Чернее чёрного. Весы Фемиды - Марш Найо - Страница 98

Мистер Финн промолчал.

— Должен вас предупредить, — продолжил Аллейн, — что я намереваюсь запросить у издателей правленый вариант седьмой главы.

— Они не в курсе…

— Ошибаетесь! Полковник Картаретт этого не знал, но издателей обо всем поставил в известность сам автор.

— В самом деле? — переспросил мистер Финн, дрожа всем телом. — Если они исповедуют профессиональную этику, то наверняка откажутся раскрыть содержание мемуаров.

— Как и вы?

— Как и я. Я не стану разглашать никакой информации по этому вопросу, какое бы давление вы на меня ни оказывали, мистер Аллейн.

Мистер Финн отвернулся, но в это время послышался скрип калитки, и Аллейн тихо произнес:

— Рад вас снова приветствовать, леди Лакландер.

Мистер Финн обернулся, издав невразумительный возглас.

Она стояла, щурясь на солнце и явно нервничая.

— Родерик, я пришла, чтобы сделать признание.

Леди Лакландер медленно приблизилась.

— Если эта штуковина выдержит мой вес, я лучше присяду, Октавиус, — сказала она.

Детективы посторонились, а мистер Финн забормотал:

— Нет-нет-нет! Больше ни слова! Я запрещаю!

Леди Лакландер грузно опустилась на старенькую скамейку.

— Бога ради! — умоляюще взывал к ней мистер Финн. — Пожалуйста, ничего не говорите!

— Глупости, Окки, — ответила она, слегка задыхаясь. — Помолчи сам, глупенький. — Она внимательно на него посмотрела и неожиданно рассмеялась. — Боже милостивый, да ты, никак, считаешь, что это сделала я?

— Нет-нет-нет! Как вы могли подумать!

Она с трудом повернулась и обратилась к Аллейну:

— Вообще-то я пришла, Родерик, от имени мужа. И признание, которое я собираюсь сделать, это — его признание.

— Наконец-то! — воскликнул Аллейн. — Седьмая глава.

— Она самая. Я понятия не имею, что вам удалось выяснить самому или о чем вам уже рассказали.

— От меня он не узнал ничего! — вскричал мистер Финн. — Ничего!

— Хм! Ты проявил редкостное великодушие, Октавиус.

Мистер Финн начал было возражать, но, всплеснув руками, промолчал.

— Но рассказать могли и другие, — продолжила она, пристально глядя на Аллейна.

Тот промолчал, подумав: «Джордж рассказал Китти о седьмой главе, и леди Лакландер об этом узнала. Она думает, что мне все рассказала Китти».

— Вы можете решить, — снова заговорила леди Лакландер, — что я это делаю просто из необходимости.

Аллейн поклонился.

— Но это не так. Для начала, мы как семья находимся в долгу перед тобой, Октавиус.

— Перестаньте! — снова закричал мистер Финн. — Прежде чем вы скажете еще хоть слово…

— Мистер Финн, — вмешался Аллейн и в одном предложении нарушил сразу три правила поведения полицейских: — Если вы не прекратите разговоры, я заставлю вас это сделать! Помолчите, мистер Финн!

— Да, Окки, — поддержала детектива леди Лакландер, — я совершенно с этим согласна! Или помолчи, или просто уйди. — Она подняла пухленький пальчик и держала его на весу, будто одного из котят мистера Финна. — Будь добр, поверь, что я все тщательно взвесила, и теперь просто помолчи.

Пока мистер Финн колебался, глядя на Аллейна и потирая губы, леди Лакландер решительно взмахнула рукой и произнесла:

— Родерик, мой муж был предателем.

Со стороны они представляли собой довольно пеструю картину. Устроившись на неудобных скамейках, Фокс делал записи, стараясь не привлекать к себе внимания, мистер Финн сидел, обхватив голову руками, а леди Лакландер говорила не останавливаясь. Время от времени появлялись кошки и, демонстрируя полное безразличие к людским проблемам, грациозно удалялись.

— Об этом и написано в седьмой главе. — Выдержав короткую паузу, леди Лакландер продолжила: — Мне трудно об этом говорить и не хочется выглядеть глупо. Вы позволите, я соберусь с мыслями?

— Разумеется, — кивнул Аллейн.

Леди Лакландер устремила невидящий взгляд перед собой и наконец сложила пухленькие ручки на коленях, и ее губы перестали дрожать.

— Теперь все в порядке, — сказала она твердым голосом, — и я могу продолжать. Во время тех событий в Зломце мой муж вел тайные переговоры с прусскими фашистами. С высшим руководством из ближайшего окружения Гитлера. Судя по всему, они считали его своим козырным тузом: британский дипломат с громким именем и незапятнанной репутацией на родине, — она поперхнулась, но тут же продолжила, — чей авторитет никогда не подвергался сомнению. Он был предательски увлечен нацистскими идеями и верил в них. — Аллейн видел, как ее глаза наполнились слезами. — В службе контрразведки об этом даже не подозревали, Родерик, верно?

— Да.

— А утром мне показалось, что вы знали.

— Эта мысль мне просто пришла в голову. Не более того.

— Значит, она ничего не сказала.

— Она?

— Жена Мориса. Китти.

— Нет.

— От подобных людей никогда не знаешь, чего ожидать.

— Как, впрочем, и от других, — заметил Аллейн.

Она густо и некрасиво покраснела.

— Я не могу понять одного, — неожиданно вмешался мистер Финн. — Почему? Почему Лакландер так поступил?

— Теория превосходства высшей расы? — предположил Аллейн. — Аристократический англо-германский альянс как единственная альтернатива войне и коммунизму и надежда на выживание своего класса? В те времена этой идеей увлекались многие. И я не сомневаюсь, что ему посулили немало благ.

— Вы его не щадите, — тихо промолвила леди Лакландер.

— А должен? Полагаю, что в седьмой главе он тоже себя не щадит.

— Он горько раскаивался и не находил себе покоя.

— Да, — кивнул мистер Финн. — Не сомневаюсь.

— Да, Окки, ты даже представить себе не можешь! — воскликнула она. — И больше всего за ту беду, которую накликал на твоего мальчика.

— «Беду»? — переспросил Аллейн, не давая мистеру Финну ответить. — Извините, мистер Финн. Мы должны выслушать все до конца.

— Зачем ты пытаешься остановить меня, Окки? Ты же все читал! И разве тебе не хочется кричать об этом на всех перекрестках?

— Сэр Гарольд реабилитирует Людовика Финна? — поинтересовался Аллейн.

— Полностью! Разве что корит за небрежность.

— Понятно.

Леди Лакландер закрыла лицо руками. Это было настолько необычно для ее манеры держаться, что шокировало не меньше истерики.

— Мне кажется, я понимаю. Тогда в Зломце сэр Гарольд, делая вид, что следует инструкциям британского правительства в отношении железнодорожных концессий, на самом деле собирался позволить немцам добиться своего? — Убедившись, что его догадка верна, Аллейн продолжил: — И в самый ответственный момент переговоров, когда сэр Гарольд больше всего на свете хотел остаться вне подозрений, его личный секретарь отправляется на вечеринку и выдает немецкому агенту содержание секретной депеши, которую расшифровывал по поручению сэра Гарольда. Правительство уведомляет сэра Гарольда об утечке информации, и тот вынужден разыграть в посольстве сцену дикого скандала. Ему ничего не остается, как устроить разнос молодому Финну, обвинить его во всех тяжких, запугать такими чудовищными разоблачениями и бесчестьем, что юноша выходит и пускает себе пулю в лоб. Так все было?

Аллейн пристально посмотрел на собеседников.

— Да, — подтвердила леди Лакландер. Она заговорила громче, будто повторяла вслух ненавистный урок. — Муж пишет, что довел Викки Финна до самоубийства и практически убил его собственными руками. Так ему велели поступить его нацистские хозяева. Только тогда он начал сознавать, как далеко зашел и до какого падения его могут довести немецкие сообщники. Я видела, как сильно он тогда переживал и мучился, но считала, что причиной был шок, вызванный смертью и — как я тогда думала — предательством Викки. Но предателями оказались мы, Окки, а твой Викки был всего лишь наивным мальчиком, проявившим трагическую беспечность. — Она посмотрела на мистера Финна и нахмурилась. — Вчера после ссоры с тобой Морис пришел ко мне и сказал, что оставил новый вариант рукописи седьмой главы у тебя дома. Почему ты промолчал об этом, Окки? Почему пытался остановить меня? Неужели…