Фантастический цикл романов "Викинг". Компиляция. Книги 1-9" (СИ) - Мазин Александр Владимирович - Страница 14

Несколько секунд – и напряженный трясущийся Вторяк успокоился, даже как-то обмяк.

Нехило. А дедок-то – гипнотизер!

Не исключено, что меня отвергли именно из-за того, что я не загипнотизировался. Впрочем, неважно. Главное – отвергли. Сердце так и прыгало от счастья. Нет, рано расслабляться. Еще не вечер. Могучий дед шепнул что-то одному из зверовидных, показал на меня. Здоровяк взял меня за шкирку (как щенка, честное слово) и понес (не поволок, а именно понес) на выход.

Народ перед ним почтительно расступался. Серенький волчок трусил рядом, время от времени забегая вперед и обнюхивая мои сапоги.

Меня вынесли наружу и неуважительно швырнули на землю.

– Эй, а развязать? – крикнул я вслед здоровяку.

Тот не отреагировал. Ушел. Меня порадовало, что волчок потрусил следом. Его интерес к моей персоне вполне мог оказаться гастрономическим.

Внутрь частокола заходили опоздавшие. С мешками, со спутанными овечками на плечах. В некоторых мешках шевелилось. Похрюкивало, кудахтало. Роскошный планировался пир. Меня «богомольцы» игнорировали. Типа, если лежит под забором связанный мужик, значит, так и надо.

Прошло примерно полчаса. Солнце поднялось в зенит. И внутри началось. Запели. Красиво, кстати. Мощно и выразительно. Я аж заслушался. Пение между тем становилось все бодрее: этакий грозный хор не менее чем сотни луженых глоток. Нет, они не орали, а именно пели. Да так, что пробирало до костей. Казалось, даже земля вибрирует, отвечая. Настоящая магия. То, что я слышал в наших церквях, было бледным подобием этого инфернального звука. Волосы у меня на загривке встали дыбом. Еще чуть-чуть – и я бы запел вместе с ними. Без слов. Одним только изначальным первобытным звуком…

С невероятным трудом я вырвался из пут древнеславянского колдовства. Не то у меня положение, чтобы гимны языческие распевать. Слишком велика вероятность, что двое оставшихся братиков меня ничтоже сумняшеся прирежут и скинут в болото. Инстинкт самосохранения окончательно изгнал чары и обострил интеллект… И я обнаружил очевидную оплошность братанов. Связали-то мне ноги поверх сапог. И не так тщательно, как обычно. Спешили. Я активно заелозил ногами, и через несколько минут сапоги с ремнями оказались отдельно. Жаль, я не ниндзя. Эти, если верить фильмам, умеют протиснуться между собственными связанными руками, перегрызть зубами ремни и обрести желанную свободу. Зубы у меня в порядке, но гибкости для подобной гимнастики не хватит.

Сапог жаль, но придется ими пожертвовать. Равно как и портянками, оставшимися внутри. Никогда не пробовали натягивать сапоги со связанными за спиной руками? Попробуйте. Уверен: окружающие изрядно повеселятся.

Я встал. На лужке – одни лошади. Весь народ сосредоточился внутри. Вот и славно.

«Свою» лошадку я нашел без проблем. Вышиб ногой колышек, кое-как взгромоздился в седло. Кобылка не протестовала: стояла смирно и покорно. Все-таки хорошо, что кони здесь такие мелкие. Будь она сантиметров на тридцать выше – и задача стала бы невыполнимой.

Взгромоздился, зубами выбрал веревку, чтобы колышек не цеплялся, и легонько поддал пятками.

Нет, эта кобылка – просто прелесть. Не задавая лишних вопросов, показала хвост капищу и потрусила прочь. Так уверенно, что я сразу понял: едем домой. Вернее, к усадьбе братанов.

Дорогу лошадка знала намного лучше меня, потому я заботился лишь о том, чтобы не свалиться наземь.

Часа через два я увидел в лесу просвет. Лошадка заметно оживилась и с шага перешла на рысь.

Ворота были открыты. Мы въехали внутрь. Доившая мелкую коровенку бабка выпучила глаза.

Я соскользнул наземь. Счастливая кобылка устремилась к конюшне. А сообразившая, что происходит явно неправильное, бабка прервала свой общественно полезный труд, завопила, призывая на помощь, и, подхватив кривой деревянный предмет, видимо коромысло, кинулась в бой.

Я поступил негуманно. Очень стыдно бить старую женщину. В прошлой жизни я бы за такое любому руки оборвал. Но выбора у меня, к сожалению, не было. То есть был – оказаться с раскроенной головой. Этот вариант меня категорически не устраивал, потому я уклонился от коромысла и бережно, со всей возможной аккуратностью тюкнул ступней в морщинистый подбородок. Бабка уронила «оружие» и села на землю.

– Прости, бабуля, – сказал я. – Надеюсь, я ничего не повредил.

И устремился в дом. Очень хотелось, чтобы там никого не было. Чертовски не люблю бить женщин. Бог меня услышал. Внутри пусто. Зато – о радость! – я увидел воткнутый в стену нож. Нет, сегодня мне определенно везет. Я мигом развернулся спиной и принялся перепиливать ремни. Нож был тупой, а я очень старался не порезаться, потому процесс освобождения занял минут пять. Но я все равно успел вовремя. То есть как раз к тому моменту, когда в избу ворвались две родственницы братанов. Да не с голыми руками, а вооруженные. У одной – коса, у другой – серп. Вместе с ними, истошно тявкая, обе шавки.

Это было по-настоящему опасно. Руки у меня порядком онемели и держать что-то были не в состоянии. А серп и коса в привычных руках – страшнейшее оружие.

– Спокойно, спокойно… – попросил я, вытягивая вперед руки, кистей которых не чувствовал.

Как бы не так. Без лишних слов обе устремились ко мне. Ну почему в этом мире все такие агрессивные?

Я попятился, оставляя между нами стол и лавки. «Загонщицы» тут же разделились, обходя с двух сторон. Руки закололо тысячами игл. Ощущение крайне неприятное, но представить невозможно, как я ему обрадовался. Еще минутку бы… Я уже и ухват присмотрел – для обороны.

Не получилось. Храбрые крестьянки бросились в бой. Я сместился к той, у которой коса. Длинномерное оружие менее пригодно к использованию в стесненных условиях.

Женщина махнула косой. Профессионально так махнула. Если бы я не увернулся… Но я увернулся, и коса воткнулась в стену. Выдернуть ее бедняжка не успела. Я ударил ее плечом, отбросив на лавку, и прорвался к двери. Одна из шавок в припадке безумной храбрости бросилась мне наперерез, и я с огромным удовольствием пнул ее под брюхо, выкинув из избы.

Свобода! Теперь меня могут гонять хоть полчаса. Но – не будут. Сцепив зубы (больно же!), я поднял коромысло. Сидевшая на земле бабка попыталась воспрепятствовать, но я шикнул – и старушечья лапка отдернулась.

На горизонте появилась третья родственница братьев. Без оружия, но с дитем. И стайка ребятишек.

Я развернулся к избе. Вовремя. Две мои противницы готовы были кинуться в битву… Но одумались. Надо полагать, вид у меня был достаточно грозный, чтобы охладить их пыл.

Я пару раз крутанул коромысло в руке (заодно и кисть размял) и предупредил:

– Не надо меня злить! Недавно я убил троих. Это были воины с оружием. Вас я не убью. Если будете меня слушаться. Поняли?

Коса и серп опустились.

– Ты! – Я указал на ту, что постарше. – Где мое добро?

Не знали они, где мое схищенное имущество. Может, и знали, но заставить их сказать я не мог. Мне даже кричать на женщин при детишках было неудобно. Я обшарил избу, но нашел только свои съестные припасы. Перекусил на ходу. Вся эта орава глядела на меня как на бешеного тигру. Но взглядами мой аппетит не перебьешь.

Наверху, под потолочными балками, я нашел копья. И пару топоров в сенях. И то хлеб.

Заперев плененное семейство в избе – это оказалось несложно, только дверь снаружи подпереть – я отправился на бережок. Лодка была в порядке. Даже заботливо вытащена на песок. Правда, все ценное выгребли. Ну ладно. Придется подождать возвращения братанов.

Под вечер я выпустил бабу помоложе (ту, что атаковала меня с серпом) – покормить и подоить скотину. Под моим присмотром, само собой. Баба косилась на меня опасливо. Не иначе думала: изнасилую. Но насилие над женщинами противоречило моим нравственным принципам. Да и баба мне не очень нравилась. Запущенная какая-то.