Сэр Найджел Лоринг - Дойл Артур Игнатиус Конан - Страница 39

• Предыдущая
• 39/84
• Следующая

Их долгий путь подходил к концу. Перед ними раскинулось синее море, усыпанное пятнышками белых парусов. Едва выйдя из лесистой равнины, дорога взлетала на меловой холм, к его упругим травам. Справа, вдали, возвышалась мрачная крепость Певенси, приземистая и неприступная, похожая на груду огромных необтесанных камней; за парапетами ее поблескивали стальные шлемы, а над ней гордо реяло королевское знамя Англии. Под ногами у путников лежала ровная, поросшая камышом болотистая равнина, на которой подымался один-единственный холм, увенчанный башнями, а невдалеке от него щетинились, вставая прямо из зелени, мачты судов. Найджел из-под руки посмотрел на холм и пустил Поммерса рысью. На холме стоял город Уинчелси, и там, среди разбросанных по склону холмов, его должен был дождаться доблестный Чандос.

Найджел и Эйлвард проехали переправу и по извилистой дороге поднялись на склон холма. Там их остановила стража — отряд копейщиков. Найджел назвал себя, и тогда через хмурую арку Пайпуэлсских ворот их пропустили в город. Посреди восточной улицы прибывших ожидал сам Чандос. Он стоял, широко расставив ноги и заложив руки за спину, солнце играло на его лимонно-желтой бороде, он щурил единственный глаз, и все его утонченное длинноносое лицо приветственно улыбалось. Позади него толпились мальчишки, с упоением пяля глаза на знаменитого воина.

— Добро пожаловать, Найджел, и вы, славный лучник, — сказал он, — я проходил по городской стене и по масти лошади понял, что это вы едете по Юдиморской дороге. Как доехали, молодой странствующий рыцарь? Не случилось ли вам по дороге из Тилфорда оборонять мосты, или спасать девиц, или, может быть, убивать преследователей?

— Нет, благородный лорд, мне не довелось совершить ничего подобного. Только один раз меня поманила надежда...

При этом воспоминании Найджел покраснел.

— Я намерен дать вам нечто большее, чем надежда, Найджел. Я хочу отправить вас туда, где вы сможете по горло погрузиться в опасность и искупаться в славе, где риск будет ложиться с вами спать вечером и подниматься поутру, где им будет напоен самый воздух. Вы готовы к этому, юный сэр?

— Я могу только молиться, да окажусь я достоин такой чести.

Чандос одобрительно улыбнулся и положил тонкую смуглую руку на плечо юноши.

— Прекрасно, — сказал он, — страшнее всего та собака, что не лает. Болтуны вечно прячутся в задних рядах. Теперь, Найджел, останьтесь здесь со мной, пройдемся по валу, а вы, лучник, отведите лошадей в гостиницу «Под цветком дрока», она на главной улице, и велите моим слугам до ночи отправить их на борт «Фомы». Мы отплываем через два часа после отбоя. Пойдемте на верх угловой башни, Найджел, оттуда я покажу вам кое-что, чего вы никогда не видели.

То, на что указывал Чандос, было всего лишь неясным белым облачком, поднимавшимся над синими водами далеко за мысом Данджнес, но при виде его у молодого сквайра зарделись щеки и кровь горячей волной пробежала по жилам. Это была Франция, страна доблестных рыцарских подвигов, та сцена, на которой ему предстояло завоевать себе славное имя и почести. Жадным, горящим взором смотрел он на далекие берега, и сердце его ликовало: близился час, когда он ступит на эту священную землю. Потом его взгляд пересек огромное водное пространство, испещренное точками рыбачьих лодок, и остановился на раскинувшихся у них под ногами двух гаванях, они были битком набиты судами разных размеров и форм, от баркасов и шняк, сновавших вдоль берегов, до громадных каракк и галер, которые, смотря по обстоятельствам, служили то военными, то торговыми судами. Как раз в это время одно из них выходило в открытое море. Это был огромный галеас; на его борту играли трубы, гремели литавры; над алыми парусами реяло знамя св. Георгия, а палубы от кормы до носа сверкали сталью. Зрелище было великолепное, и Найджел даже вскрикнул от восторга.

— Да, мальчик, — отозвался Чандос, — это «Райская Троица», то самое судно, на котором я сражался при Слёйсе. В тот день вся палуба была залита кровью. А теперь посмотри, пожалуйста, сюда и скажи, не кажется ли тебе, что город какой-то необычный?

Найджел взглянул вниз, на прекрасные прямые улицы, на Раунделскую башню, на изящную церковь св. Фомы и другие красивые строения Уинчелси.

— А ведь тут все совсем новое — и церковь, и замок, и дома, все новое.

— Совершенно верно, милый сын. Мой дед еще помнил время, когда здесь на склонах жили одни кролики. Город тогда лежал ниже, у самой воды, но однажды ночью налетел шторм, и волны до основания смыли все постройки. Посмотри: вон там Рай, он тоже сгрудился на холме. Когда море разыграется, оба города походят на стада жалких овец. А вот внизу, под синими водами, ниже Кэмбер Сэндз, лежит настоящий Уинчелси, с башнями, собором, стенами и прочим, такой, каким его видел еще мой дед, когда на трон только-только взошел первый Эдуард* [Эдуард I (1239 — 1307) — английский король из дома Плантагенетов. При нем в жизнь Англии окончательно вошел парламент.].

Больше часа прогуливался Чандос по крепостной стене со своим юным оруженосцем и наставлял юношу в его обязанностях и тайнах военного искусства, а Найджел на лету схватывал и старался запомнить каждое слово глубоко чтимого учителя. Не раз потом в трудную или опасную минуту воспоминания об этой неспешной прогулке не давали ему пасть духом; он снова видел, как идет по валу, с одной стороны под ногами плещется море, с другой лежит прекрасный город, и мудрый воин, благородный рыцарь, передает ему свой опыт и знания, как умелец-мастер молодому подмастерью.

— Но, может быть, милый сын мой, — заметил Чандос, — ты таков же, как многие другие юноши, что идут на войну и думают, будто знают о военном искусстве столько, что наставлять их — пустая трата времени?

— Что вы, добрый сэр, я ведь ничего не знаю, кроме одного — я готов исполнить свой долг и либо добиться успеха и почета, либо сложить голову со славой на поле брани.

— Скромность твоя делает тебе честь, — ответил Чандос. — Тот, кто хорошо разбирается в военном деле, лучше понимает, как много ему еще нужно знать. Ведение войны, так же как охота или рыбная ловля, требует уменья или знанья — благодаря им ты либо выигрываешь сраженье, либо проигрываешь: ведь ни одному народу нельзя отказать в храбрости, а там, где смелый идет на смелого, сегодня побеждает тот, кто искуснее и умнее. Даже самая лучшая гончая может не взять след, если ее пустить не вовремя, и лучший сокол проловится, если его напустить неудачно; точно так же и войско потерпит поражение, если им неумело командовать. Во всем христианском мире не найти лучших рыцарей и оруженосцев, чем во Франции, и все же мы взяли над ними верх, потому что в шотландских войнах, да и в других тоже, многое узнали об искусстве, про которое я говорю.

— А в чем оно заключается, досточтимый сэр? — спросил Найджел. — Я тоже хотел бы стать умным воином и научиться воевать не только мечом, но и головой.

Чандос кивнул и улыбнулся.

— Гончую и сокола ты натаскиваешь в лесу и в поле, — ответил он, — а военным мастерством овладевают в лагере и в бою. Только там великий полководец может постичь все тонкости ведения боя. Для начала он должен быть хладнокровен и быстро соображать; пока он не поставил перед собой определенную цель, он может быть мягок как воск, зато когда задача определена, ему надлежит быть твердым как сталь. Он всегда наготове, но в то же время осторожен: однако при этом он должен уметь, когда нужно, быстро все взвесить, отбросить всякую осторожность, перейти к стремительным действиям и, жертвуя малым, достичь большого успеха. Ему нужно также хорошо оценивать местность: с одного взгляда понимать, как текут реки и расположены холмы, видеть лесистые укрытия и опасные зеленые топи и трясины.

Бедный Найджел, который надеялся, что на дорогу славы его выведут копье и Поммерс, был ошеломлен этим перечнем.

— Увы! — воскликнул он. — Как же мне набраться всего этого? Ведь я едва умею читать и писать, хотя добрый отец Мэтью каждый день ломал по орешине о мои плечи.

• Предыдущая
• 39/84
• Следующая