Страна туманов - Дойл Артур Игнатиус Конан - Страница 5
- Предыдущая
- 5/50
- Следующая
Мелоун презрительно покачал головой.
— Чушь! Полная чушь! — пробормотал он.
— Он очень взволнован, ему нужно помочь. Держит в руках книгу, это научная книга. Раскрывает ее, там какие-то чертежи. Возможно, он сам написал ее или учил по ней. Кивает. Значит, учил. Он был преподавателем. Мелоун сидел невозмутимо, всем своим видом показывая, что этот человек ему неизвестен.
— Не знаю, чем могу еще помочь? Может, вот это? У него родинка над правой бровью.
Мелоун вздрогнул как ужаленный.
— Одна родинка? — воскликнул он.
Очки вновь сверкнули.
— Две. Одна большая, другая поменьше.
— Боже! — проговорил, задыхаясь, Мелоун. — Это профессор Саммерли. — Правильно. Он просит передать привет старому… Длинное имя, начинается с буквы Ч.. Трудно разобрать. Вам что-нибудь ясно? — Да.
Через минуту миссис Деббс, повернувшись в другую сторону, уже описывала нового пришельца. Но на помосте позади себя она оставила потрясенного услышанным человека.
В это время сеанс неожиданно для всех, в том числе и для обоих гостей, был прерван. На помост поднялся и встал рядом с председателем высокий бледный бородач, одетый как преуспевающий ремесленник. Призывая к тишине, он уверенно поднял руку жестом человека, привыкшего владеть вниманием аудитории. Обернувшись, он что-то тихо сказал Болсоуверу. — Перед вами мистер Миромар из Дэлстона, — объявил председатель. — У него для вас сообщение. Мы всегда рады мистеру Миромару. Журналисты могли видеть оратора только в профиль, и все же обоих поразило достоинство, с которым он держался, они залюбовались крупной, благородной формы головой, говорившей о необычайно развитом интеллекте. Когда мужчина заговорил, его голос приятно зазвучал под сводами зала. — Я должен передать вам послание из другого мира. Мне поручено произносить его всюду, где найдутся уши, которые слышат. Сюда я пришел, зная, что встречу здесь понимающих людей. Пославшие меня хотят, чтобы человечество осознало свое истинное положение: тогда его не ждут шок и паника. Я один из тех, кто должен донести это послание до людей. — Боюсь, он псих, — прошептал Мелоун, быстро строча в лежащем на коленях блокноте. Публика в зале, похоже, тоже отнеслась к словам нового оратора несерьезно, некоторые улыбались.
И все же в голосе и манерах мужчины было нечто такое, что заставляло к нему прислушиваться.
— Мы приближаемся к драматической развязке. Идея прогресса была с самого начала материалистической. Все сводилось к тому, чтобы быстрее ездить, быстрее связываться друг с другом, создавать все новые машины. Истинная цель отошла в тень. Однако существует только один подлинный прогресс — духовный. Человечество на словах — за него, а на деле идет совсем другой, ложной дорогой материального успеха.
Верховный Разум осознал, что наряду с повальным равнодушием есть некоторые, кто искренне заблуждаются; веру таких людей следовало оживить, подкрепив новыми свидетельствами. Эти свидетельства не замедлили последовать, и тогда стало очевидно, что жизнь после смерти столь же непреложна, как движение солнца по небу. Однако эти доказательства Божьего промысла были высмеяны учеными, осуждены церковниками, оклеветаны газетчиками и благополучно забыты. Это стало последней и величайшей ошибкой человечества.
Зал заинтересованно слушал. Глубокомысленные измышления утомили бы людей, но здесь все было на редкость доходчиво. По залу прокатился одобрительный гул, послышались аплодисменты.
— Положение казалось безнадежным. Ситуация полностью вышла из-под контроля. Человечество с презрением отбросило помощь небес, и теперь нельзя было избежать страшного урока. И беда разразилась. Десять миллионов молодых людей полегли на поле брани. Вдвое больше остались изувеченными. Таково было первое Божье предупреждение заблудшим людям. Но и его не услышали. В обществе по-прежнему царил жалкий материализм. Теперь отсрочка, данная человечеству, близится к концу, а перемен нигде не видно, за исключением таких мест, как эта церковь. Народы погрязли в грехе, а грех всегда приходится рано или поздно искупать. Россия стала выгребной ямой. Германия так и не раскаялась в страшном грехе материализма, который стал главной причиной войны. Испания и Италия скатились — одна в пучину атеизма, другая — предрассудков. У Франции нет религиозного идеала. Англия потеряла ориентацию и погрузилась в хаос, в ней расплодились нелепые, оторванные от жизни секты. Америка не сумела реализовать свои превосходные возможности и вместо того, чтобы стать любящей сестрой сокрушенной и израненной Европе, занялась собственным экономическим благоустройством; она отреклась от подписи своего президента и отказалась присоединиться к Лиге Наций — единственной надежде человечества. Все погрязли в грехе, некоторые больше других, и всем без исключения воздастся по делам их. Кара настигнет грешников скоро. Меня просили передать вам слово в слово следующее послание. Я зачитаю его, так как боюсь упустить что-нибудь важное.
Он вынул из кармана лист бумаги и прочел:
— Наша цель не в запугивании людей, мы только хотим, чтобы они одумались и обратились к духовным ценностям. Не страх стремимся мы пробудить в вас, а желание действовать, пока еще есть время. Так дальше продолжаться не может. Если все останется как есть — мир погибнет. Надо разогнать темное облако теологии, заслонившее от человечества Бога. Он сложил бумагу и убрал в карман.
— Вот что я должен был передать вам. А вы расскажите об этом всем, у кого еще не омертвела душа. Взывайте к ним: Покайтесь! Исправьтесь! Время не ждет!
Он умолк и собрался было уходить. Чары разрушились. Слушатели заерзали на своих местах. Из глубины зала послышался голос: — Это конец света, мистер?
— Нет, — резко ответил незнакомец.
— Второе пришествие? — спросил другой.
— Да.
Легко и быстро пройдя меж креслами на помосте, он остановился у двери. Когда Мелоун взглянул попозже в ту сторону, незнакомца уже не было. — Это, видимо, один из фанатиков второго пришествия, — прошептал он Энид. — Таких сект много — христодельфианцы, расселиты, Библейские ученики. и прочие. Но он выглядит внушительно.
— Очень, — отозвалась Энид.
— Полагаю, что выражу общее мнение, если скажу, что выступление нашего друга было очень интересным, — сказал председатель. — Мистер Миромар сочувствует нашему делу, хотя нельзя сказать, что разделяет наши взгляды полностью. Мы всегда рады видеть и слышать его здесь. Что касается его пророчеств, то, на мой взгляд, человечество уже и так хлебнуло достаточно горя. Да и что можем мы сделать в том случае, если наш друг окажется прав и нас ждут большие испытания? Только стараться выполнять как можно лучше наши повседневные обязанности и жить, твердо надеясь на помощь свыше. Пусть Судный день наступит хоть завтра, — прибавил он, улыбаясь, — сегодня я все равно должен торговать в своем магазинчике в Хаммерсмите. А теперь продолжим наше собрание.
Выступил молодой секретарь, он рассказал о создании строительного фонда и призывал вносить деньги:
— Позор, что так много людей остались сегодня на улице. Мы все здесь исполняем свои обязанности бескорыстно и не берем за это ни пенни. Миссис Деббс тоже приехала сюда за свои деньги. Мы не можем начать строительные работы до тех пор, пока у нас не будет еще одной тысячи фунтов. Среди нас нашелся один, кто заложил свой дом, чтобы помочь нашему делу. Вот это сила духа! А теперь прошу, кто сколько может…
По залу пустили с дюжину тарелок, звон монет сопровождался пением гимна. Энид и Мелоун тем временем тихо беседовали.
— Ты ведь знаешь, что профессор Саммерли умер в прошлом году в Неаполе.
— Да. Я очень хорошо помню.
— А .старый Ч. — это, конечно, твой отец.
— Поразительно.
— Бедняга Саммерли. Он не верил в загробную жизнь, а тут объявился сам… во всяком случае, похоже на то.
Тарелки вернулись — по большей части с мелочью. Их водрузили на стол, где опытный глаз секретаря пытался определить, сколько денег все-таки собрали. Затем взлохмаченный старик из Австралии прочитал благодарственную молитву в той же простой бесхитростной манере, что и прежде. И не требовались ни передача апостольской благодати, ни возложение рук, чтобы понять, что слова этого человека идут прямо из сердца и угодны Богу. Затем зал поднялся и, стоя, исполнил заключительный гимн — с западающей в память мелодией и печальным нежным рефреном: Храни нас, Боже, до следующей встречи. Энид с удивлением заметила, что у нее по щекам заструились слезы. Эта простая церемония, на которой присутствовали душевно здоровые и серьезные люди, произвела на нее большее впечатление, чем пышные богослужения и однообразная музыка в величественных соборах. Толстяка Болсоувера они нашли в холле, там же была и миссис Деббс. — Думаю, вы нас разделаете под орех, — смеялся председатель. — Но мы к этому привыкли, мистер Мелоун. И не в обиде. Но увидите, все изменится. Нас еще оценят.
- Предыдущая
- 5/50
- Следующая
