей «раковине» на корме), но Ольбард просто был более опытен, чем я. И более самоотвержен. Он-то знал, что у нас и норегов силы примерно равны. Лучше потерять снекку (вместе с добычей и нами в придачу), чем потерять все, в критический момент разделив силы.

В воздухе противно пахло паленым. И это не был запах пригоревшей дичи, это врачевали раненых.

Наиболее простой способ остановки кровотечения и дезинфекции в полевых условиях – прижать к ране полосу раскаленного докрасна металла. Даже самые мужественные не могли сдержать крика. А я впервые задумался: что будет, если меня, скажем, не убьют, а отрубят ногу, как Тьёстольву Мшанику?

Лучше – сразу насмерть.

Мы стали лагерем на пляже под высоким обрывистым берегом. Вытащили корабли на песок и накрепко привязали к валунам. Поднявшийся ветер сбивал с волн хлопья пены и бросал в лицо заряды песчаной шрапнели. Для раненых натянули что-то вроде палаток, остальным приходилось обходиться так. Хорошо хоть дождя не было.

Хирдманны готовились к тризне. На сей раз для погребального костра дров не собирали, хотя плавника вокруг было навалом. Героям предстояло уйти в Валхаллу на нашей снекке. Это был не только щедрый дар мертвым, но и вынужденное решение. Здоровых рук едва хватало, чтобы посадить на румы трофейного драккара хотя бы одну смену. Хорошо хоть драккар уже, чем «Сокол» Хрёрека, и весла у него легче.

Наверху, на гребне береговой кручи, торчали головы аборигенов в меховых шапках. Наблюдатели. Ничего худого они нам пока не сделали, только глазели. Присматривались.

Я вместе с другими занимался перетаскиванием груза со снекки на драккар.

Эта работа была приятней, чем загружать на снекку тела погибших. Мертвых норегов и эстов тоже погрузили на палубу. Всем, кроме четверых, отрубили большие пальцы – знак того, что там, в горней Валхалле, им не пировать-воевать, а прислуживать. Но все равно эта участь считалась лучшей, чем отправиться кормить рыб в сети Эгировой супруги, великанши Ран.

Четверым норегам (среди которых был и сам Эвар Козлиная Борода) пальцы оставили. За доблесть. Эти дрались до последнего и пали от множества ран, прихватив с собой не меньше четверых наших. Хирдманны, с подачи ярла, решили их почтить. В конце концов, там, за столами Валхаллы, все будут равны, а столь доблестные воины окажутся очень кстати в час Рагнарёка.

За нашей работой угрюмо следили четверо связанных эстов и один рыжий и ражий норег, наглый, как медведь из американского природного заповедника. Норега глушанули чем-то тяжелым во время абордажа, поэтому половина его шевелюры и часть бороды обросла, как сосульками, стручками черной спекшейся крови, а один глаз превратился в узкую щелочку. Но даже этот заплывший глаз глядел на нас так, что хотелось приложить еще разок. Борзый нам попался пленник. Или – мужественный? Пожалуй, все-таки второе. Положение у норега – хуже губернаторского. Для тех, кто не знает, напомню, что речь идет не о политическом персонаже, а о жеребчике-пробнике, которого коннозаводчики подпускают к кобыле для разогрева. Чтоб, значит, настоящий самец-производитель времени на предварительные ласки не тратил. То есть осеменять такому «губернатору» никто не позволит. Только шишку надуть. Но жеребчика, по крайней мере, после мероприятия на колбасу не пустят. В отличие от наших пленников.

Из четверых эстов трое были серьезно, хотя и не смертельно, ранены. Четвертый – почти в порядке, его ошеломил брошенный кем-то из викингов топор. Этого попросил себе Трувор, и он сидел отдельно от других. Эста даже накормили.

Норегу тоже, как потом выяснилось, предстояло поучаствовать в варяжской ритуальной традиции, но кормить его не стали, потому что питаться ему было бы затруднительно. Рот надорван, вместо передних зубов – осколки и ошметки. С таким инструментарием железобетонные лепешки и вяленое мясо не обработать. Но литруху пива норег выпил. Не поблагодарил.

Проводы героев начались уже затемно, при свете костров. Сначала с подобающими возгласами зарезали троих эстов.

Четвертого же развязали и дали возможность восстановить кровообращение в конечностях.

– Что будет? – спросил я у Руада.

– Наша тризна, – ответил варяг. – Та, что люба Перуну.

Да, в недавнем бою погиб один из наших. Собственно, тут все были наши. Но варяги все равно мне были ближе прочих. Словене как-никак.

Дико озиравшегося эста вытолкнули на свободное пространство. Он заметно тушевался (я бы на его месте тоже не горел энтузиазмом), но, когда ему подали меч и щит, сразу оживился.

К нему подошел Трувор.

– У тебя две дороги, – сообщил пленнику варяг (переводил один из наших эстов). – Ты можешь умереть как овца. А можешь – как воин, в поединке.

– С кем я должен драться? – спросил эст, подозревая подвох.

– Со мной.

Эст окинул мощную фигуру Трувора цепким взглядом воина.

Оба были без доспехов и даже без рубах. Ростом и телосложением – почти равны, разве что Трувор чуть посуше, и шрамов на его торсе и руках – поменьше.

– А что будет, если я тебя убью?

– Займешь мое место на скамье, – просто ответил хольд.

– Годится!

Но радость эста поутихла, когда он увидел, что Трувор намерен биться двумя мечами.

– У нас разное оружие! – запротестовал он.

– Дать тебе второй меч? – поинтересовался Трувор.

Эст не ответил.

– Тогда хватит болтать! Бейся!

И эст кинулся на него.

Уже через полминуты стало ясно, что силы не равны. Но Трувор почему-то не торопился его убивать. Он бил очень красиво: с двух рук, вразнобой, в точности как показывал мне… Но каждый раз останавливал удар в пальце от плоти врага.

Эст (не дурак) тоже это понял и остановился.

– Ты не хочешь меня убить?

– Не твое дело! Ты-то хочешь!

– Хочу! – рявкнул эст и обрушился на варяга с новой силой. Теперь он вовсе не оборонялся, только атаковал. И бой стал значительно красивее. Оборонялся Трувор виртуозно. Но – недолго. Короткий взмах – и эст удивленно посмотрел на глубокий разрез, разваливший ему ребра. Он хотел что-то сказать, но кровь хлынула горлом, и он навзничь упал на песок. Я стоял достаточно близко, чтобы увидеть, как в разверстой ране судорожно билось сердце. И увидеть, как оно остановилось.